Международный уголовный суд в Гааге выдал ордера на арест президента России Владимира Путина и уполномоченной по правам ребенка при президенте Марии Львовой-Беловой. По данным следствия, Путин и Львова-Белова несут ответственность за депортацию украинских детей с оккупированных территорий в Россию. Киев задокументировал больше шестнадцати тысяч таких случаев, но речь может идти о сотнях тысячах пострадавших детей.
Документы Международный уголовный суд засекретил, ссылаясь на то, что таким образом защищает потерпевших и свидетелей. Историческую новость из Гааги в эфире Настоящего Времени прокомментировал советник офиса президента Украины Михаил Подоляк.
– Хочется услышать от вас реакцию офиса президента Украины в прямом эфире. Как отреагировали?
– Позитивно, максимально позитивно. Россия сейчас говорит, что она не приемлет юрисдикцию Международного криминального суда в Гааге, что она не является имплементантом Римского статута как такового и так далее. Безусловно, но тем не менее это очевидно паническая реакция. Это решение Международного уголовного суда свидетельствует о том, что политические элиты прежде всего европейских стран окончательно изменили свое отношение и к Российской Федерации в ее нынешнем политическом виде, и к Путину непосредственно. И четко фиксируют даже юридический статус субъекта Путина как человека подозреваемого, что существенно меняет диспозицию на глобальной карте с точки зрения репутационных рисков, которые Россия еще больше получила после этого юридического решения.
Мы понимаем, что это далеко не конец большой юридической процедуры, по которой мы попытаемся провести Российскую Федерацию, используя и ресурсы Международного уголовного суда, и ресурсы специального трибунала, над которым сейчас работаем, и ресурсы национальных юрисдикций, для того, чтобы все военные преступления были так или иначе наказаны.
– Были ли у вас ожидания или, может быть, какая-то информация, что это произойдет? Я имею в виду ордер.
– Интенсивная коммуникация была на уровне Генеральной прокуратуры Украины и МУС, с точки зрения доказательства. Уполномоченная президента по правам ребенка Дарья Герасимчук коммуницировала с МУС, с господином Ханом для того, чтобы предоставить все необходимые доказательства. На сегодняшний день у нас юридически оформлено (полностью есть все показания: фамилия, имя, место, откуда был принудительно депортирован ребенок) 16200 случаев принудительной депортации украинских детей на территорию Российской Федерации. Таких случаев на самом деле гораздо больше, и мы по всем будем работать. Забирать этих детей с территории России очень тяжело, потому что им быстро меняют документы, их лишают возможности выходить на связь со своими родственниками, в том числе даже с живыми родителями, которые остались в Украине. Все эти данные представлены в МУС. Мы ожидали, что этим юридическим данным будет дана надлежащая оценка.
Мы ожидали, что западные бюрократии начнут абсолютно объективно относиться к оценке тех или иных данных, касающихся войны России против Украины, и перестанут бояться – синдрома России больше не будет. Сегодня мы увидели окончательное подтверждение своей правоты: синдрома России больше нет. То есть никто не боится ни фамилии Путин, ни Российской Федерации в целом. Дальше только по нарастающей будет идти.
– То есть думаете, что это главный сигнал, который сегодня был из Международного уголовного суда, другим странам?
– Это один из главных сигналов. Накануне был тоже, на мой взгляд, продемонстрирован важный сигнал комиссией ООН, которую возглавлял господин Мессе. Он зафиксировал большой объем военных преступлений, совершенных Россией в Украине, большой объем убийств среди гражданского населения, то есть большой объем нарушений международного гуманитарного права. Да, там прозвучала фраза, что мы не готовы сказать о том, что это был геноцид. Как раз таки сегодня МУС говорит именно о геноциде. Принудительная депортация детей и попытка оторвать их от их идентичности – это и есть абсолютно определяющий критерий как такового геноцида по отношению к детям.
