В последнее время тема “мирных переговоров” между Украиной и Россией получила второе дыхание, которое в медийном пространстве усиленно продвигает и российская сеть агентов влияния и спикеров. На этом фоне между рядом стран начались настоящие соревнования за место посредника в вероятном переговорном процессе. Кто претендует, насколько кому можно доверять и у каких стран низкие или высокие шансы? Давайте разберемся.
Но, прежде чем приступить к разбору претендентов, хочу обратить внимание на политическую и историческую важность посредничества. Война в Украине стала самой масштабной со времен Второй мировой – с рядом уникальных особенностей. И любая страна, претендующая на роль в большой политике или региональной, пытается стать частью этого уникального исторического контекста.
Поэтому практически каждый из претендентов на роль посредника имеет не только довольно банальные, меркантильные интересы. Тот руководитель страны, который возьмет на себя эту роль, автоматически становится в историческом контексте более авторитетным, узнаваемым и, скажем так, выдающимся. Поэтому кроме определенных меркантильных подтекстов есть еще и амбиции, второй шанс для удовлетворения которых нынешним лидерам предоставлен уже не будет.
А теперь по списку претендентов.
Турция
Турция была первой страной, которая активно включилась в переговоры между Украиной и Россией в качестве посредника еще в 2022 году. Но этот процесс очень быстро сошел на нет, тем не менее оставив после себя “Стамбульские соглашения”, которые не единожды упоминает российская пропаганда в рамках “миротворческих” ИПсО.
Президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган неоднократно заявлял, что полностью поддерживает целостность Украины, неотъемлемой частью которой является Крым. В свою очередь, Турция не приостанавливала глубоких экономических связей с Россией и игнорировала большую часть санкций, введенных против страны-агрессора. Кроме того, Анкара имеет территориальную заинтересованность, пересекающуюся с интересами РФ в Сирии, Ливии и т.д.
То есть, с одной стороны, открытая позиция относительно целостности Украины, с другой – экономические, энергетические и даже территориальные интересы, которые можно удовлетворить, лоббируя в переговорном процессе российские требования.
И тут сразу отмечу, что практически все нынешние претенденты на место посредника имеют с Россией отношения экономического характера, которые могут поставить под сомнение непредвзятость в переговорном процессе этой третьей стороны.
В целом же Турция, став первой страной, начавшей модерировать переговорный процесс между Украиной и Россией, утратила свою лидирующую позицию и не рассматривается как безусловный претендент.
ЮАР
В 2022 году в соревнования мирных планов вступила Южно-Африканская республика. Однако такие инициативы ЮАР стала проявлять буквально сразу, как появилась информация о передаче южноафриканского оружия России, а потому этот вариант никогда не рассматривался как заслуживающий доверия.
Бразилия
В феврале 2023 года новый президент Бразилии Лула да Силва заявил, что хочет внести “исключительный вклад” в разрешение конфликта, но при этом неоднократно подчеркивал, что Украина должна отказаться от Крыма и признать его российским.
Только за эту неприкрытую пророссийскую позицию инициативы Бразилии не рассматривались всерьез и были отправлены в категорию дипломатической болтологии.
Китай
С некоторым запозданием, но все же с конца 2022 года Китай стал интегрироваться в вероятный переговорный процесс со своим мирным планом и намеком на возможное посредничество в будущем.
Китай – серьезный не просто региональный, а в целом международный игрок, от позиции которого в рамках процесса действительно много что могло бы зависеть. Но в украинской экспертной среде всегда был актуальным вопрос: на чьей же на самом деле стороне будет Китай, случись мирные переговоры между Украиной и Россией?
Мирный план и в целом инициативы Пекина воспринимаются Киевом с опаской – даже несмотря на то, что МИД Китая всегда декларировал приверженность территориальной целостности Украины. В целом упоминание этого Пекином – простая дань формальностям и следствие внутренней проблематики – Тайвань.
КНР крайне болезненно воспринимает любую поддержку независимости Тайваня, а потому в своей официальной политике старается придерживаться позиций, которые бы не стали контраргументом в тайваньском вопросе. Именно по этой причине, оставаясь в крайне тесных отношениях с Россией, Китай не признавал ни Крым “российским”, ни такие образования, как “ДНР” и “ЛНР”.
