В России прошли выборы Путина, на которых российский диктатор был переизбран на новый срок. При этом Путину нарисовали самую большую поддержку в истории.
Если отбросить последние несколько дней и анализировать избирательную кампанию в период последних девяти месяцев, она была самой сложной для Путина. Ставилась задача – не просто получить формальный результат, который он мог получить вполне естественным путем (по данным социологии пути имел в районе 70%), а получить равномерный результат по всем регионам. И здесь свою роль сыграло электронное голосование, потому что результаты выборов примерно одинаковы по стране – от оккупированного Крыма и еще четырех областей Украины до дальних регионов РФ.
Обычно так не бывает, потому что традиционно в том же Крыму была большая поддержка коммунистов (всегда), другие регионы имеют свои особенности, в тех же оккупированных районах Запорожской и Херсонской областей просто не может быть такого большого результата, потому что там достаточно серьезное сопротивление. То есть там нарисовали.
Благодаря так называемому электронному голосованию у Путина был запас для коррекции. Плюс давление со стороны местных властей, когда руководители на местах обеспечивают явку и голоса. Кто переусердствовал, так это Кадыров. Там всегда Путину рисуют много, а в этот раз более 99%.
Почему такой результат?
Это все делается не ради каких-то цифр, а чтобы полностью переформатировать российскую политическую систему. И это им удалось.
Первое – они похоронили роль традиционных политических партий (тот же Путин формально баллотировался как самовыдвиженец). Под Путина подобрали радикальный электрорат той же ЛДПР. Это прослеживалось еще с лета прошлого года, когда проходила сакрализация Жириновского, когда его возводили в лик святых. Отчасти Путин забрал и электорат коммунистов, которые ранее были единственными, кто использовал ностальгические советские нотки. Теперь полностью просоветский электорат переориентировался под Путина.
Второе – для победы Путина работали не “Единая Россия” или коалиция партий, а разные команды – от народных фронтов до молодых команд поддержки Путина. К примеру, на оккупированных территориях молодежные отряды находились 8-9 месяцев и реально работали в полях. И это не ради цифр, а формирование иных механизмов работы с избирателями.
Третье – для них было крайне важно показать хотя бы остатки элементов демократии, чтобы не было обоснованных претензий к выборам ни со стороны коллективного Запада, ни со стороны глобального Юга. Формально они оставили несколько кандидатов, какие-то политические движения, которые вроде бы боролись на выборах. Простой пример – в последние недели была развернута мощная пиар-кампания, как работали на выборах международные наблюдатели. На первый взгляд, кажется, что это никому не нужно, но это один из многих пунктов, который позволит России демонстрировать, что выборы они провели в соответствии с демократическими процедурами. Потому что эта аномально большая цифра, полученная Путином, направлена на глобальный Юг. Таким образом, Путин показывает, что якобы полностью контролирует ситуацию и якобы получил максимальное доверие со стороны россиян.
И четвертое – попытка продемонстрировать, что никакой альтернативы Путину нет. И это позволяет ему повышать ставки, в том числе и в противостоянии с Западом, и в войне с Украиной.
Никому из так называемых конкурентов не позволили выйти за условный 5-процентный барьер. То есть даже намека на оппозицию быть не должно. Это была одна из ключевых задач этих выборов, поскольку кроме призыва к глобальному Югу были и внутриполитические проблемы, решаемые Кремлем. Напомню, что до выборов Путина не был допущен третьесортный политик Надеждин. До его баллотирования 90 процентов россиян Надеждина и не знали. Это был кандидат, согласованный с Кремлем, до конца не понимавший, что он делает. Но этот Надеждин использовал хоть и мягкую, проимперскую, но антивоенную риторику (наверное, будем оставаться там, где мы есть, но это надо как-то решать). И его фраза “надо как-то решать” повлекла за собой огромные очереди, когда люди хотели поставить подпись за Надеждина. Кремль в этом увидел серьезную угрозу, что коллективный Надеждин может вылиться в 15-20 процентов мягкого антивоенного электората. Потому его и не допустили.
И эта избирательная кампания показала страх перед бунтами и стихийными протестными акциями, которые могут возникнуть по разным причинам – то ли лозунги политического характера, то ли условные куриные яйца.
Кто признает?
Что касается признания Путина, то неожиданностей не будет. Есть четкая позиция стран большой семерки и еще 60 государств – непризнание выборов на оккупированных территориях. Но никто не говорит о нелегитимности выборов и непризнании в целом. И даже в заявлениях украинских властей о нелегитимности выборов в целом речь не идет. В заявлении парламента об этом идет речь, но в просьбе к государствам об этом уже не говорится,
На этом не стоит акцентировать особое внимание, потому что мы не должны выглядеть смешными. Но позиция могла быть несколько иной. Нашей дипломатии нужно было активнее работать, причем не в последние дни, а еще несколько месяцев назад. Возможно, мы бы изменили позицию хотя бы нескольких стран.
К кому речь?
Заявления Путина после выборов направлены не на западную аудиторию, но и не для российских зрителей. Это заявления к Эрдогану, Си Цзиньпину и другим лидерам глобального Юга. То есть Путин хочет сказать, что имея чрезвычайно большой результат, он такой же как они. То есть “я пользуюсь полной поддержкой, у меня развязаны руки, буду продолжать свою линию, а вы меня поддержите как легитимного”.
У меня впечатление, что сейчас Путин действует в эмоциональной плоскости, это как Хрущев и “Кузькина мать”.
А по Украине в его словах ничего не изменилось с осени 2021 года. Та же риторика о НАТО, церкви, русском языке и т.д. А заявление о санитарной зоне – это просто ответ на события в Белгороде, Теткино и других населенных пунктах Белгородской и Курской областей.
Источник: Алексей Кошель, «Апостроф».
