Путин поехал в Пхеньян и Ханой по двум причинам. Во-первых, он отчаянно нуждается в оружии и боеприпасах, притом, немедленно, “здесь и сейчас”, и в как можно большем количестве. О качестве речь уже не идёт, впрочем, российская армия и не умеет воевать качеством — только количеством, закидывая врага сотнями тысяч трупов и миллионами бомб и снарядов. Максимально дешевых снарядов, потому, что их нужно много. Впрочем, цены растут. И если первые выплаты контрактникам приближаются уже к полутора миллионам, то, какую цену заломил Ким за свои боеприпасы, можно только гадать.
Помимо боеприпасов Путину отчаянно нужна техника, опять-таки, любая, главное, чтобы её тоже было много. Ким может продать и технику, правда, крайне устаревшую и по высоким ценам – за срочность. У КНДР на вооружении стоят до двух тысяч древних Т-54/55 и некоторое количество Т-62 собственного изготовления (“Чхонма-хо”), есть также много ствольной артиллерии и различных бронемашин. Правда, качество всего, что делают северные корейцы, неизменно запредельно низкое. Причины, в принципе, те же, что были и в СССР, но возведенные в N-ю степень. Всех запасов Ким не продаст, но, конечно, наварится на проблемах ещё более северного соседа. Правда, валюты у Путина нет. Зато есть бартер – продовольствие, например.
Кроме того, внезапный союз двух северно-тоталитарных государств – это красивый PR, которым Ким тоже может торговать. Потому, что это Украине Южная Корея может подкинуть ПВО, чтобы Путину неповадно было заключать с КНДР договора о взаимной военной помощи. Хотя, конечно, может и не подкинуть, оставшись на прежних позициях непредоставления летальной помощи. Зато Киму она почти наверняка пришлёт чуть больше еды для его вечно голодных рабов, чтобы тот не переживал за них, и не пытался завоёвывать мир. Ещё, наверное, добавит пяток экспонатов в Музей подарков трем Кимам, где примерно 80% — подарки от южнокорейских корпораций. Не всё, далеко не всё просто в отношениях двух Корей, и уж точно не всё однозначно. И если на чужаков, приезжающих учить очередного Кима плохому, в Сеуле смотрят косо, то с самим Кимом всегда пытаются договориться. И Ким прекрасно это знает.
Версия о супертехнологиях, которые Россия предоставит КНДР с тем, чтобы трудолюбивые корейцы на военных заводах глубоко под землей, наклепали на их основе фантастических вундервафель на страх американскому империализму, также не выдерживает критики. Как минимум, по двум причинам: у России нет таких технологий, а у КНДР – таких заводов. Поверить можно, разве что, в сто тысяч снарядов в месяц, крайне скверного качества, которые, ценой крайнего напряжения, кимовский режим всё-таки сможет изготовить. Правда, поверить в это можно только с оговорками: разделив цифру снарядов минимум надвое, и вспомнив о том, что для них нужны пороха и взрывчатка, а для них нужно сырьё… В общем, крупное производство снарядов в КНДР возможно либо за счёт производственной кооперации Москвы и Пхеньяна – а у России и так нехватка всего, либо при участии Китая. Благо все три страны имеют общую границу, и отследить поток взаимных поставок, наказав Пекин вторичными санкциями, будет сложно. Но, во-первых, хотя и сложно, но всё-таки возможно. А, во-вторых, Китай и по своей инициативе, ссылаясь на угрозу санкций, может время от времени прикручивать кран поставок. Всё остальное, помимо снарядов – это запасы, которые копились десятилетиями, и сейчас быстро иссякают. А версия о передаче супертехнологий, в частности, документации по производству атомных подлодок режиму Кима – просто совместный блеф двух диктаторов, который каждый из них разыграет по-своему.
С Кимом понятно, как. А Путин, загнанный в угол будет непрерывно повышать ставки, рассчитывая, что противник сломается и спасует. Блеф с военно-техническим договором с КНДР и есть очередное повышение.
С визитом в Ханой всё сложнее. Кстати, в отличие от Пхеньяна, никаких громких договоров Путин там не подписал. Визит в Ханой – это попытка Путина хотя бы по минимуму выйти за пределы коридора, обозначенного для него в Пекине.
Путин бунтует против китайского диктата. Он продолжает вести войну в Украине так, как хочет он — то есть, надеясь завершить её по финскому, 1940 года, образцу. В современных условиях это нереально, но в Кремле уже не способны адекватно оценить свои перспективы. Китай же более заинтересован в переговорах между Россией и Украиной; когда за спиной Украины стоял бы Запад, а он – за спиной России. Но Пекин никуда не спешит, давая ситуации дозреть. Это дозревание включает и усталость Запада от войны, на что, по крайней мере, надеются в Пекине, и истощение России. Путин же ищет независимых от Китая союзников — и, вот, посмотрел в сторону Вьетнама.
