Президент Ирана Эбрахим Раиси 19 мая погиб при крушении вертолета в иранской провинции Восточный Азербайджан. Вместе с ним в катастрофе погибли еще семь человек: глава МИД Ирана Хосейн Амир Абдоллахиян, аятолла Аль Хашем, имам Джума-Тебриза, губернатор Восточного Азербайджана Малик Рахмати и другие высокопоставленные чиновники.
Исполняющим обязанности президента 20 мая назначили вице-президента Ирана Мохаммада Мохбера.
Первые сообщения о катастрофе начали поступать еще вечером в воскресенье, однако разбившийся вертолет президента спасатели нашли только утром: в горах, где он потерпел крушение, был сильный дождь и туман. По всей видимости, именно погодные условия стали причиной аварии вертолета недалеко от ирано-азербайджанской границы. Раиси возвращался из иранской провинции Восточный Азербайджан на границе с Азербайджаном, где они с президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым участвовали в церемонии открытия дамбы на реке Аракс. В президентском кортеже было три вертолета, но разбился только один.
В Иране в связи со смертью Раиси объявлен пятидневный траур.
Что известно о Мохаммаде Мохбере
В соответствии со статьей 131 Конституции Ирана, в случае смерти президента его полномочия переходят к первому заместителю. С 2021 года эту должность занимал Мохаммад Мохбер. До этого, с 2007 года, он возглавлял штаб по исполнению распоряжений бывшего духовного лидера Ирана аятоллы Рухоллы Хомейни.
Пока сложно сказать, насколько Мохбер постоянная фигура в иранской пирамиде власти: в течение 50 дней в Иране должны пройти внеочередные президентские выборы. Согласно той же статье Конституции, их должен организовать “совет, состоящий из спикера парламента, главы судебной власти и первого вице-президента”.
Будет ли принимать участие в выборах сам Мохбер, пока неизвестно: он может это сделать, но также не исключено, что он останется во власти в роли “серого кардинала”. Иранская служба Радио Свобода пишет, что погибший в катастрофе президент Ирана Раиси до вступления в должность почти не имел управленческого опыта, и именно Мохбер с момента вступления Раиси в должность фактически руководил его исполнительной властью. В частности, он взял на себя управление правительством Раиси и даже играл прямую роль в назначении министров экономики. Также он контролирует значительные активы в Иране: именно во время президентства Раиси Мохбер был назначен главой совета, который должен был продать государственные активы в рамках приватизации.
Мохаммад Мохбер Дезфули родился в 1955 году в городе Дезфуль на юго-западе Ирана. Он имеет докторскую степень и степень магистра в области международных прав и менеджмента. Он был офицером в медицинском корпусе Корпуса стражей Исламской революции в годы ирано-иракской войны.
Иранская служба Радио Свобода (Радио Фарда) пишет, что Мохбер начал карьеру в различных госструктурах Ирана в 1980-е годы, в частности в Управлении лидера Исламской Республики и в Фонде исламской революции Mostazafan (угнетенных). Это фонд духовного лидера Ирана: он контролирует сельскохозяйственные угодья, жилые комплексы, предприятия, здания, гостиницы, библиотеки, школы, мечети, храмы, религиозные учебные заведения. Имущество фонда расследователи ВВС оценивали в сотни миллиардов долларов. Глава организации назначается непосредственно самим духовным лидером Ирана. При этом фонд не платит налогов и не подотчетен правительству, а должен отчитываться лишь непосредственно перед аятоллой.
Затем, в 90-е годы, Мохбер был исполнительным директором компани Dezful Telecommunications в своем родном городе, а затем замгубернатора родной провинции Хузестан на границе с Ираком. Это одна из самых богатых провинций Ирана и основной нефтедобывающий регион Ирана. Сын политика Саджад Мохбер был фигурантом коррупционного скандала, связанного с продажей иранской нефти.
