Два года. Приблизительно столько времени должно было пройти, чтобы отправка в Украину подразделений вооруженных сил стран Запада стала предметом серьезного обсуждения со стороны политиков и СМИ. Для этого понадобился электрошок в виде заявлений президента Франции, который сначала не исключил такую опцию во время пресс-конференции после парижской встречи, посвященной усилению помощи Украине. Этот сигнал он подтвердил на встрече с лидерами французских политических партий и во время визита в Чехию. Эмманюэль Макрон сказал, что нет никаких ограничений или «красных линий» в отношении поддержки Украины Францией. Он призвал союзников не быть «трусами» по отношению к России и приложить «сверхусилия» в предоставлении помощи нашему государству, которое до сих пор ожидает поступления дополнительного западного оружия, необходимого для противостояния российскому нашествию.
Такая эволюция позиции политика, который даже после начала широкомасштабной агрессии России пытался вести телефонные переговоры с кремлевским диктатором и призывал «не унижать Россию», неслучайна. В ее основе — адекватное осознание Макроном угроз, которые путинская Россия представляет для Европы и Франции, а также критичности для Украины ситуации, сложившейся на фронтах российско-украинской войны, и возможности ее резкого ухудшения в ближайшее время (по его оценке, к лету).
Свои нынешние взгляды на войну в Украине президент Франции изложил в телеинтервью в прошлый четверг. Самые важные, по моему мнению, такие констатации.
Эта война, ответственность за которую несет исключительно Путин, — экзистенциональная угроза для Европы и Франции.
Россия не должна выиграть эту войну. Если Россия выиграет эту войну, доверие к Европе снизится до нуля.
Если Россия выиграет, изменится жизнь французов. Франция больше не будет в безопасности. Европа не будет в безопасности.
Те, кто устанавливает ограничения на помощь Украине, выбирают не мир, а поражение; капитуляция Украины не принесет мира; желать мира означает не оставить Украину в беде.
Франция и Европа должны быть сильными и готовыми ответить на эскалацию со стороны Путина.
Переломным моментом для Макрона, как свидетельствуют его советники, стал визит в Швецию, где он своими глаза увидел, насколько тамошние политики обеспокоены возможностью российской агрессии против их страны. К этому, а также к разочарованию в телефонной дипломатии добавились кибератаки российских хакеров и изобличение во Франции сети российской дезинформации, угрозы французским самолетам в районе Черного моря и провокации российского ВМФ, российские планы по дестабилизации Молдовы и смерть Алексея Навального. Все это вместе обусловило мутацию, по выражению французской Le Monde, «голубя в ястреба».
Можно отметить и другие причины заметной активизации Макрона на украинском «фронте». Первая из них связана с чисто внутриполитическими соображениями накануне выборов в Европарламент (в июне 2024 года). Перед президентом стоит задача максимально ослабить позиции его главного соперника — «Национального собрания» Марин Ле Пен, которое в опросах потенциальных избирателей существенно опережает президентский «Ренесанс». Макрон рассчитывает, что внутрифранцузские дебаты по вопросу политики в отношении Украины, главным событием которых стало обсуждение соглашения о франко-украинском сотрудничестве в сфере безопасности в Национальном собрании и Сенате Франции, создадут возможность для изобличения связей Ле Пен и ее политической силы с Путиным. Это, со своей стороны, могло бы дискредитировать их перед французской общественностью, которая в большинстве своем и дальше негативно относится к путинскому режиму и поддерживает Украину.
Нельзя исключить, что выдвигая упомянутую инициативу и стимулируя дискуссию внутри антипутинской коалиции, президент Франции старается придать дополнительный вес своим амбициям занять вакантную позицию неформального лидера Европейского Союза. Ради этого же он работает на контрасте, противопоставляя свой динамизм и решительность промедлению с принятием решений и нерешительностью, присущими политическому поведению Олафа Шольца. Правда, объективности ради надо отметить, что борьба Макрона за лидерство в ЕС и его завуалированная критика «нерешительного Шольца», к сожалению, диссонирует с реальными объемами помощи Украине со стороны Франции. По экспертным оценкам, помощь Германии Украине почти в восемь раз превышает объемы французской помощи. К тому же, Германия большую часть финансов предоставляет нашей стране в виде грантов, а Франция — кредитов, которые Украине потом придется возвращать.
Проактивный подход к украинской тематике Макрон рассматривает как убедительный аргумент в пользу реализации его идеи о стратегической автономии Европы, особенно на фоне усиления неоизоляционистских настроений в США. По информации тех же советников Макрона, он был поражен призывом Дональда Трампа к Путину «поступать как угодно» со странами, которые не делают достаточных взносов в усиление возможностей НАТО. Евроцентричность французского руководителя в значительной степени мотивирована его убеждением, что только лидерские позиции в Европе могут обеспечить Франции место среди основных фигур мировой политики.
