Президент Франции Эмманюэль Макрон подтвердил возможность введения войск в Украину. Это возможно при двух условиях: если возникнет реальная угроза поражения Украины (будет прорвана линия фронта) и если Украина сама об этом попросит. По словам Макрона, многие страны разделяют его подход: Европа не может допустить победы России, в противном случае она сама окажется под угрозой. Интервью Макрона вышло сегодня в The Economist.
А в конце прошлой недели он встречался с молодежью и заявил, что Европе нужна собственная система сдерживания России, которая будет включать противоракетную оборону, ракеты большой дальности и ядерное оружие. О совместном использовании ядерного оружия договариваться следует странам, которые им обладают или имеют на своей территории американское. Макрон не назвал страны, но они известны: свое ядерное оружие есть у Великобритании и Франции, а американское размещено в Бельгии, Германии, Италии и Нидерландах (плюс в Турции, но вряд ли Макрон имел ее в виду).
Заявление Макрона ставит как минимум два вопроса. Что случилось с американскими гарантиями безопасности, на которые Европа полагалась полвека? И что делать, если США не смогут или не захотят защищать своих европейских союзников?
Америка всех не защитит
Во время холодной войны ключевой стратегической задачей Запада было сдерживание советской военно-политической экспансии в Европе, а главным инструментом этого — американское ядерное оружие и решимость его применить в случае критического развития событий на поле боя. Вполне реальная перспектива почти автоматического перерастания вооруженного конфликта в тотальную ядерную войну сдерживала советских генералов и высшее партийное руководство от резких шагов в отношении НАТО.
В отличие от СССР Китай во второй половине прошлого века не был экзистенциальной угрозой для Запада. Многочисленные, но технически отсталые китайские сухопутные войска представляли опасность для Советского Союза на Дальнем Востоке и для других граничащих с Китаем государств, но никак не для западного мира. Последний был отделен от Китая, помимо всего прочего, океанскими просторами, а военно-морской флот КНР был слаб и не шел в сравнение с американскими военно-морскими силами. В Пекине, в свою очередь, основную внешнюю угрозу видели не столько в США, сколько в развернутой на северной границе миллионной советской ударной группировке и кремлевских планах ядерного удара по Китаю (иногда это называли «ядерной кастрацией»).
После распада Советского Союза и исчезновения Организации Варшавского договора события на мировой стратегической арене развивались в двух направлениях. Китай превратился в глобальное средоточие экономической мощи и быстро наращивает вооруженные, в том числе военно-морские, силы. Он рассматривается западными, прежде всего американскими, элитами как не только военная, но и цивилизационная угроза евро-атлантическому миру. В какой мере обоснованы такие оценки, сказать трудно. Китайская экономика теснейшим образом связана с американской и европейской, а потому вооруженный конфликт с Западом обернется для Китая экономической катастрофой. Но политика строится не на объективной реальности, а на ее восприятии власть предержащими, и поэтому сдерживание Китая является сегодня первостепенным стратегическим приоритетом США.
Другое направление стратегических изменений — деградация военного потенциала большинства европейских государств: в течение четверти века до 24 февраля 2022 года там никто и помыслить не мог, что в Европе будет большая война. Преодоление этой слабости сталкивается с трудностями не только экономического и технологического, но также социально-политического и идеологического порядка. Сокращение военных расходов после прекращения холодной войны позволило европейским элитам успешно строить государство всеобщего благосостояния. Сохранение колоссальных социальных программ, естественно, отвечает интересам большинства европейцев и бюрократических институтов, занимающихся управлением этими программами. Эти институты и связанные с ними СМИ и интеллектуальные круги понимают, что восстановление военного и военно-промышленного потенциала Европы неизбежно приведет к сокращению расходов на социальные нужды, заметной милитаризации экономики, росту влияния военных и военно-промышленных кругов и, как следствие, к корректировке ключевых установок общественного развития. Для сохранения сложившегося после 1991 года порядка вещей влиятельная часть интеллектуального и политического истеблишмента Европы стремится избежать военно-политического противостояния с Россией или переложить его военную и экономическую тяжесть на американских союзников, положившись на американские гарантии безопасности, в том числе ядерные, как это было в годы холодной войны.
