Движение родственниц мобилизованных «Путь домой» в пятницу, 31 мая, признали в России «иноагентом». А накануне мэрия Новосибирска отказала матерям и женам мобилизованных в согласовании митинга в защиту прав детей. Местные активисты хотели провести его 1 июня и заранее подали заявку. Но 23 мая Лидии Некрасовой, матери мобилизованного из Новосибирска, пришел отказ за подписью Максима Останина, заммэра Новосибирска. В нем он предупреждал, что до властей якобы дошли слухи о том, что митинг все равно собираются провести, и угрожал в этом случае активистам административными и уголовными статьями.
Родные мобилизованных называют ответ чиновника «прямой угрозой тюрьмой» и говорят – митинга, конечно, не будет, «но никто не запретит людям выйти с детьми, оставшимися без отцов, в центр города в День защиты детей».
Несмотря на то, что отказ мэрии прошел еще 23 мая, опубликовать его Лидия Некрасова смогла только 29-го. Признается, что была в сильном эмоциональном потрясении и ей понадобилось время, чтобы прийти в себя.
«Сейчас, сами знаете, высказываться эмоционально – чревато. Надо было успокоиться сначала. Какой итог – защищать права детей в День защиты детей нам запретили. Получается, одних детей можно защищать, а других, определенных [детей мобилизованных] – нельзя, – говорит Лидия. – В ином случае нам, родным мобилизованных, грозят административным или уголовным преследованием. Буквально отвечают – пойдешь защищать права детей мобилизованных – мы тебя в тюрьму посадим!»
«Цель публичного мероприятия допускает ее произвольное, неоднозначное и неопределенное толкование, а также не отражает планируемый результат проведения публичного мероприятия», – говорится в ответе заммэра Новосибирска.
«Все должностные лица считают, что проблемы нет, а озвучивать ее – вообще нельзя, – говорит Некрасова. – Поэтому мы просили о митинге. Почему именно митинг и в День защиты детей? Потому что все остальные формы донесения информации и проблемы мы уже давно использовали! Есть страшная правда в том, что дети мобилизованных в будущем станут гораздо большей проблемой для общества. Потому что происходящее вокруг и в их семьях – обида, агрессия, злоба, страх, отторжение – бесследно не пройдут».
Лидия считает, что большинство россиян, чьи близкие не попали под мобилизацию, их проблемы вообще не интересует. А особенно – чиновников. Некрасова добавляет, что с ноября 2023 года (тогда прошла встреча родственников с представителями власти) им [родным мобилизованных] «затыкают рты и замалчивают правду».
«Нас мало кто поддерживает: населению насрать на нас и на наших «мобиков». И их мозги промыты очень качественно: нас они не читают, зато смотрят телевизор. Обычные люди даже не врубаются и не хотят знать, что происходит на фронте. В лучшем случае послушают Соловьёва и новости и спокойно лягут спать. Голая правда без прикрас не нужна населению. Агрессия, переживание за отца, стресс матерей, встречи в короткие отпуска, которые только усугубляют ситуацию, – продолжает она. – Объявить Год семьи, когда семьи разодраны – это издевательство. На требование – верните мужиков – отвечают: нет! Не возвращают и отцов четверых детей. Как и тех, у кого жена беременна четвертым».
В видео, которое Лидия записала после того, как мэрия Новосибирска отказала в проведении митинга, она вспомнила о методичках для школ, где даются указания, «как общаться с детьми, у которых отец погиб на СВО».
«Там советуют не задавать вопросов детям о гибели родителя, а вступить в разговор только, если он сам обратится к социальному педагогу. А знаете, почему он [ребенок погибшего мобилизованного] сам не побежит? Потому что на школьной линейке не скажут, что отец геройски погиб, учитель не спросит, зато подойдут дети и скажут, что твой отец сам придурок, сам туда пошел. Вот на это мы закрываем глаза! – говорит Некрасова. – При этом отовсюду звучит, что погибли герои. А знаете, что сказал 5-летний мальчик после похорон отца? Мой папа герой, поэтому его увезли на кладбище и похоронили!»
В чатах родных мобилизованных говорят, что возвращение мобилизованных теперь – «проблема самих родственников мобилизованных, раз законно ничего не получается сделать».
