В начале января российская и украинская стороны впервые за полгода сообщили о масштабном обмене пленных: в Россию вернулись 248 человек, в Украину — 230. Фамилии обмененных военных опубликовал проект «Наш выход», созданный россиянками в Украине. «Важные истории» пришли к выводу, что большинство людей из этого списка — завербованные российские заключённые. «Вёрстка» также нашла в обменном списке срочника, который в начале 2023 года попал в украинский плен, и узнала о его судьбе.
Случившийся масштабный обмен — редкость в ходе российско-украинского конфликта. Тысячи родственников военнослужащих, попавших в плен, месяцами ожидают хоть какой-то информации от Минобороны и других органов власти. Среди них есть и те, кто лично едет за родными в Украину. «Вёрстка» рассказывает, как россияне узнают, что их родственники оказались в плену, как поддерживают с ними связь и на что готовы, чтобы вернуть военных домой.
«Опознали только по залысинам»
Яна Еренчук из Горловки последний раз говорила с 21-летним сыном Владиславом 26 марта 2022 года. Тогда он готовился к штурму Новобахмутовки — села в 15 километрах Горловки. «Он приболевший был, кашлял, — вспоминает мать. — Ребята ему нашли банку малинового варенья». Яна спросила: «А ты её открыл?» Сын ответил: «Мам, мы приедем туда, где остановимся, и открою, потому что она закатанная».
Больше звонков от сына не было. «Его командование рассказало, что они в восемь вечера пошли на штурм высоты перед Новобахмутовкой и наехали на противотанковую мину. Всех раскидало», — рассказывает Еренчук. Большинство тел нашли на поле боя сразу, но об обнаружении тела Владислава матери сообщили через 11 дней.
Тело привезли в Горловку, Яне передали найденные рядом вещи: кошелёк и паспорт. Военного билета, который Владислав всегда носил с собой, при нём не оказалось. Женщина рассказывает, что из-за эмоционального состояния с трудом могла участвовать в опознании сына. «Осколочное ранение в левый висок, сзади открытая черепно-мозговая, справа проломленный череп и взрывоосколочная травма, — вспоминает она. — Черты лица искажены полностью, рот перекошен. Опознали только по залысинам».
Похороны прошли 8 апреля, на них пришли знакомые Владислава, коллеги его матери. Тело лежало в открытом гробу. В группе во «Вконтакте» «Сводки от ополчения Новороссии» опубликовали короткий некролог: «Геройски погиб, защищая нас и нашу Родину. Хороший друг, верный товарищ».
Через полтора месяца Яна нашла в украинском телеграм-канале видео с пленными, среди которых был её сын. Пост был опубликован 26 марта, вечером того же дня, когда Владислав предположительно подорвался на мине. «Тогда ещё не заклеивали глаза скотчем, можно было узнать. На этом видео даже банка с малиновым вареньем валяется», — рассказывает Яна. По её словам, Владислава опознали все: его невеста, родные и друзья.
«Это не мой сын»
Владислав подписал контракт с «Народной милицией ДНР» в апреле 2021 года, чтобы получить военный билет и устроиться на работу в МЧС. После начала полномасштабной войны он около месяца участвовал в боевых действиях на стороне российской армии.
Когда Яна поняла, что вместо Владислава похоронили другого человека, она сразу поехала в воинскую часть её сына. Комбат и командир части посмотрели видео из телеграм-канала, но не согласились сделать запрос в Минобороны о признании мужчины военнопленным. По словам Яны, ей отказали и в проведении экспертизы ДНК — в Военной прокуратуре Донецка ей устно сообщили, что такие процедуры отложены «до окончания СВО».
«Они понимают, что это чревато для них последствиями, потому что тело-то чужое, — рассуждает Яна. — Мы пытались объяснить, что мы же кого-то похоронили, его же тоже ищут. Ну, и это статья — подлог тела.