Однако мировая стратегическая ситуация сегодня принципиально отличается от той, что была во второй половине ХХ века. Произошло своего рода раздвоение стратегических приоритетов Запада. Во время холодной войны Советский Союз и восточный блок в целом были не только главной, но и единственной экзистенциальной угрозой евро-атлантической цивилизации. В наши дни Запад сталкивается с двумя противниками: как с Китаем, превращающимся, по крайней мере по доминирующему в правящих кругах США мнению, в наибольшую опасность, так и с Россией, уже поставившей США и Европу на грань ядерной войны.
Наличие двух источников угрозы вызывает в американском истеблишменте стремление разделить бремя сдерживания между двумя основными центрами силы евро-атлантического мира — США и Европой. Соединенные Штаты, считают сторонники этой точки зрения, не должны или уже не могут действовать одновременно в Европе, где нарастает российская угроза, и на Тихом океане, главном театре американо-китайского противостояния. Задачей США является сдерживание Китая, поскольку никто другой с этим не справится. Европа же должна взять на себя сдерживание России. Эпатажные заявления республиканца Дональда Трампа о выходе из НАТО, если европейцы не будут «платить Америке за безопасность», не более чем гротескное выражение таких настроений. Почти полугодовой перерыв в американской помощи Украине, допущенный администрацией демократа Джо Байдена, да и в целом сверхосторожная политика США на украинском направлении, тоже уверенности не прибавляют.
Что может сделать Франция
В итоге перед европейцами все более четко вырисовывается необходимость обеспечивать свою безопасность собственными силами. Потенциально это возможно: по данным Международного валютного фонда, Евросоюз вместе с Великобританией превосходят Россию по населению в 3,5 раза, по ВВП — в 5,5 раза, по расходам на научные исследования и разработки — в 12,5 раза. Однако в реальности сегодня Европейский союз представляет собой то ли конфедерацию, то ли ассоциацию национальных государств, которая не имеет собственных вооруженных сил. Европейские элиты с середины прошлого века опирались на НАТО и, соответственно, на американские гарантии как на наиболее надежный и, по сути дела, единственный механизм обеспечения безопасности. Создание европейской армии, а также эффективного, сопоставимого с американским, военно-промышленного комплекса, требует решения не только экономических и технологических, но и организационных и политических проблем и может растянуться надолго.
В этой ситуации заявления Макрона о отправке войск в Украину и об использовании французского ядерного щита — первый шаг к созданию самостоятельной европейской системы безопасности (и заявка на лидерство Франции в Европе). Вряд ли есть смысл обсуждать, при каких условиях, когда, в каком количестве и с какими функциями европейские войска могут появится в Украине и появятся ли они там вообще. Ситуация меняется очень быстро и то, что еще недавно казалось немыслимым, становится реальностью (сам Макрон в интервью The Economist напоминает, что еще в 2022 году Запад отказался поставлять Украине танки, дальнобойные ракеты и самолеты — а сегодня все это уже поставляется). Но есть смысл оценить возможности французского ядерного оружия и эффективность французской ядерной доктрины. Могут ли ядерные силы Франции сдержать российскую агрессию?
У Франции имеется 290 ядерных боеголовок, из которых:
- 240 развернуто на баллистических ракетах дальностью 6000 километров, носителями являются четыре атомные подводные лодки;
- 40 — на крылатых ракетах дальностью 500 километров, носителями являются многофункциональные истребители Rafale BF3;
- 10 — на самолетах, базирующихся на авианосце Charles de Gaulle.
