Владимир Путин благодарит россиян за оказанное ему доверие на выборах, которые, кажется, для бессменного лидера прошли успешно. На этом фоне высокая явка в Белгороде смотрится насмешкой над гражданами. Только после выборов начались разговоры об эвакуации из Белгородской области, которая находится под обстрелами. В интернете – все больше новых кадров с вбросами на выборах. Что говорят сами белгородцы и как этот проблемный для власти регион может отразиться на новом сроке Владимира Путина – в эфире обсуждаем с политологом Николаем Петровым, политиком Максимом Климовым и белгородским журналистом Никитой Парменовым. Ведущий – Иван Воронин.
Иван Воронин: Чего-то не хватает, да? Давайте ещё раз попробуем.
Иван Воронин: Вам наверняка уже попадалось на глаза это видео с камеры наблюдения в избирательном участке номер пять Адмиралтейского района Санкт-Петербурга. Вышестоящая избирательная комиссия отказала в жалобе: мол, на видео не указано время и дата съемки, идентифицировать участок невозможно, а у наблюдателей на выборах вообще нет права что-либо снимать. Больше 20 минут сотрудницы избиркома на коленях выражали доверие кандидату Путину, достойное среднего по избиркомам в его родном городе. А сколько таких выражений мнений осталось за кадром за три голосования! И обратите внимание: захваченные территории Украины Путин в своем сегодняшнем обращении к россиянам по итогам выборов называет “нашими историческими”.
Иван Воронин: Еще больше доверия высказали жители Белгородской области, которые под обстрелами надоверяли на 90% за Путина, больше среднего “по палате”. 21 марта власти приграничного Грайворонского округа Белгородской области призвали жителей уехать. Накануне об эвакуации детей объявил губернатор Вячеслав Гладков. Что происходит в регионе, что пишут и говорят его жители в условиях войны, которую начал Владимир Путин, – в нашем сюжете.
Иван Воронин: Владимир Путин упоминал ситуацию в Белгороде, но как бы невзначай, то к слову пришлось в контексте выборов, то вопрос задала доверенное лицо. Обращения к россиянам в непосредственном контексте боевых действий на территории России не было. Эти две параллельные реальности – регион под обстрелами и 90% поддержка Путина – легко стыкуются устами российской госпропаганды, я уж не говорю о цифрах “в среднем по палате”, температуру которой, пожалуй, чувствуют те, кто в этой “палате” находится. Политолог Николай Петров, с которым мы поговорили до начала эфира, настроен скептически и предлагает ставить вопрос чуть шире.
Иван Воронин: С нами белгородский журналист Никита Парменов. Расскажите, пожалуйста, как сейчас воспринимаются события в Белгороде, как живет город? Агентство ТАСС давеча опубликовало видео с абсолютно мирной жизнью: цветы цветут, трудящиеся спешат на работу, разве что “Вкусно и точка” почему-то закрыт. Действительно ли жители вынуждены ходить на работу и временами – на выборы?
Никита Парменов: Безусловно, люди вынуждены ходить на работу. Вы сами говорили на основании комментариев людей, что никто не выплачивал им никакие деньги, никто не предусматривал никакие льготы для жителей Белгорода и области, поэтому они вынуждены так же, как все, ходить на работу, платить кредиты и все остальное. В этом плане жизнь для белгородцев продолжается.
Большое количество людей выехали из Белгорода либо в какие-то другие регионы Черноземья, например в Воронеж, в надежде, что через неделю ситуация как-то поменяется и можно будет вернуться, либо куда-то дальше. Белгородцы часто уезжают в сторону Сочи, например, чтобы совместить снятие стресса с пережиданием обстрелов, уезжают в Москву и дальше, где есть родственники, если имеется возможность куда-то уехать. Люди уезжают даже в Грузию на некоторое время. Я нахожусь в Грузии, и мне написали несколько знакомых, что хотят приехать в Грузию на месяц-два, чтобы переждать интенсивную фазу обстрелов.
С одной стороны, город живет, в городе есть люди, они будут оставаться там и все равно поддерживать какую-то инфраструктуру, ходить на работу, будут работать государственные учреждения. У нас есть пример эвакуации Шебекина, где было 45 тысяч человек, а тут в 10 раз больше. Люди будут оставаться. Конечно, это не те цифры, что до войны и даже до 30 декабря. У нас в Белгороде летоисчисление началось с 30 декабря 2023 года, с первого сильного обстрела, и люди, конечно, потихоньку уезжают.
Иван Воронин: То есть пока получается, что это сугубо личное решение, на свой страх и риск: либо оставаться, либо уезжать. Что сейчас говорят об эвакуации? Мы слышали, что несколько часов назад объявили об эвакуации детей, хотя тут данные расходятся с официальными заявлениями губернатора Гладкова. Что за катавасия была сегодня с призывом главы Грайворонского района к эвакуации? В вашем телеграм-канале я обратил внимание на то, что призыв претерпевал изменения в течение дня.
Никита Парменов: Видимо, после того как СМИ подхватили, написали, глава Грайворонского района Геннадий Бондарев подумал, что он погорячился, и решил переписать пост, заявив, что он призывал к эвакуации не всего горокруга, а только приграничных населенных пунктов, где, я почти уверен, все равно есть какие-то люди, которые решили остаться там, несмотря на угрозу погибнуть.