В июне 2023 года Яна побывала в морге и увидела там фотографии похороненного тела. Женщина поняла, что на щеке нет шрама, который был у Владислава. Так она окончательно убедилась, что похоронила не своего сына. Когда тело привезли в Горловку, Еренчук не замечала несоответствий: «Не то состояние было, понимаете?». Все, кто был на похоронах, тоже ничего ей не сказали: не увидели или не хотели расстраивать мать. «Мои коллеги-медики видели, что телу не 13 суток, оно свежее, — говорит Яна. — У нас тут война с 2014 года. Отличать свежие трупы от несвежих [мы умеем]».
Яна не смогла добиться разрешения на проведение экспертизы ДНК от воинской части и военной прокуратуры — и поехала в Москву, чтобы лично прийти в Минобороны.
Записаться на приём в ведомстве было непросто — номера части её сына на горячей линии вообще не знали. По словам женщины, на приёме сотрудник министерства ей сказал:
— Что ты ездишь? Он же живой, значит, вернётся.
— Как? Во-первых, он в плену, надо что-то делать. Во-вторых, это мой сын. У вас дети есть?
— У меня дочери, с ними такого не случится.
Семь дней, чтобы узнать про плен
Женевская конвенция об обращении с пленными в современной редакции была принята в 1949 году, СССР ратифицировал её в 1954 году. Конвенция определяет военнопленных как «лиц, попавших во власть неприятеля»: военнослужащих, ополченцев и даже гражданских, если они участвуют в деятельности вооружённых сил одной из воюющих сторон. Действие документа распространяется на все конфликты между странами, которые её ратифицировали — в их число входят Украина и Россия.
К концу осени 2023 года в российском плену, по официальным данным Украины, находились более 2300 человек. В то же время российские государственные агентства заявляли о добровольной сдаче в плен более 10 тысяч украинских военнослужащих только при помощи созданной для этого радиочастоты.
По данным МВД Украины, на октябрь 2023 года порядка 15 тысяч военных считались пропавшими без вести. Олег Котенко, до сентября занимавший в Украине должность уполномоченного по вопросам лиц, пропавших без вести при особых обстоятельствах, в июне заявлял, что 60% пропавших военных находят именно в плену.
Намного реже в СМИ появляются оценки количества российских пленных. Последние официальные данные от украинской стороны озвучила глава Министерства реинтеграции Ирина Верещук в апреле 2022 года — тогда в плену находились 600 российских военных. Спустя полтора года глава «ДНР» Денис Пушилин заявлял, что в Украине содержатся порядка 500 российских военных.
В конце декабря 2023 года украинский проект «Хочу жить» опубликовал списки 600 российских военнопленных, часть из них уже в январе 2024 года участвовала в масштабном обмене. Как рассказал «Вёрстке» представитель «Хочу жить», состоявшийся 3 января 2024 года обмен мог быть больше — «домой вернулись бы все эти 600 человек, но российская сторона в конце концов согласовала только часть». По заявлению проекта, в украинском плену находятся «тысячи российских военных», среди которых — «сотни солдат с тяжёлыми ранениями».
Какие права есть у пленных и насколько они соблюдаются в ходе российско-украинского конфликта
Как правило, военнопленные находятся в лагерях, колониях и СИЗО, иногда — в подвалах домов. Согласно Женевской конвенции, страны — участницы конфликта должны обмениваться информацией о расположении таких мест. Области, где содержатся пленные в Украине и которые смогли посетить представители ООН, отмечены на карте, опубликованной в докладе организации.
Женевская конвенция оговаривает права военнопленных: запрещает их убивать, наносить им увечья, запугивать и оскорблять. А также предписывает, чтобы они содержались в достойных условиях: в том числе имели доступ к медицинской помощи, могли заниматься спортом, совершать религиозные обряды и даже курить табак.
Эти нормы соблюдаются не всегда. В докладе ООН по ситуации с правами человека в Украине говорится о пытках и других видах жестокого обращения по отношению к российским военнослужащим. Они зафиксированы в 46% случаев: в начале плена, во время первичных допросов или эвакуации. Другой доклад показывает, что сразу после попадания в плен распространены избиения, в том числе жестокие, угрозы насилием и казнью, инсценировки казни, пытки электрическим шоком, ножевые и огнестрельные ранения ног.