Но с Вьетнамом всё непросто. Во внешней политике он старается не принимать ничью сторону в растущем соперничестве между США и Китаем в Юго-Восточной Азии. Администрация Байдена стремится сделать Вьетнам альтернативным поставщиком ключевых высокотехнологичных компонентов, чтобы уменьшить зависимость США от Китая – и об этом был визит Байдена в Ханой в сентябре. Пекин не заинтересован в таком повороте, и, чтобы не допустить его, предлагает Ханою варианты сотрудничества. Об этом был визит Си три месяца спустя. В самом Вьетнаме, точнее в Политбюро ЦК КПВ, которое является коллективным диктатором – примерно по китайскому образцу, чтобы не вдаваться сейчас в детали, — уже несколько лет идет острая и сложная борьба группировок. В чём-то она похожа на борьбу в Китае между сторонниками постепенной либерализации и размывания единовластия КПК с одной стороны, и разворота к трацициям Мао – к другой. Во Вьетнаме пока тоже победили сторонники однопартийной системы, и того, что можно назвать “неосоциализмом”, только вместо Мао там Хо. Победители сменили президента на своего – силовика То Лама. Но он лишь фронтмен, а ближайший аналог Си Цзиньпина – Генеральный секретарь КПВ Нгуен Фу Чонг. Впрочем, к аналогиям с КНР следует относиться очень осторожно, поскольку вьетнамская система всё же более гибкая, и в меньшей степени завязана на одну фигуру. Китайского совмещения одним лицом нескольких высших постов там, во всяком случае, нет.
Так вот, коллективный правитель Вьетнама – не будем сейчас разбираться как там всё устроено, это тема отдельной статьи, решает сейчас сложную задачу. Не отказывая никому, он не принимает и ничью сторону, сохраняя максимальную свободу маневра. Элементами этого плана являются и желание Ханоя вступить в БРИКС (впрочем, желание и вступление – вещи разные), и визит Путина.
США выразили неудовольствие по поводу этого визита: их посольство в Ханое выступило в понедельник с заявлением о том, что “ни одна страна не должна предоставлять Путину платформу для пропаганды его агрессивной войны и иным образом позволять ему нормализовать свои злодеяния”. В Пекине промолчали, но радости от приезда Путина определенно не испытали. А хитрые вьетнамцы слегка обнадежили российского гостя и подписали с ним несколько туманных деклараций о намерениях, не обязывающих их ни к чему. Теперь, когда Путин взят на кукан, они могут попробовать торговать влиянием на него, притом, и с Вашингтоном, и с Пекином. Но ссориться из-за России ни с США, ни с Китаем Вьетнам не станет ни в коем случае.
А с кем, кстати, из двух стран он не станет ссориться больше, чем с другой? Скорее всего, больше, всё-таки, с США.
В Китае и это понимают, и потому визит Путина в Ханой для Пекина более неприятен, чем в Пхеньян. На сближение Путина с Кимом в Пекине хотя и смотрят косо, но понимают, что особых перспектив у этого союза нет. Зато перспектива вьетнамского посредничества между Москвой и Вашингтоном для Китая уже повод напрячься. А для Путина – попробовать выторговать у Си дополнительные плюшки. Путин, как обычно, считает, что с ним будут торговаться.
Скорее всего, он прав, и Китай пойдет этим путем – пока. Но есть нюанс. Если Путину удастся по-настоящему достать Си, у Китая под рукой есть и полный комплект для его показательной порки, вплоть форсированной смены первого лица в Кремле. От отказа покупать российскую нефть до минимизации банковских операций, причём всё это под благовидной ссылкой на санкции. Мол, мы бы и рады, но вы же видите…
Вот, собственно и все три кейса путинского вояжа: северокорейский, вьетнамский и российский. Нетрудно заметить, что российский почти пуст. Иначе и быть не могло, поскольку кремлевский “разворот на Азию”, совершаемый небрежно и в спешке, под давлением полного провала на западном направлении, обречён на провал.
Ни с политической, ни с экономической, ни с культурной, ни с ментальной точек зрения Россия не готова к такому повороту. Её инфраструктура на восточном направлении убога, а предложить ей нечего, кроме сырья. Это обрекает Москву на роль китайской колонии — даже не провинции, с некоторой долей влияния других азиатских игроков. Никакой реальной альтернативы этому просто нет.
Источник: Сергей Ильченко, “Деловая столица”
