Ежегодно миллионы женщин и девочек в мире подвергаются процедуре «женского обрезания». В процессе этой опасной практики женщинам травмируют или удаляют наружные половые органы. Среди пострадавших от подобных «операций» есть и жительницы северокавказских республик России. За эту насильственную процедуру государство практически никак не наказывает. Как эта религиозно-ритуальная традиция существует в современной России, и пытаются ли власти и духовенство с ней бороться, разбиралась «Вёрстка».
Что называют «женским обрезанием»
«Женское обрезание» – процедура, которая сопровождается либо травмированием, либо частичной или полной ампутацией наружных половых органов. В результате снижается их чувствительность, и женщина может потерять способность получать оргазм. Процедуру проводят не по медицинским показаниям, а по ритуальным или религиозным мотивам с целью подавления женской сексуальности. Поэтому в международном медицинском сообществе этот термин не используется, официальная терминология Всемирной организации здравоохранения рекомендует называть это «калечащими операциями на женских половых органах» (КОЖПО). Международное право рассматривает их как посягательство на здоровье женщин и девочек, форму насилия и дискриминации.
Зачастую жертвами процедуры становятся девочки в возрасте от младенческого до 15 лет. ВОЗ сообщает, что к 2024 году более 230 млн женщин в мире пострадали от подобных операций. В основном они происходили из африканских, азиатских, латиноамериканских и ближневосточных стран. Но жертвы операций есть и в России среди жительниц северокавказских республик: Дагестана, Ингушетии и Чечни.
Процедура имеет серьезные негативные последствия для здоровья женщин, начиная от серьезных травм и заканчивая смертью от потери крови. Кроме болевого шока, обильного кровотечения, отека тканей половых органов, травм прилегающих тканей генитальной области «женское обрезание» приводит к нарушению естественного функционирования организма. Женщины и девочки могут заразиться такими инфекциями, как столбняк, получить проблемы с мочевыделительной и половой системой, болезненные ощущения при половых контактах, нарушение менструального цикла и на 50% повышенный риск осложнений при родах и смерти матери и новорожденного.
Ежегодные расходы систем здравоохранения на лечение физических и психологических осложнений от «женского обрезания» оцениваются в 1,4 млрд долларов США.
Зачем применяют «женское обрезание»
«Необходимость» подобных операций до сих пор обосновывают следованием традициям или религиозными мотивами. В некоторых культурах это часть обряда женской инициации или вступления во взрослую жизнь. Но зачастую «женское обрезание» ассоциируется с исламом, в том числе и в России.
«В местной религиозной прессе, которую выпускает официальное духовенство, выходят статьи, в которых написано, что женское обрезание благосклонно влияет на саму женщину, что оно предотвращает ее похотливые мысли и желания, и что женское обрезание, наоборот, полезно женщине», – рассказал весной 2016 года дагестанский журналист Закир Магомедов.
Летом того же года правозащитная организация «Правовая инициатива» опубликовала отчет о «женском обрезании» в Дагестане. Из нескольких десятков опрошенных женщин все высказались в поддержку КОЖПО. «Без этого нельзя стать мусульманкой. Это обязательно. Это Сунна», – говорила одна из респонденток.
При этом «женское обрезание» проводили люди без медицинского образования в кустарных условиях, а в качестве хирургических инструментов использовались старые перочинные ножи или ножницы для стрижки баранов.
Почти во всех случаях целью процедуры назывался контроль над сексуальным поведением женщины: чтобы «не гуляла», «не бесилась». При этом, выяснили исследователи, официальное духовенство Дагестана возводило «женское обрезание» в разряд обязанностей, несмотря на то, что никаких упоминаний о нем не содержится в Коране. Но некоторые мусульмане помимо Корана руководствуются Сунной – преданиями из жизни пророка и изречениями авторитетных религиозных деятелей. Поэтому в некоторых случаях «женское обрезание» среди мусульман может трактоваться и как допустимое, и как желательное, и как обязательное.
Официально, власти против
На исследование «Правовой инициативы» в 2016 году отреагировал Глава Координационного совета мусульман Северного Кавказа муфтий Исмаил Бердиев. Он подтвердил существование этой практики и заявил о необходимости ее распространения для всех женщин. «Надо всех женщин обрезать, чтобы разврата не было на Земле, чтобы сексуальность уменьшилась», – высказался муфтий.
Но позже он пояснил, что «не призывал обрезать женщин», а говорил лишь о «проблеме разврата», с которой «нужно что-то делать».
Российские власти неоднозначно отреагировали на доклад «Правовой инициативы». Представитель Министерства здравоохранения РФ раскритиковал эту калечащую процедуру, а прокуратура Дагестана провела проверку и не нашла подтверждения фактам, изложенным в докладе «Правовой инициативы».