Российские военные, вернувшиеся из украинского плена, рассказывали «Холоду», что им запрещали курить — исключение делалось только во время видеоинтервью.
В некоторых местах, где содержатся пленные, действительно есть места для занятий спортом, медицинские кабинеты, церковь и даже психолог. В других же местах досуг ограничивается настольными играми и специфической литературой.
Государство, на территории которого оказался пленный, должно разрешать ему отправлять родным два письма и четыре карточки в месяц. Согласно конвенции, оно обязано оплачивать почту самостоятельно. Также военнопленным разрешается получать адресные денежные переводы от родственников.
Письма российских пленных передают их семьям сотрудники Международного комитета Красного Креста (МККК), которые посещают места их содержания.
Представитель МККК в Украине Александр Власенко рассказывает «Вёрстке», что все письма цензурируются. Поэтому в них и в ответах не должно быть никакой конфиденциальной информации. «Только семейные новости: кто женился, кто родился, кто умер, кто уехал», — говорит Власенко. По его словам, систему почтовых отправлений наладили не сразу, но сейчас «письма пересылаются с обеих сторон».
Согласно докладу ООН, большинство опрошенных российских пленных могли общаться с родственниками, но не регулярно. 22 декабря 2023 года российский уполномоченный по правам человека Татьяна Москалькова сообщила о состоявшемся обмене передачами и письмами для военнопленных с обеих сторон конфликта.
По Женевской конвенции МККК должен иметь право на доступ ко всем помещениям, которыми пользуются военнопленные. Это необходимо, чтобы Красный Крест мог собрать жалобы на условия содержания и потребовать устранение нарушений от администрации. Повторные посещения позволяют проконтролировать выполнение требований руководством учреждения, но сотрудники МККК не всегда получают разрешение на это.
Согласно конвенции, после попадания в плен военным должны не позже, чем через неделю, дать заполнить извещение о взятии в плен — документ с информацией о местоположении и состоянии здоровья родственника. Представитель Международного комитета Красного Креста (МККК) в Украине Александр Власенко рассказывает «Вёрстке», что карточку должны отправить родственникам военного как можно быстрее. Но нужно учитывать время на пересылку и желание военнопленного отправить информацию о себе, отмечает эксперт. Всегда ли выполняется норма и в какие сроки, он прокомментировать не смог.
Ни один из собеседников «Вёрстки» не получал подобных уведомлений от пленных родственников.
О том, что человек попал в плен, до конца 2023 года должно было узнать и Центральное агентство по розыску людей — международный орган с офисом в Женеве, который собирал данные из стран, участвующих в конфликте. Но с 2024 года эта функция возложена на делегации МККК в России и Украине, туда могут обращаться родственники.
Александр Власенко рассказывает «Вёрстке», что МККК обменивается информацией с Национальным информационным бюро (НИБ) Украины.
Представитель МККК в России Галина Бальзамова прокомментировала «Вёрстке», что такое же бюро создано и в России, согласно международным нормам — однако подтверждения этому журналисты «Вёрстки» найти не смогли. «Если [такое бюро] и есть, то оно засекречено. А если оно засекречено, то считайте, что его нет: туда нельзя обратиться, получается», — говорит глава «Союза комитетов солдатских матерей» Валентина Мельникова.
Поэтому Власенко советует обращаться в российскую делегацию МККК — по его словам, она будет запрашивать данные из украинского НИБ, куда у рядового гражданина России нет возможности обратиться.
Правда, сроки ответа из органов никак не регламентируются, замечает Власенко. Механизм оповещения родственников, предусмотренный Женевской конвенцией, работает не всегда так, как того хотелось бы.