Что касается эвакуации детей – это не эвакуация детей. Странно называть ее эвакуацией детей, потому что количество детей не полное – это все-таки эвакуация по желанию. То есть людям предлагали: хотите вывезти ваших детей, хотите, мы введем раньше каникулы, вывезем ваших детей? Тем не менее, да, есть такая история, которая была и с Шебекинским горокругом, когда людей распределяли тонким слоем по территории Российской Федерации, вывозили детей и взрослых детей. На данный момент речь идет только о девяти тысячах детей, причем это не только Белгород, но и, может быть, в большей степени Грайворонский горокруг и Шебекинский тоже. Это регионы, в которых проживают больше девяти тысяч детей, но данный момент пока известна эта цифра – девять тысяч.
Иван Воронин: На ваш взгляд, в контексте эвакуации люди ждут решительных действий от региональных властей, или это все-таки запрос в федеральный центр?
Никита Парменов: Этот вопрос, наверное, тесно связан с выборами. Конечно, у людей запрос в первую очередь к федеральным властям. К региональным властям у них изначально нет вопросов, потому что у губернатора заоблачные рейтинги, и люди готовы простить ему что угодно, они не перекладывают на него эту ответственность. Губернатор делает то, что может. Он съездил на место обстрела, что-то там сказал, сообщил: столько людей погибло, столько повреждений, такие-то меры мы принимаем на региональном уровне. В принципе, людей это устраивает.
Второй момент: люди ассоциируют себя с губернатором, с местной региональной властью. Многие не могут уехать, у кого-то нет денег, у кого-то нет возможностей, у кого-то какие-то страхи, у кого-то домашние животные (люди в пригороде держат сельскохозяйственных животных) и так далее. Все эти люди фактически во всем приграничье с самого начала войны ощущают себя заложниками. В этой ситуации они, конечно, возлагают какие-то надежды, имеют какие-то просьбы, требования к федеральным властям и не получают этого от них.
Поэтому есть огромные вопросы к тому, как люди голосовали на выборах: 90% при таком отношении к федеральным властям, к пропаганде! Белгородцы заваливают паблики Первого канала сообщениями о том, что Белгород – это русский город: расскажите про Белгород, нам ваша Масленица не уперлась, давайте про Белгород! Люди понимают, что не они начинали эту войну, не они принимали решение нападать на Харьков, есть люди, которые принимали эти решения, они находятся в Москве и по большому счету им плевать на белгородцев. Люди четко разделяют, где Москва, где федеральная власть и где они. И они прекрасно понимают, что федеральному центру, федеральным телеканалам они просто не нужны.
Иван Воронин: О политических последствиях событий в Белгородской области мы сегодня поговорили с политологом Николаем Петровым.
Иван Воронин: С нами политик, экс-координатор белгородского штаба Алексея Навального Максим Климов. Вы относительно давно покинули Белгород, но наверняка сохранили связи с родным регионом. Вы допускаете тот самый раскол элит, о котором говорил наш собеседник, например, на региональном уровне?
Максим Климов: Нет, не допускаю, потому что внутри Белгорода все достаточно централизовано. Когда у нас был Евгений Степанович Савченко, иных мнений в элитах не было никогда. Сейчас, при Гладкове все более-менее значимые элиты либо присягнули Гладкову, либо у них возникают какие-то проблемы. Например, у нас самый богатый из элиты области Владимир Зотов, руководитель крупнейшего агрохолдинга в Белгороде, он самый богатый депутат в Белгородской области. С недавних пор у него начались проблемы с бизнесом, потому что его партнер Машкович и “Росагро” покусились на его “Агро-Белогорье”.
Естественно, элиты не могут вести полноценный бизнес во время обстрелов, не могут зарабатывать столько, сколько зарабатывали до войны, даже до 2014 года. Если сравнить экономические сводки, то Белгородская область до 2014 года была невероятно богата, потом доходы у нее как-то подупали, но тоже были значительные, потому что регион богатый, черноземный, с большим количеством железа и так далее. Сейчас, когда началась война и возможности для торговли с Украиной равны нулю, местные предприниматели, бизнесмены, естественно, недовольны ситуацией. Но я не верю в то, что они все в едином порыве встанут и скажут: все, мы теперь больше вам не подчиняемся, мы хотим мира!
Иван Воронин: Как, на ваш взгляд, за это время изменилось отношение людей к войне? Действительно ли в Белгороде выросла поддержка Путина, как на это намекает Центризбирком? Я напомню, на отдельных участках в регионе нам демонстрировались стопроцентная явка и стопроцентная поддержка.
Максим Климов: Я не могу утверждать точно, потому что три года назад уехал из Белгорода. Да, я сохраняю связи, у меня есть еженедельная передача на YouTube “Что за новости?”, где я обозреваю новости Белгородской области. Эти данные абсолютно не соответствуют действительности. Мы нашли в Старом Осколе такой феномен: все избирательные участки в какой-то момент обеспечили явку ровно 47%. Очевидно, что такой ситуации не может быть при реальных выборах. Я предполагаю, что реальная явка на выборах процентов десять максимум, потому что во время обстрелов даже самый смелый человек, очевидно, не пойдет голосовать.
Я не особо верю в увеличение поддержки Путина. Но при этом хочу заметить, что в “ВКонтакте” гуляет петиция, они все радостно репостят ее, подписывают и говорят: чтобы прекратить обстрелы Белгорода, нужно отодвинуть линию фронта. Даже все мои аполитичные друзья, которые никогда не постили ничего про политику у себя во “ВКонтакте”, постят эту петицию, где призывают президента отодвинуть линию фронта.
Источник: Иван Воронин, «Радио Свобода».
