Кремль наращивает объемы оборонного производства в России и устанавливает новые льготы для российских ветеранов в ущерб всем, кто не связан с войной против Украины.
Несмотря на заверения президента РФ Владимира Путина о «прорыве» и неуклонном росте российской оборонной промышленности, независимые журналисты-расследователи выяснили, что военно-промышленному комплексу до сих пор не хватает множества специалистов. Крупнейшая в России платформа по поиску работы и сотрудников HeadHunter ежемесячно предлагает соискателям более 5 тысяч вакансий, в которых содержится упоминание сотрудничества работодателя с российской военной машиной. Российским оборонным заводам резко не хватает слесарей, станочников, инженеров и других рабочих.
Заманивают желающих работать на войну банально – деньгами. Журналисты выяснили, что во многих городах России, к примеру, в Челябинске, Нижнем Новгороде и Москве, зарплаты на военных предприятиях намного превышают оплату труда аналогичных специальностей в гражданском секторе. К примеру, в Екатеринбурге токарь, работающий на гражданском предприятии, получает около 80 тысяч рублей (примерно 865 долларов), тогда как на военном предприятии средняя зарплата составляет 118 тысяч без учета различных надбавок.
Подобный перекос приводит к тому, что и без того стагнирующие в условиях санкций «мирные» отрасли переживают еще более острую нехватку кадров, поскольку оборонный комплекс «переманивает» сотрудников высокими зарплатами. Гражданские же предприятия находятся в столь плачевном состоянии, что неспособны удержать сотрудников. Экономисты отмечают, что целые отрасли, к примеру, связанные с производством машин и оборудования гражданского назначения, а также автопромом, так и не достигли довоенного уровня. На сегодняшний день они не демонстрируют даже признаков восстановления. Часть отраслей, хоть и смогли превысить довоенный уровень, на данный момент вошли в стадию стагнации. Сюда относится нефтепродукты, химия, металлургия и железнодорожный транспорт.
При этом явный перекос экономики в военную сторону, очевидно, будет продолжаться. Военные аналитики постоянно составляют списки вооружений, которые «помогут ускорить спецоперацию». Туда входят беспилотники и средства защиты от них, дистанционно управляемые пулеметные установки, высокоточные ракеты и многое другое. Самым приоритетным направлением на данный момент является развитие штурмовых дронов, что опять, похоже, будет осуществляться в ущерб гражданскому сектору. Соответственно, рабочие, не имеющие возможности или нежелающие работать на войну, будут неизбежно ощущать свою «второсортность» в сравнении с коллегами из оборонного комплекса.
Оплата труда является далеко не единственным фактором, ставящим тех, кто работает на войну, в более привилегированное положение в сравнении с остальными. Количество льгот и преференций для участников войны тоже постоянно увеличивается. Недавно ветераны войны в Украине получили право на обслуживание в аэропортах без очереди, однако это лишь малая часть их льгот. Также им доступны ежемесячные выплаты и налоговые льготы, бесплатный проезд в электричках, медобслуживание вне очереди, право на путевки в санаторий и обеспечение лекарствами, государственное страхование жизни и здоровья. Ветераны войны и их дети могут поступать в вуз без экзаменов, им доступны кредитные каникулы и банковские льготы и многое другое.
Все это вряд ли способно само по себе замотивировать новых людей идти на войну, зато существенно увеличивает разрыв между теми, кто зарабатывает на агрессии, и «простыми смертными», что, в свою очередь, приводит к росту социальной напряженности. Эта напряженность проявляется с двух сторон. С одной стороны, «обычные» россияне все чаще начинают чувствовать свою «ущербность» по отношению к «привилегированным» ветеранам и работникам оборонного комплекса. С другой стороны, среди военных нередко встречается посттравматическое расстройство. Психиатры из Центра психиатрии и неврологии имени Бехтерева прогнозируют, что с ПТСР столкнется от 3 до 11% всех побывавших на войне. Среди раненых доля выше – 30%.
Однако последствием ПТСР является не только рост насильственных преступлений и злоупотребления алкоголем, но и общее чувство потерянности и отчужденности от мирной жизни. Таким людям трудно смириться с тем, что кто-то мог развлекаться и жить обычной жизнь, пока они «проливали кровь». Это ощущение несправедливости и озлобленности усугубляется отсутствием обещанных выплат, сложной бюрократией и отсутствием помощи даже со стороны специально созданных с этой целью фондов. В итоге бывшие военные постоянно ощущают, что недополучают положенной им помощи, тогда как «обычные» люди, напротив, полагают, что фронтовики получают ее слишком много.
Подобное напряжение все чаще прорывается в открытых конфликтах. Еще в начале осени ветераны жаловались на настоящую «охоту на бойцов спецоперации в тылу», когда по разным регионам России прокатилась волна избиений вернувшихся с фронта. Зимой тенденция продолжилась. В Пскове вернувшегося с фронта ветерана войны в Украине высмеяли, сообщив ему, что он не заслуживает уважения, злоупотребляет своим положением и живет за счет других. В разных регионах России «ветеранов спецоперации» не пускают в отели и в рестораны в военной форме, а их детей травят в школе. При этом самим ветераном все чаще приходится «с боем» выбивать для себя льготы и пособия от государства.
Власти пытаются решить проблему ужесточением уголовной ответственности за «оскорбление ветеранов». Нередко в отношении тех, кто сделал обычные замечания вернувшимся фронтовикам, возбуждаются уголовные дела «за дискредитацию вооруженных сил». Такое дело было возбуждено, к примеру, против бортпроводницы, снявшей с рейса одного из ветеранов за курение. Однако подобные меры не способны снизить социальную напряженность. Напротив, они еще больше усугубляют негативное отношение к военным и их восприятие как угрозы для мирных граждан.
Источник: Ксения Кириллова, CEPA (Перевод: «Крым.Реалии»).