«Система просто развалилась»
Андрей — родственник 27-летнего российского военного, который пошёл воевать добровольцем в сентябре 2022 года. В ноябре мужчина вернулся в Россию с тяжёлым ранением, а в июле его снова отправили на фронт, несмотря на плохое самочувствие. В 20‑х числах июля связь с мужчиной прервалась. Семья дозвонилась до воинской части и выяснила, что их близкий числится без вести пропавшим. На горячей линии родственников предупредили, что статус может меняться.
Всё это время семья занималась поисками самостоятельно. Андрей пытался связаться с командиром батальона — тот записал несколько матерных голосовых сообщений и заблокировал родственника. Только в октябре 2023 года из Минобороны пришёл ответ, что мужчина находится в плену.
Директор правозащитной группы «Гражданин. Армия. Право» Сергей Кривенко объясняет, что во время боевых действий именно воинская часть — главная инстанция, которая владеет информацией об актуальном статусе российских служащих. Так, согласно приказу Министерства Обороны, командиры воинских частей должны в течение суток после получения информации о гибели военнослужащего докладывать об этом в вышестоящие инстанции (в первую очередь, руководству военного округа) и его близким.
Родственникам, которым удалось дозвониться до воинской части, могут сообщить информацию о статусе военного — она не засекречена для отдельных людей, но не собирается в общую статистику.
По словам Кривенко, у воинских частей и в мирное время были сложности в общении с родственниками — семьям было сложно дозвониться и узнать о судьбе своего близкого. «Когда что-то случалось, родственники всё бросали и ехали в воинскую часть, чтобы решить проблему на месте», — рассказывает эксперт. Представители воинских частей неохотно общались с родными военнослужащих, и война только усугубила эту проблему. «Когда возник шквал потерь, когда начались пропажи в таком огромном масштабе, система просто развалилась», — считает Кривенко.
Во время полномасштабного вторжения России в Украину воинские части продолжают вести учёт личного состава по существующим регламентам. При этом большая часть командования переместилась на фронт. Как рассказывает Кривенко, командиру может быть известно, каких людей взяли в плен, но из-за загруженности он может не общаться с родственниками. «Командиры отвечают и за быт, и за административные вопросы, и за боевую подготовку, и за обустройство личного состава, — говорит Кривенко. — У них очень много обязанностей, а помощников довольно мало».
По словам Кривенко, сведения о военнослужащем можно получить и из Минобороны напрямую. Но они могут отличаться от реальных данных, потому что движение и согласование информации внутри ведомства занимает много времени, иногда месяцы. В ситуациях, когда статус пленного получить не удается, военный может неформально считаться без вести пропавшим.
Кривенко замечает, что, если родственники смогут «достучаться» до Минобороны по телефону или через обращение на сайте, возможно, ведомство спустит в воинскую часть задачу разыскать определённого человека. Но ни у одной из инстанций (ни у уполномоченного по правам человека, ни у военкомата, ни у военной прокуратуры) не может быть информации о военнопленных, если её не сообщил командир части.
Валентина Мельникова советует родственникам в первую очередь писать начальнику военной полиции Минобороны Сергею Кураленко и уполномоченному по правам человека РФ Москальковой.
«Опытным экспериментальным путём мы выяснили в ходе спецоперации, что эти две структуры имеют доступ к информации о пленных и сами пополняют эту базу данных, — говорит правозащитница. — Им нужно написать розыскное заявление со всеми данными, когда и где находился военный, какие у него особые приметы».
Она рассказывает, что при Ельцине работала комиссия по интернированным, погибшим и пропавшим без вести. В её рабочую группу входили представители «Комитета солдатских матерей» в качестве экспертов. «Вся информация о военных сообщалась в эту комиссию, у её членов был доступ к спискам[военнопленных], — говорит правозащитница. — Поэтому всё решалось быстро. Сейчас такой структуры нет.
На связи ли с российскими пленными Международный комитет Красного креста
Иногда родственники российских военных узнают, что их близкий в плену после того, как с ним встретится сотрудник МККК. Они посещают российских военнопленных, чьи родственники обращались в Красный крест, если их местоположение удалось определить через НИБ Украины. «Мы требуем визита к этим людям, и когда получаем подтверждение, оно содержит перечень конкретных людей, которых мы идем посещать и которые гарантированно должны находиться в одном конкретном месте», — объясняет Власенко.