Также Мохбер десять лет был председателем совета директоров формально частного Sina Bank, созданного при участии Фонда Mostazafan и близкого к иранским властям. Этот банк достаточно эффективно работал даже в условиях западных санкций, которые продолжают действовать в отношении банковской системы Ирана.
С 2007 года Мохбер возглавлял Setad, инвестиционный фонд, связанный с верховным лидером Ирана, влиятельнейшую внебюджетную структуру иранской экономики. Фонд был создан в 1989 году на основе активов, конфискованных исламистами после победы Исламской революции 1979 года, а упоминавшийся выше Фонд Мустафафан (угнетенных) – часть этой разветвленной структуры.
На церемонии вступления в должность в Setad Мохбер упомянул три принципа, которым он будет следовать: “Быть исламистом, быть революционным и дисциплинированным”.
Как писало агентство Reuters, один из трех соучредителей Setad, Мехди Каруби, писал, что изначально предполагалось, что организация будет “действовать не более двух лет”, а аятолла Рухолла Хомейни, который отдал приказ о ее создании, умер примерно через месяц после подписания приказа в 1989-м. Но организация не распалась, а развивалась и в течение более двух десятилетий превратилась в обширную полугосударственную организацию.
По данным Reuters, она приобретает собственность в том числе путем захвата недвижимости и бизнесов, принадлежащих простым иранцам, религиозным меньшинствам, бизнесменам и иранцам, живущим за рубежом. По некоторым данным, эта структура, а также другие структуры, принадлежащие Корпусу стражей исламской революции, контролируют более половины экономики Ирана.
Мохбер – не просто распорядитель огромных и неподконтрольных Иранскому государству ресурсов, но и союзник Кремля. В октябре 2022 года он вместе с высокопоставленными должностными лицами и членами Высшего Совета национальной безопасности Ирана посещал Москву: именно тогда, по данным западных медиа, Тегеран и Кремль заключили соглашение о поставках в Россию беспилотных летательных дронов “Шахед”, а также ракет класса “земля-земля”.
После полномасштабного вторжения России в Украину дроны “Шахед” стали для Москвы относительно дешевым (по сравнению с ракетами) способом бить по энергетическим объектам и городам Украины.
Вскоре после этого визита Россия также наладила сборку иранских дронов непосредственно на территории России, в Татарстане:
Уже упоминавшийся выше Sina, с которым был связан Мохбер, также после начала войны в Украине хотел выйти на рынок в России: летом 2022 года Иранский Фонд исламской революции Mostazafan предложил открыть представительство банка в Астраханской области, через которую по Каспию шли военные грузы из Ирана в Россию.
“Раньше банковская проблема была только у нас. Мы под санкциями. Сегодня вы тоже под санкциями. Эта проблема тоже у вас есть. Нам надо совместно решать эту проблему”, – заявили представители Фонда.
Еще в 2010 году Мохаммад Мохбер попал под санкции ЕС за связь с ядерной и ракетной программами Ирана. Два года спустя его имя было исключено из санкционного списка Евросоюза, но в 2013 году министерство финансов США добавило Setad и 37 компаний, которые курировала структура, в список организаций, подпадающих под санкции. А в январе 2019 года Мохбера также включили в санкционный список США.
После этого вице-президент Ирана открыто признался, что использовал посольства Ирана для обхода санкций Запада, в том числе банковских, и закупки необходимого Ирану оборудования.
****
Среди других возможных кандидатов на пост президента Ирана эксперты называют спикера парламента Галибафа. В годы ирано-иракской войны он был командиром Корпуса стражей исламской революции (КСИР) и до сих пор поддерживает тесные связи с его руководством. Политик также неоднократно баллотировался на президентских выборах – в 2005-м, 2013-м и 2017 годах, но уступал Ахмадинежаду и Хасану Рухани.