С другой стороны, он не может не понимать, что отношение союзников к его новым стратегическим подходам во многом будет зависеть от их поддержки Германией и эффективного функционирования франко-немецкого тандема. Согласование позиций в отношении Украины было в центре внимания участников заседания «Веймарского треугольника» 15 марта. В этом контексте существенно то, насколько Макрон смог компенсировать негативное впечатление, которое оказали на канцлера Германии слегка завуалированные насмешливые ремарки французского коллеги в его адрес в Париже 26 февраля.
Сейчас можно констатировать, что абсолютное большинство партнеров и союзников Франции не поддержали самое радикальное предложение Макрона о возможности направить в Украину подразделения вооруженных сил западных стран. Судя по сделанным заявлениям, наиболее благосклонны к французской позиции страны Балтии, благосклонны, но более расплывчаты позиции Чехии и Польши.
Сама французская сторона сделала важное уточнение: в любом случае подразделения вооруженных сил стран-партнеров не будут принимать участие в боевых действиях, выполняя задачи по разминированию, киберзащите, производству оружия на украинской территории. Во время выступления в парламенте премьер-министр Франции Рафаэль Атталь подчеркнул: Франция поддерживает Украину, но не «ведет войны с Россией и полностью отвергает логику эскалации (наверное, военных действий. — О.Ш.)». Сам Макрон в телеинтервью назвал Россию «противником», но, как и премьер, подчеркнул, что Франция не воюет ни с Россией, ни с российским народом, и заверил французов: «Мы никогда не будем вести наступательные действия, не будем брать на себя инициативу». Советовал бы обратить на все это внимание тем, кто готовится встречать французские боевые подразделения в Одессе. Что же касается рассмотрения на Совете обороны Франции в июне прошлого года (об этом сообщила та же Le Monde) возможности их разворачивания в Украине, то оно не противоречит обычной практике, когда военные специалисты представляют на рассмотрение руководству государства максимальное количество вариантов поведения в той или иной ситуации.
Дебаты в парламенте и телеинтервью Макрона стали знаковым событием в интенсивной дискуссии о формах и границах помощи, которую страны антипутинской коалиции готовы предоставить Украине для борьбы с российской агрессией. Попробуем подвести промежуточный баланс.
Начнем с позитива. Он заключается в том, что и заявления президента Макрона, и их дальнейшее обсуждение (несмотря на непринятие «самого революционного» из его предложений) подтвердили понимание в западных столицах (за исключением Будапешта и Братиславы) исключительной остроты современной военно-политической ситуации и катастрофических последствий хотя бы частичной победы Путина не только для Украины, но и для всего сообщества демократий. В отличие от возможности разворачивания подразделений вооруженных сил союзников в Украине, призывы французского президента приложить «сверхусилия» в предоставлении помощи Украине не вызвали возражения. Также важно, что тема присутствия в Украине подразделений вооруженных сил западных стран перестала быть табу или возможностью, которую безапелляционно отвергали западные чиновники.
Другой позитив созданного Макроном момента заключается в том, что он дал возможность политикам напомнить гражданам западных государств, насколько высоки ставки в этой войне для них, для их образа жизни и стабильности. Эта задача сверхважная, учитывая неоднозначную динамику настроений о продолжении активной поддержки Украины, которая наблюдается в западных обществах. Как свидетельствует пример Соединенных Штатов, отсутствие систематического диалога с обществом значительно усложняет или совсем блокирует принятие необходимых для продолжения поддержки Украины политических решений.
Оценивая «землетрясение», вызванное инициативой Макрона, под углом зрения его влияния на информационно-психологическое противостояние между Украиной и ее партнерами, с одной стороны, и путинской Россией — с другой, надо признать, что публичное выдвижение не согласованных даже с ближайшими союзниками инициатив может существенно нивелировать положительный эффект от них. Очевидно, внимание российского руководства привлекла не только суть предложений президента Франции, но и тот факт, что на этом этапе их отвергли ключевые государства, которые поддерживают Украину. Нереалистичен, по моему мнению, и расчет на то, чтобы давить на Россию, создавая так называемую стратегическую неопределенность в отношении задействования западных вооруженных сил в Украине. Этого эффекта можно было достичь, если бы соответствующие формулировки были обнародованы сразу после начала широкомасштабной агрессии России. Сейчас же, как говорится, поезд уже ушел: Путин сделал необходимые для себя выводы из предыдущих заявлений западных лидеров о том, что в Украине никогда не появятся их военные.
Чтобы улучшить ситуацию на фронте и не допустить прорыва российских сил, Украине нужны не заявления и даже не полезные дискуссии с очень неуверенными (даже в перспективе) практическими последствиями. Нужна военная помощь — своевременная, в необходимых объемах и необходимой номенклатуры. Нужно, чтобы правильная риторика постоянно трансформировалась в конкретные действия и провозглашение создания «очередной коалиции» имело следствием оперативное ускорение поставки жизненно необходимых для ВСУ оружия и оборудования. Нужны конкретные «сверхусилия» наших партнеров. Нерешительность в отношении того, стоит или нет поставлять Украине некоторые виды вооружения, выглядит почти гротескной и плохо коррелируется с публичными заявлениями об «усилении агрессивности» России. Сейчас фактор времени важен больше, чем когда-либо.
Источник: Олег Шамшур, «Зеркало недели»