В ООН был важнейший сигнал, что Россию оценивают по справедливости. Все эти традиционные российские использования ооновской площадки для пропагандистских мероприятий больше не действуют. Сегодня мы имеем второй очень важный юридический сигнал. Я бы российской политической элите порекомендовал на эти сигналы обратить пристальное внимание, потому что четко сказано: “Довоенного времени у вас больше не будет, вам будут даны надлежащие юридические, политические и другие оценки, вы вряд ли сможете жить так, как вы жили до войны, и вряд ли Путин для вас является сегодня гарантом вашей, скажем так, глобальной политической неприкосновенности. Скорее, наоборот, для вас является утяжеляющим фактором, который полностью обесценит и ваши собственные жизни, и ресурсы. Поэтому делайте свои выводы, исходя из того, как война дальше будет развиваться, какие последствия для вас лично для каждого будут”.
– Правильно ли я вас понимаю, что им стоит опасаться, что и в отношении них будут выданы ордеры?
– Если мы говорим о процедуре специального трибунала, которая должна будет установить факт всего одного преступления – преступление агрессии, преступления начала конкретной войны с последующими уже выходами на военные преступления. То этот факт уже будет доказан в течение 24 часов на основании видеоданных заседания Совета безопасности России накануне вторжения в Украину. И все люди, которые находились и голосовали за акт агрессии, за войну против Украины, даже если они ее назвали СВО, это уже, по сути, не просто подозреваемые, а будут быстро переквалифицированы в преступников, соответствующие ордеры тоже будут. Но это в рамках одного специального трибунала.
Все, что касается МУС, – это открытое производство. Туда будут добавляться многие эпизоды, касающиеся не только похищения и принудительной депортации детей, но также касающиеся конкретно военных преступлений. Например, ракетные обстрелы гражданской инфраструктуры с убийствами гражданского населения, что бы там российская пропаганда ни заявляла, но факты эти достоверны, установлены и юридически обработаны. И конечно же, количество фамилий, которые будут получать свои ордеры на задержание, будет только множиться. Тут важнее подчеркнуть, что относительно Путина действует так называемый функциональный иммунитет. И этот ордер МУС говорит о том, что больше для международной элиты не существует понятия “функциональный иммунитет для президента Российской Федерации”. Это очень симптоматично и очень символично.
– Михаил, вы можете предположить, в отношении кого дальше по этому кейсу, я имею в виду по насильственной депортации детей, могут быть выданы ордеры?
– Конкретно мы говорим сегодня о Беловой-Львовой, о человеке, который непосредственно разрабатывал концепцию принудительной депортации. Насколько я понимаю, там же есть такой субъект Кириенко, который непосредственно к этому тоже имеет отношение. Я не беру конкретных военных, которые на уровне, скажем, высшего командного состава, которые тоже, безусловно, к этому причастны. Поэтому там десятки фамилий. Мы берем фамилии людей, которые являются организаторами. Это ведь не просто ты зашел случайно в населенный пункт, взял двух-трех детей и вывез. Нет, Российская Федерация когда заходила на территорию Украины, это была продуманная стратегия. Точно так же, как заходила в Киевскую область и была придумана стратегия масштабного уничтожения гражданского населения, потому что считалось, что после того, как будет захвачен Киев, все эти преступления останутся нерасследованными.
Точно так же заходили на оккупированные территории. Считали, что можно оттуда забирать людей. Вы помните все эти автобусы, которые якобы вывозили на отдых детей? Это было даже с соответствующей рекламной кампанией. Из Херсона, из Энергодара, из Геническа. Это была продуманная абсолютно точно спланированная масштабная акция. То есть она готовилась заранее. Мы сейчас говорим о том, что МУС будет проводить расследование, чтобы установить всех людей, кроме Беловой, которые принимали участие в довоенном планировании этой масштабной акции, а это десятки фамилий, в том числе чиновников администрации президента, которые имеют отношение к департаментам, курируемым господином Кириенко.
“Сегодня мы увидели окончательное подтверждение своей правоты: синдрома России больше нет. То есть никто не боится ни фамилии Путин, ни Российской Федерации в целом”
Источник: Игорь Севрюгин, «Настоящее время».