Бывает, что во время таких визитов сотрудники Красного Креста встречают пленных, которых не было в списках на посещение. «Мы просим администрацию учреждения, где они находятся, сообщить нам, что это за люди, — рассказывает Власенко. — Среди них могут быть те, по кому родственники отправили нам запрос на поиск пропавшего без вести, равно как и люди, по которым у нас нет запроса». Все эти данные сотрудники МККК отправляют в НИБ, а также родственникам напрямую, если те делали запрос.
Но схема работает, только если совпадает сразу несколько условий: сотрудника МККК пустили в место содержания пленных, и администрация не препятствовала переписке. Экс-глава региональной делегации МККК в России и Беларуси Ихтияр Асланов говорил, что организация ведёт «дискуссию со сторонами, чтобы иметь полный доступ к военнопленным», хотя это «очень сложный вопрос». Власенко подтвердил «Вёрстке», что не всегда сотрудников МККК пускают в украинские места содержания пленных — этого приходится добиваться.
«Куда делся мальчик-срочник?»
В июне 2022 года Евгений Казаков отправился на срочную службу — для этого он вместе с другом взял академический отпуск в колледже. Евгения сначала несколько месяцев учили в полевых лагерях, а потом отправили на российско-украинскую границу. Там он провёл большую часть «срочки», рассказала «Вёрстке» его сестра Виктория.
В армии Казаков активно вёл свою страницу в «Вконтакте». На одной из фотографий он лежит вместе с сослуживцем на стопке матрасов, на другой — позирует с другом на фоне ящиков с боеприпасами. Фотографии со службы он комментирует фразами из популярных мемов, а на странице проводит шуточные опросы для подписчиков.
Весной 2023 года Виктория узнала своего брата на видео, которое было опубликовано в одном из телеграм-каналов поздразделения ВСУ. В кадре — российский военный со связанными за спиной руками, его глаза заклеены жёлтым скотчем.
После просмотра видео Виктория обратилась в военкомат. Там девушке рассказали, что утром в день боестолкновения с диверсионной группой российские военные получили приказ отступать «в леса». Её брат после ночной смены уснул в блиндаже вдалеке от своих сослуживцев — там его и взяли в плен.
Срочники, проходившие службу с Евгением, рассказали его сестре подробности. «За ним побежали в блиндаж, его разбудили, вооружили, надели на него бронежилет, начали убегать, был очень сильный обстрел, — пересказывает их слова Виктория. — Когда они добежали до места, смотрят, а Жени уже нету. Сказали, он вернулся обратно в блиндаж. Либо испугался, либо что-то ещё». Другие сослуживцы Казакова передали его сестре свою версию: «Сказали отступать, и за ним вообще никто даже не побежал».
Представители воинской части самостоятельно связались с девушкой и сообщили, что «все бумаги отправили в Москву», они ничем больше помочь не могут, а всю остальную информацию они узнают «также через новости». Письменный ответ в воинской части не дали, а на звонки девушке больше не отвечали: «У них всё время либо выключено, либо просто они не берут трубки».
Сотрудники местного военкомата уже запомнили Викторию. По словам девушки, её брата между собой они называют «без вести пропавшим». Но на просьбу показать документы о признании Казакова без вести пропавшим в военкомате ей ответили, что никаких бумаг не приходило: «Он никак не числится, ни по какому статусу».
За полгода поисков Виктория так и не смогла добиться признания Евгения военнопленным. В военкомате девушке ответили, что устного рассказа представителя воинской части недостаточно. На видео, которое предоставила девушка, сотрудник отреагировал скептически: «Ну это же может быть ненастоящее». Виктория задавалась вопросом: «Где тогда мальчик? Куда делся мальчик-срочник?»