Издание Politico пишет также о том, что смерть Раиси, который считался преемником аятоллы Хаменеи, открывает возможность для продвижения сына Хаменеи Моджтаба.
“Сейчас активизируется иранская оппозиция за границей”
Директор украинского Центра ближневосточных исследований Игорь Семиволос в интервью Настоящему Времени ожидает в Иране после смерти Раиси “дальнейшего ослабления республиканизма и усиления диктатуры”, а также активизации протестов иранской диаспоры за рубежом.
– Что ждет Иран после гибели президента Раиси?
– Каких-то серьезных потрясений я не ожидаю. То есть в ближайшее время, понятно, все будут заняты похоронами, и соответственно, мы увидим определенную консолидацию общества вокруг Исламской республики. Но с другой стороны, я могу сказать точно, что в среднесрочной перспективе, а именно когда речь пойдет о новых президентских выборах, то мы увидим определенные проблемы с управлением и, соответственно, вполне возможно, что как раз дестабилизация начнется в этот период и позже.
В данной ситуации, я думаю, опять столкнутся две очевидные линии: это умеренная линия, которая представлена реформаторами, и консервативная линия, которая представлена Корпусом стражей Исламской революции. Эта группа за последние несколько лет потеряла достаточно влиятельных сторонников и людей и в значительной степени ослаблена.
– Раиси называли преемником аятоллы Хаменеи. Правильно ли я понимаю, что в Иране президент не является единоличной верховной властью? Можете объяснить эту властную конструкцию?
– Это последствия Исламской революции, республиканизма, элементов республиканизма в иранском обществе, поскольку существуют как бы две параллельные системы. Несомненно, на вершине этой правительственной пирамиды, правящей пирамиды находится Аллах. И, собственно, аятоллы Хаменеи вначале были как бы соответствующими реализаторами его воли. И основная ключевая власть, конечно, принадлежит им.
В последние годы мы увидели размывание республиканизма, то есть практически превращение его в некий фасад, не имеющий внутреннего смысла. Но тем не менее исполнительная роль по сути принадлежит президенту, и в этом плане он – достаточно важная политическая фигура на иранской арене.
– По Конституции Ирана, после гибели президента новые выборы должны пройти в течение 50 дней. Учитывая то, что вы сказали, можно ли ожидать, какого-то изменения внутри- или внешнеполитического курса Ирана? Особенно нам интересна конфронтация Ирана с Израилем.
– Да, несомненно, эта тема будет подниматься. И тут надо понимать еще один момент: религиозное мышление многих членов иранского общества. Гибель достаточно влиятельных людей, представляющих консервативную точку зрения, в течение короткого времени может быть воспринята и как часть некоего божественного плана. Поэтому здесь можно говорить о том, что дискуссия будет достаточно серьезной.
Если же они попытаются закрутить гайки полностью и отстранить от возможности участия в выборах, скажем, умеренную группу, то здесь мы опять-таки можем говорить о дальнейшем ослаблении вообще республиканизма и усилении диктатуры. В условиях иранской экономической ситуации, политического раздрая и недавнего восстания это крайне опасное направление движения.
– Как вы уже упомянули, в Иране недавно были массовые протесты. Насколько я понимаю, они периодически продолжаются. Можно ли ожидать сейчас их усиления?
– Прямо сейчас нет, но опять-таки выборы являются аккумулятором протестов. Мы увидим результаты всего этого чуть позже, но, несомненно, сейчас активизируется оппозиция за границей, несомненно, получит новое дыхание протестное движение – то есть во многом эти события являются символическими и крайне важными для того, чтобы прогнозировать будущее Ирана.
В любом случае иранской власти и иранским аятоллам вряд ли удастся достаточно быстро стабилизировать ситуацию. Они должны будут принимать решения, в том числе решения, о которых вы говорите. Вполне возможно, что для стабилизации ситуации необходимо будет отказаться от экспансии в другие страны.
Источник: «Настоящее время».