А вот депутат Госдумы от «Единой России» Мария Максакова-Игенбергс предложила ввести в уголовный кодекс понятие «женской дискриминация по религиозным мотивам» и наказывать за «женское обрезание» уголовным сроком до 10 лет. Министерство юстиции не поддержало инициативу Максаковой, сообщив, что калечащая процедура подпадает под действие уже имеющихся в УК уголовных статей: об умышленном причинении тяжкого, среднего и легкого вреда здоровью, а также причинению вреда по неосторожности.
Северный Кавказ и Москва
Не дождавшись никакой реакции от официальных органов власти, в 2018 году «Правовая инициатива» опубликовала еще один доклад о практике «женского обрезания» в республиках Северного Кавказа. На этот раз исследование проводилось, помимо Дагестана, в Ингушетии и Чечне, а респондентами стали мужчины из семей, практикующих калечащие операций среди девочек.
По оценкам организации, в середине 2010‑х в Дагестане этой процедуре подвергались минимум 1240 девочек ежегодно. Наиболее распространенной практика калечащих операций была в Ботлихском, Цунтинском, Тляратинском, Цумадинском и Кизлярском районах Дагестана. В Гунибском и Унцукульском районах ее прекратили, а в Кумыкском, Даргинском и Лакском ее никогда не было.
Большая доля опрошенных мужчин выступали категорически против запрета «женского обрезания», объясняя это не только исламом, но и местными традициями (адатами) и желанием контролировать нравственность женщины. Часть опрошенных выступала против КОЖПО, аргументируя это в том числе тем, что отсутствие чувствительности у женщин понижало качество секса и для мужчин.
А вот население Чечни и Ингушетии от этой практики отказывалось. Этому способствовало отсутствие людей, которые бы брались ее производить, а также критика со стороны имамов.
Правозащитные организации предполагали, что после второго доклада дагестанский Муфтият (централизованная региональная организация мусульман) огласит богословское заключение и назовет практику «женского обрезания» не исламской. Но этого не произошло.
Позже, в 2018 году, общественный резонанс вызвала одна из московских медклиник, где предлагалась услуга «женского обрезания» по ритуальным и религиозным мотивам для девочек от 5 до 12 лет. На сайте клиники отмечалось, что делать «калечащую» операцию «необходимо не в домашних условиях, а в медицинской клинике». После того, как история получила огласку, учреждение удалило эту информацию с сайта и стало все отрицать. Но проверка Росздравнадзора подтвердила наличие данной процедуры в услугах, выявила ряд административных нарушений и признаки уголовного преступления по статье 238 УК РФ об оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности. Ведомство заявило, что подобные операции в отношении малолетних детей противозаконны и уголовно наказуемы для их родителей. Клинике за нарушение условий медицинской лицензии было вынесено административное наказание в виде предупреждения, она продолжает работать.
«Даже если процедура выполняется в стерильной среде поставщиком медицинских услуг, существует риск последствий для здоровья немедленно и в дальнейшей жизни», – считают эксперты Фонда народонаселения ООН.
Первый приговор – без наказания
Несмотря на то, что во втором докладе «Правовой инициативы» исследователи указали об уходе от калечащей практики в Чечне и Ингушетии, жительницы этих регионов остаются в группе риска. Весной 2020 года Россию потрясла история 9‑летней девочки из Чечни. Ее отец после развода жил в Ингушетии, но однажды пригласил дочь в гости в Магас и отправил в медицинскую клинику «Айболит» якобы на прививку. Там ребенку насильно провели процедуру «женского обрезания» за 2 тысячи рублей. Затем девочку в окровавленном платье отправили на маршрутке домой в Чечню – там ее госпитализировали из-за сильного кровотечения. «Чтобы не возбуждалась», – пояснил отец свою мотивацию матери девочки.
После этого женщина обратилась в прокуратуру и Следственный комитет. Против гинеколога Изани Нальгиевой, которая проводила «обрезание», возбудили уголовное дело по статье об умышленном причинении легкого вреда здоровью. Обвиняемой грозило до 4 месяцев ареста. Возбуждать уголовное дело в отношении руководства клиники прокуроры отказались. В том же 2020 году Муфтият Дагестана все-таки выпустил фетву (богословско-правовое заключение) и признал удаление наружных женских половых органов запрещенными в исламе. А также пояснил, что под «женским обрезанием» подразумевается только худэктомия – иссечение клиторального капюшона. По оценкам правозащитников, этот тип операции, также относящийся к КОЖПО, и так является одним из самых распространенных в России.
Судебное дело Изани Нальгиевой рассматривалось в Ингушетии почти полтора года, судья даже призывал стороны к примирению, поясняя что «девочке уже не поможешь». В итоге в 2022 году обвиняемую признали виновной в умышленном причинении легкого вреда. Женщину приговорили к 30 тысячам рублей штрафа, но освободили от наказания в связи с истечением срока давности по делу.
Источник: «Вёрстка».