Альтернативные способы найти пленных
Безразличие российских властей к судьбе военных и дефицит информации привели родственников в несколько десятков телеграм-каналов и сообществ во «Вконтакте». Они объединены темами «мобилизация» и «выплаты», в самых крупных состоит по несколько десятков тысяч человек. В таких чатах пользователи (в основном женщины) обмениваются советами: к кому обратиться за помощью в поиске пропавшего человека, как добиться возвращения из плена. Там же обсуждают слова мужей, у которых всегда есть две гранаты — «для врага и для себя».
Нередко в чатах встречаются предложения обратиться к депутату Государственной Думы Шамсаилу Саралиеву и Z‑блогеру Анастасии Кашеваровой. Саралиев — представитель «Парламентской координационной группы по вопросам СВО», он подчёркивает в своих соцсетях, что участвует в официальном обмене пленными, а также принимает запросы родственников. «Россия не нуждается в чьих-либо посреднических услугах по вопросу обмена пленными. Все необходимые возможности для этого у нас есть. Минобороны РФ и ФСБ проводит эту работу блестяще», — писал он. «Вёрстка» отправила Саралиеву запрос, как именно он и его группа участвовали в обменах и как верифицируют, что человек в плену, — но не получила ответа.
Кашеварова в июне 2023 года вместе с тремя другими девушками создала АНО «Женский фронт» для помощи российским военным и их родственникам. Организация в том числе пишет обращения в военную прокуратуру о предоставлении выплат семьям пленных, предупреждает родственников военных о схемах мошенничества. Кашеварова собирает обращения семей на свою почту: «если у нас появится информация по вашему бойцу — мы сообщим». С «Вёрсткой» представительница «Женского фронта» говорить отказалась.
По словам Яны Еренчук, она обращалась за помощью к Саралиеву — с ней разговаривал его помощник Сулейман. Он запросил у женщины видео с сыном — но не смог посодействовать в замене статуса Владислава с убитого на военнопленного.
Часть телеграм-каналов, в которые обращаются родные российских военных, администрируется украинскими волонтёрами — они собирают информацию о российских потерях. Самые известные каналы: «Пленные и погибшие солдаты» (30 тысячи подписчиков), «НЕ ЖДИ меня из Украины» (205 тысяч подписчиков) и несколько каналов-клонов (у каждого десятки тысяч подписчиков). В своих обращениях родственники пропавших без вести российских военных приводят подробную информацию, включая дату рождения, позывной и номер части — в надежде получить ответ от украинской стороны.
В канале «Пленные и погибшие солдаты», в отличие от большинства других групп, люди могут оставлять обращения сами, а не через администратора. Владелец канала представился журналисту «Вёрстки» волонтёром из Украины и рассказал, что помогает найти россиянам информацию о своих близких, «так как Министерству обороны РФ запрещено размещение информации, а люди с ума сходят». Он пояснил, что отвечает на поступающие запросы от родственников, если ФИО и дата рождения разыскиваемого человека встречается в сообщениях украинских военных.
«Родственники не должны искать близких по видео»
Один из самых распространённых способов поиска пленных родственников — через видео, снятые украинскими журналистами и военными. С начала полномасштабной войны в интернете появились сотни роликов с российскими служащими. Самый популярный ютуб-канал, на котором появляются интервью с пленными россиянами, ведёт украинский журналист Владимир Золкин. У канала более 1,8 млн подписчиков. Несколько десятков видео также опубликовано на каналах «Хочу жить» и «НЕ ЖДИ меня из Украины». Они набирают гораздо меньше просмотров.
Владимир Золкин утверждает, что цель съёмок — «выдать пленных на обмен», при этом журналист отрицает связь с украинскими спецслужбами. Он также заявляет, что видеоинтервью удаётся снять далеко не со всеми пленными: кто-то отказывается от съёмок, а с некоторыми российскими военными разговор не получается из-за их односложных ответов. В результате «неудачные» видео не попадают в публичный доступ.
Золкин уверен, что «нехотя делает добро родственникам». По его мнению, «единственное, чего [пленные] боятся во время интервью, — это то, что с ними будет дома», поэтому не всегда могут говорить, о чём думают.