Тем не менее заинтересованность Китая в природных и энергетических ресурсах РФ, фактическая вассализация российской экономики и очевидное намерение доминирования в Дальневосточном регионе с одновременными поставками россиянам товаров двойного назначения не вызывали у официального Киева доверия к китайским инициативам. Хотя нельзя отрицать того, что Китай имеет наибольшее влияние на Москву среди всех ныне заявивших о себе претендентов на посредничество.
Стоит отметить, что президент Украины Владимир Зеленский в недавнем интервью бразильскому изданию Metropoles заметил, что мирный план, предложенный Бразилией и Китаем, больше соответствует интересам России и не был согласован с Украиной, а потому и был отвергнут Киевом. Одновременно с этим интервью появилась информация, что в октябре может состояться встреча Владимира Зеленского с главой КНР Си Цзиньпином.
Из этого можно сделать вывод, что при всей неприемлемости китайской версии мирного плана саму инициативу официальный Киев не отвергает и готов ее обсуждать на самом высоком уровне. На это полностью согласен и Пекин, что также свидетельствует о высоком уровне заинтересованности китайской стороны в вовлеченности в процесс.
Индия
Индия буквально ворвалась в переговорный процесс в течение последних нескольких месяцев. Для многих совершенно неожиданно Нью-Дели в одностороннем порядке стал проводить активную деятельность в миротворческом аспекте.
8 июля премьер-министр Индии Нарендра Моди после пятилетнего перерыва встретился в Москве с Владимиром Путиным. Затем впервые в современной истории двусторонних отношений Моди посетил столицу Украины и встретился с Владимиром Зеленским. Визит исторический, но окутанный тайной, поскольку информации о нем в открытых источниках было минимум.
9 сентября глава МИД РФ Сергей Лавров провел встречу с министрами иностранных дел Бразилии Мауро Виейрой и Индии Субраманьямом Джайшанкаром на полях заседания Совета сотрудничества России и стран Персидского залива в Саудовской Аравии. А на этой неделе советник премьер-министра Индии по нацбезопасности Аджит Довал посетит Россию и встретится с Путиным.
Собственно, никто не ожидал, но страна, претендующая на роль не просто регионального, а геополитического игрока, сама себя уполномочила решать вопросы, связанные с возможным мирным урегулированием войны России и Украины. Причем отмечу, что Индия является региональным и, более того, геополитическим соперником Китая, если не сказать больше – антагонистом. При этом так же, как и Китай, глубоко связана с Россией в экономической и энергетической сфере, а возможно, и глубже – с учетом всеобъемлющего военно-технического сотрудничества с Москвой.
На данном этапе Китай крайне сдержанно и даже открыто позитивно реагирует на активность Индии, но следует понимать, что внутренне данная конкуренция воспринимается Пекином именно как конкуренция. Не исключено, что готовность вести разговор на высоком уровне между Киевом и Пекином стала как раз реакцией на визит Нарендры Моди в Киев.
Как видим, Индия, равно как и все предыдущие страны, заинтересована в получении от России определенных профитов, что не вызывает абсолютного доверия к ее инициативе. Правда, есть определенный нюанс – именно индийские боеприпасы решали проблему дефицита боекомплекта в конце 2023 – начале 2024 годов, когда помощь от США Украине была приостановлена. Да, они продавались третьими странами, но странным образом именно номенклатура индийских выстрелов поддерживала Силы обороны Украины в самый критический момент противостояния на востоке нашей страны.
Кроме того, не забываем, что когда есть конкуренция, то соперники готовы сделать лучше, чтобы обойти друг друга. И конкуренция Индии и Китая может быть полезна Киеву в этом вопросе.
Азербайджан
Последние несколько недель я слышу версию, что Баку может предложить свои услуги посредничества. С этим вопросом ко мне даже несколько раз обращались азербайджанские СМИ: мол, как вы рассматриваете вариант посредничества Азербайджана в мирном урегулировании?
Отношения между Украиной и Азербайджаном выстраивались в последние годы крайне ровно и без каких-либо стрессовых волн. В 2022 году Азербайджан стал одним из тех, кто первым пришел на помощь нашей стране в гуманитарных и не только вопросах. Волонтерское движение в Азербайджане помогало украинцам, оставляющим свои дома и бегущим от войны, что азербайджанцам очень хорошо знакомо по Карабаху. Во время ударов по украинской энергетике нам отправлялись генераторы, силовые кабели, прочее оборудование.