Это количество на порядок меньше, чем у России. Однако французская ядерная политика основана на хорошо разработанной концепции минимального ядерного сдерживания. Последняя отражает один из парадоксов современной стратегической ситуации. Суть ее в том, что можно предотвратить как ядерную, так и неядерную агрессию державы, имеющей большой ядерный арсенал, имея гарантированную возможность нанести ей неприемлемый ущерб (например, разрушить столицу и два-три ключевых города), располагая намного меньшим ядерным потенциалом. Так, в 1970–1980-е годы Китай сдерживал советский ядерный удар угрозой уничтожения нескольких крупных индустриальных центров в Сибири и на Дальнем Востоке — при том, что по количеству ядерного оружия Китай сильно проигрывал СССР.
Франция не придерживается политики неприменения ядерного оружия первой и оставляет за собой право использовать его тогда, когда сочтет нужным. Это оружие, указывается в Белой книге по вопросам обороны 2013 года, «обеспечивает на постоянной основе нашу независимость в принятии решений и нашу свободу действий в рамках международных обязательств, в том числе в случае любой угрозы шантажа, которая может быть направлена против нас, в случае кризиса». В январе 2023 года тогдашний министр обороны Франции генерал Тьерри Буркхард подчеркнул, что французские «средства сдерживания не используют понятие порога, потому что это позволило бы нашим противникам с чистой совестью маневрировать вокруг него».
В переводе на общепонятный язык отсутствие порога (то есть красной черты, переход которой противником вызовет применение ядерного оружия) означает, что Франция может применить ядерное оружие в любой момент конфликта, причем это может произойти и до того, как конфликт перерастет в фазу вооруженной борьбы. Ведь шантажировать Париж или пытаться ограничить его свободу действий можно, например, не применяя силу, а угрожая ее применением. Наконец, французская ядерная доктрина включает в себя так называемое «последнее ядерное предупреждение», которое, по словам видного французского военного эксперта Бруно Тертрэ, «вероятно, будет сделано в виде ограниченного удара, возможно, по военным целям: командным центрам, районам сосредоточения войск, объектам производства или хранения оружия массового уничтожения».
Таким образом, сценарий развития событий в случае развертывания в Украине французских войск может выглядеть следующим образом. Для того чтобы продвигаться вперед, российской армии необходимо уничтожить французский контингент или заставить его капитулировать. Это может рассматриваться в Париже как более серьезная угроза, чем шантаж или ограничение свободы действий. В этом случае, следуя логике французской ядерной доктрины, Франция может предупредить Москву, нанеся превентивный ограниченный ядерный удар, например, крылатыми ракетами, развернутыми на истребителях Rafale. Россия получит болезненный, но «приемлемый» ущерб, в том смысле, что существование государства, политического режима или экономической системы не будет поставлена под угрозу (условия применения ядерного оружия, предусмотренные российской военной доктриной). Кремль в этом случае окажется перед дилеммой: смириться с поражением или ответить ядерным оружием. Массированный ядерный удар России может смести Францию с лица земли. Но он не сможет предотвратить возмездие: уничтожение французских подводных лодок с ядерными ракетами — практически нерешемая задача, поэтому второй ядерный удар по российским городам этим оружием, наносящим неприемлемый для России ущерб, неизбежен.
Стратегический демарш Макрона и описанный гипотетический сценарий — частный случай более общей ситуации: сдержать вооруженную экспансию ядерной державы, в данном случае России, только конвенциональными силами, сколько бы мощными они ни были, невозможно. Имея ядерное оружие, она в любой момент может нанести более сильному, но не имеющему такого оружия противнику неприемлемый ущерб. Предотвратить это можно только угрозой ответного или превентивного ядерного удара. Но поскольку американские ядерные гарантии ненадежны, Европа может обеспечить свою безопасность собственными ядерными силами, причем намного меньшими, чем российские. Будут ли они коллективными, подчиненными общеевропейским институтам, или индивидуальными, находящимися в ведении тех или иных национальных государств, пока не ясно. Но ясно другое: ядерное вооружение Европы становится императивным условием ее безопасности, способности играть самостоятельную роль на мировой арене и, возможно, выживания.
Источник: Юрий Федоров, «Важные истории»