«Ну да, ну да, концерты проводить можно. Все делать можно. А родственники, дети, сами мобилизованные – идите на три буквы, – комментирует одна из жен мобилизованного из Новосибирска (имя редакция не публикует для безопасности). – Действительно, а зачем мы нужны? Для чего? Чтобы напомнить о проблемах, которые за третий год войны так и не решились? Да ну, зачем? Власти просто втихую их замолчат и сделают в очередной раз вид, что все отлично. А теперь вопрос: А нужна ли нам такая власть?»
С ней согласны многие родственницы мобилизованных, причем большинство из них останавливаться не намерены .
«Нам тут пишут: если, мол, не заткнетесь, могут быть погибшие! Правда? Похоже, только мы знаем, сколько их на самом деле уже! – говорит Елена (имя изменено для безопасности собеседницы). – И говорят про усталость, которая якобы не является поводом для отказа от мобилизации. Так может рассуждать только в тылу тот, кто боится, что его отправят вместо них. У мобилизованных уже не просто усталость, они практически все уже инвалиды. Там уже две трети наших положено! Но это никого не интересует. Кроме нас, родных».
До этого участницы движения «Путь домой» не раз говорили о давлении со стороны властей разных регионов. В частности, когда запретили уличные акции в городах Сибири и Дальнего Востока, активных участниц движения жен мобилизованных обходили полицейские, угрожая тюрьмой в случае, если они появятся на митинге или другой акции.
Но жены и матери мобилизованных говорят, что за последнее время уже «обросли броней» и угрозы их мало волнуют.
«Не лезем на рожон, конечно, но обзывательства в духе команды Вовы Соловьёва, который всех нас называет ципсошницами, потому что им так удобно – мы их уже мимо ушей пропускаем, – говорит Ольга. – Они и есть настоящие враги России. Им правда не нужна. Он прилепил букву Z на тачку и смотрит, как бы его самого не упекли «страну защищать». И мы никому ничего доказывать не собираемся, нам надо ребят оттуда достать. Это мы – глубинная правда этой войны! Получается, что только нам есть дело до будущего Родины».
В итоге женщины решили, что организованно выходить – значит угодить прямиком в тюрьму и митинг отменили.
«Но никто не запретит матери с ребенком прогуляться в центре города в День защиты детей, так ведь? – задает риторический вопрос Елена, отдельно отмечая, что это «никакой не призыв». – Проблемы нельзя замалчивать, нужно поднимать пятую точку и решать их, ведь они никуда не денутся. Остальные не понимают, что когда уставшие мобилизованные закончатся, как раз они и пойдут, и их близкие им на замену. И их тоже никто не спросит, а хочешь ли ты на полгода уйти, на год, хочешь ли умереть?»
Реальные потери вдвое больше
В сентябре 2022 года власти России объявили так называемую частичную мобилизацию на войну с Украиной. По официальным данным, призвали около 300 тысяч человек. Указ о мобилизации продолжает действовать до сих пор.
Представители российских властей, в том числе Путин, неоднократно заявляли, что мобилизованные останутся в армии до конца так называемой «специальной военной операции» (так российские власти называют вторжение в Украину).
К маю 2024 года число верифицированных российских военных, погибших в Украине, составило 53 586 человек, сообщила «Русская служба Би-Би-Си» 17 мая со ссылкой на совместное исследование с «Медиазоной».
Потери российской армии в мае 2024 года вновь начали расти, что может быть связано с началом наступления в Харьковской области. За прошедшие две недели погибли 1 431 человека, что выше показателей этого периода 2022 и 2023 года. Около 20% погибших составляют заключенные, 14% — добровольцы, 12% — мобилизованные. Отмечается рост числа погибших среди добровольцев, за счет которых Минобороны в основном пополняет личный состав: с октября количество погибших добровольцев не опускается ниже 75 в неделю, а иногда – превышает 100.
По абсолютному числу погибших лидируют Краснодарский край (2022), Башкортостан (1953) и Свердловская область (1802).
По соотношению количества погибших к численности населения региона наихудшая ситуация в Туве (48,6 погибших на 10 тысяч населения) и Бурятии (36,7 погибших на 10 тысяч населения), а также в Ненецком автономном округе (30), Республике Алтай (26,5) и Забайкальском крае (26,2). Замыкают список Москва и Санкт-Петербург: вероятность погибнуть на фронте для уроженцев этих городов в 20-30 меньше, чем для жителей регионов Сибири и Дальнего Востока.
Журналисты отслеживают потери по открытым источникам: сообщениям в СМИ, некрологам от местных властей и родственников. Реальные потери могут быть примерно вдвое больше.
Источник: «Окно»