Двусторонние отношения укреплялись, как и доверие между странами – при сохранении Баку официальных контактов с Россией и регулярной коммуникации с Москвой на самом высоком уровне. Но это все тонкости внутренней и внешней политики самого Азербайджана, его крайне непростого положения в условиях растущего регионального влияния на Южном Кавказе и высоких рисков от таких соседей, как Иран и непосредственно “дружественная” Россия.
Но этим летом состоялось то, что повергло многих украинцев в недоумение и даже шок. В Баку на высоком уровне был принят Владимир Путин. Вполне ожидаемой была негативная реакция со стороны украинцев. Это было предсказуемо, и при правильном планировании информирования дипломатический сектор Азербайджана в Украине должен провести предварительную информационную подготовку к визиту, дабы снизить уровень негативного восприятия. Но этого не было сделано. И даже более того. Вместо того, чтобы признать провал дипломатической и информационной работы и попытаться исправить ситуацию уже постфактум, был включен режим агрессивного ответа в формате: “Плевать, что думают украинцы, это наша внутренняя политика, и вы нам не указ!”
“Высший пилотаж” дипломатической и информационной работы закончился тем, что сейчас в украинском обществе к идее азербайджанского посредничества относятся крайне негативно. А это значит, что этот шанс как минимум в краткосрочной перспективе потерян, поскольку любой процесс при участии Азербайджана в обществе будет восприниматься с крайним недоверием.
Казалось бы, неужели мнение общества для большой политики так важно? В условиях, когда после любой войны начинается обычная жизнь, с выборами в органы власти и привлечением симпатий электората – да.
А потому, если бы полгода назад мне задали вопрос о шансах Азербайджана стать участником мирного процесса как посредника, я бы не задумываясь ответил – очень высокие. Сейчас же мой ответ будет – сдержанно низкие.
Но опять-таки, время и определенные события могут изменить такое положение вещей и повысить шансы Баку стать не просто частью посреднической группы.
Прочие претенденты
Помимо вышеназванных претендентов есть и так называемые прочие, которые пытаются проявлять активность в данном вопросе. Например, Венгрия в лице Виктора Орбана, которого об этом никто не просит хотя бы из-за его откровенной пророссийской позиции и за которым наблюдают со сдержанным снисхождением.
Тем не менее не исключаю, что в этой группе может совершенно неожиданно появиться не некий марионеточный представитель с предельно шкурными интересами, а вполне самостоятельный игрок. Например, Пакистан. Это лишь предположение, но с учетом неожиданного вторжения в клуб претендентов Индии ее региональный соперник вряд ли останется в стороне. Тем более учитывая его крайне позитивные отношения с Китаем, с которым они могли бы создать посреднический тандем.
Поэтому появление серьезного претендента среди уже заявивших о себе совершенно не исключаю.
Выводы
Проблемой для Путина является то, что практически все серьезные претенденты на роль посредника в переговорном процессе декларируют целостность Украины. Проблемой Украины является то, что практически все потенциальные посредники имеют тесные связи с Россией, соответственно, риск того, что они могут продвигать российские интересы в переговорном процессе, достаточно высок.
В свою очередь, конкуренция создает качество. Предложения становятся более гибкими, начинают отражать больше интересов Украины и желание не столько получить экономические преференции от лоббирования интересов страны-агрессора, сколько войти в историю так, как никто другой из потенциальных конкурентов… Что же – это эго и ему тоже есть место в холодной и расчетливой политике.
Также у каждого из претендентов есть как слабые, так и сильные стороны, и по итогу наиболее высокие шансы на участие в процессе – у Китая и Индии. При этом сильной стороной Китая является то, что эта страна имеет куда большее влияние на Россию, чем все потенциальные посредники, и вполне может использовать его даже для оказания давления.
Но, как я заметил немногим ранее, не стоит исключать того, что в стане потенциальных посредников может появиться еще один весьма серьезный игрок. А возможно, и не один.
Источник: Александр Коваленко, «Обозреватель».
