Борис Надеждин 31 января все-таки сдал в ЦИК РФ более 100 тысяч подписей. Это произошло на фоне того, что, по заявлению его штаба, собрано подписей было более 300 тысяч, а несколько других кандидатов сняли свои кандидатуры с выборов, не сумев собрать необходимое количество подписей в свою поддержку. При этом уже в день сдачи подписей российские федеральные телеканалы начали рассказывать о недочетах, найденных в подписных листах Надеждина, и прозрачно намекать на то, что к выборам его все равно не допустят.
Первый канал, “Россия-1” и НТВ в вечерних итоговых программах показали одно и то же видео: в нем сотрудник ЦИК обсуждает с представителем штаба Надеждина нумерацию подписных листов и количество подписей в них. Представитель комиссии говорит о том, что в некоторых листах всего по одной подписи, хотя “по закону должно быть пять”.
Значит ли эта кампания, что Бориса Надеждина не собираются допускать до президентских выборов в России? И почему план администрации Кремля по этому кандидату не реализовался именно так, как хотели его создатели? Об этом в эфире Настоящего Времени рассказал политолог Дмитрий Орешкин.
– Тот факт, что на федеральных каналах уже говорят о недостатках в подписях Надеждина, свидетельствует о том, что Кремль определился с тем, чтобы Надеждина на выборы не пускать?
– Это похоже на правду. Чем лучше идут дела у Надеждина, тем меньше он вызывает восторга у Кремля.
Я думаю, что шансы на то, что его не зарегистрируют, растут и растут очень быстро. Дело в том, что, конечно, Надеждина хотели представить как “плюшевого кандидата”, а он оказался лидером общественного мнения, вышедшим, по данным социологических опросов, на второе место после Путина. А это для ритуала или для обряда “выборов” беда. Потому что смысл этого обряда заключается в том, что должен возвыситься один Путин и вокруг него должны быть принесены в жертву электоральные пигмеи ростом до 3%.
Похоже, что, если Надеждина допустят, он может перепрыгнуть десятипроцентную планку. Это разрушает смысл ритуала, это показывает, что в России есть альтернативная политика, и эта политика антивоенная. Вот этого всего допустить в Кремле, конечно, не могут.
Поэтому вся эта мелкая сволочь, которая кормится при Центризбиркоме, будет обнаруживать нарушения, которые не имеют никакого смысла. Ни в каких инструкциях не написано, сколько подписей должно быть заверено на конкретном листе – они должны быть ясны, читаемы и так далее. Но сейчас по телевизору людям будут внушать, что бумага-то неправильно составлена. Вот они уже это и начали. Это, конечно, признак того, что будут работать в сторону того, чтобы не допускать.
– Про Надеждина писали разное: “Медуза” утверждала, что с его командой вела переговоры команда Алексея Громова, команда Кириенко на выборы его при этом не собиралась. “Верстка” писала, что он был согласованным кандидатом, но после критики Путина и войны поддерживать его передумали. Сам Надеждин все это опровергает. К какой версии вы склоняетесь? Надеждин действует по правилам Кремля или нарушает эти правила?
– Я думаю, что начинался процесс, с точки зрения Кремля, очень рационально. В бюллетене должны быть или комфортные кандидаты, или приемлемые. Надеждин рассматривался как “приемлемый” – в том смысле, что его будут демонстрировать как доказательство многополярности, толерантности и всех прочих прелестей российской политики. А потом, когда будут подсчитывать голоса, окажется, что он получил 2–2,5%. А чего вы хотели, уважаемые господа?
Борис Борисович – человек опытный, он 30 лет в политике, он взаимодействовал с “Единой Россией”, и с Кириенко он взаимодействовал, и со “Справедливой Россией”. То есть он вполне человек системный и, скажем так, приемлемый. Но как только оказалось, что есть большое количество людей, которые готовы постоять в очереди на морозе, чтобы отдать подпись Надеждину – не за то, что он Надеждин, а за то, что он антивоенный, это очень важно, в Кремле сообразили, что допустили ошибку.
А Надеждин против ожидания начал действовать не так, как Бабурин, или Богданов, или Ирина Свиридова. То есть не лег на пол в первом раунде боксерского поединка, не получил нокаут и не призвал голосовать за Владимира Путина, а стал действовать так, чтобы быть достойным той поддержки, которую он получил. А это уже нарушение правил.
Он выходит из зоны приемлемости для Кремля и становится прямым политическим противником. Соответственно, против него будут использованы все методы, которые Кремль считает себя вправе использовать против политических противников. Соответственно, сейчас Надеждина будут одновременно пугать, покупать, вербовать, разговаривать о безопасности его собственных детей и так далее. У него сейчас очень тяжелое время.
Но то, что он эти подписи собрал, и то, что он говорит эти жесткие слова, очень о многом говорит. Хотя да, его легко обвинять в том, что он системный. Но позвольте одну маленькую деталь привести. Среди тех подписей, которые собирал Борис Борисович Надеждин, вы не обнаружите подписей из Республики Крым или из так называемых вновь приобретенных, присоединенных территорий.
– Из других оккупированных регионов Украины.
– Да. Он ничего про это не говорит, потому что его могут посадить. Но он на этих территориях подписи не собирал. Таким образом это делом подчеркивает то, что он эти территории российскими не считает, что бы ни говорили про него непримиримые критики.
Надеждин – человек компромисса, именно поэтому он может участвовать в президентской гонке, и именно за это мы его должны ценить. Если бы он был бескомпромиссным критиком, это был бы еще один зарубежный публицист, который обличает кровавый режим. Их несколько сотен, если не десятков. А в качестве легального участника политического процесса Надеждин в стране только один, но он тогда вынужден соблюдать правила игры, в которую он ввязался. Но надо же это тоже понимать.
Источник: Алексей Александров, «Настоящее время»