Похожий проект под названием «Мама, я в порядке» позже запустила и российская сторона: на ютуб-канале размещено несколько десятков видео, на которых украинские пленные критикуют Владимира Зеленского и говорят о низком боевом духе в армии. Видео этого проекта размещены и в телеграм-канале «Опознай хохла по чубу», на который подписано более 100 тысяч человек. Там публикуются фото и видео пленных украинцев, а в комментариях к ним авторы каждый раз стараются использовать новые производные от слова «чуб». В этом же телеграм-канале регулярно появляются обращения родственников украинских военных — о поиске их родных.
По словам Александра Власенко, подобные видео с обеих сторон конфликта противоречат международному праву: Женевская конвенция призывает ограждать военнопленных от «любопытства толпы». «В идеальном мире родственники не должны искать своих близких по роликам в многочисленных каналах», — говорит представитель МККК.
Тем не менее, все герои, с которыми связывалась «Вёрстка», узнали о том, что их родственник в плену, именно из видео, записанных украинцами. Лицо сына Яны Еренчук было открытым — она показывала ролик различным ведомствам для подтверждения статуса Владислава. На некоторых видео лица военных закрыты тканью, скотчем — или надписями на уже записанных роликах. Иногда пленные говорят в начале или конце видео, что дают согласие на съёмку.
Впрочем, появление видео ещё не означает, что военного признают пленным. Девушка добровольца из «ДНР» Екатерина осенью 2023 года нашла в интернете запись, на которой узнала своего парня — он попал в плен после неудачного штурма Авдеевки. Однако в ролике мужчина не называет свои имя и фамилию. Девушка стала общаться с представителями воинской части в совместном телеграм-чате с другими родственниками военных. Екатерина переслала туда фото и видео парня, но ей ответили, что поисками будут заниматься, только когда «будет видео, где он сам говорит, кто он и откуда он». С такими же требованиями столкнулись и другие родственники российских военных, с комментариями которых ознакомилась «Вёрстка».
Украинский журналист Дмитрий Карпенко, ведущий YouTube-канал совместно с Владимиром Золкиным, утверждает, что данные в их роликах, включая ФИО, город и дату рождения пленного, «запикиваются» намеренно: так родственникам сложнее найти пленных близких. «Они вынуждены скачивать ролик, разбрасывать по своим группам и спрашивать: „Не твой ли это?“», — объясняет Карпенко. Журналист считает, что так люди могут увидеть, что российские пленные есть и их довольно много — вопреки утверждениям российской стороны.
Не ждать никаких надбавок
Александр с февраля 2022 года ищет своего дядю. В самом начале войны мужчина уехал из Астрахани — семья подумала, что просто поехал в Москву. На самом деле он отправился в Чечню и заключил там контракт — об этом семья узнала позже. Уже очень скоро Александр увидел в интернете ролик, на котором дядя связан и побит. Молодой человек обращался в разные инстанции, в начале осени из Минобороны пришло подтверждение, что его родственник «полагается находящимся в плену».
Семья пыталась оформить выплату за военнопленного — отправила заявление командиру части. Сейчас родственники ждут решения по их обращению. Так и не удалось оформить выплаты и сестре срочника Виктории — из воинской части её отправили в военкомат, но там девушке не помогли.
Согласно Приказу Министра обороны, категории пленных и пропавших без вести военных уравнены в вопросе получения денежного довольствия. Адвокат по военным делам Максим Гребенюк подтвердил «Вёрстке», что выплаты пленным и пропавшим без вести прекращаются. Но с момента признания одного из этих статусов родственники получают право переоформить выплаты на себя, обратившись с заявлением к командиру части.
Председатель правления фонда «Право матери» Вероника Марченко в интервью «Радио Свобода» рассказывала, что выплаты семьям пропавших без вести военных должны продолжаться, даже если неизвестно, жив человек или мёртв.
«Если человек официально находится в плену, у него снимают доплаты за участие в боевых действиях и сохраняют только основное денежное довольствие», — рассказывает Валентина Мельникова. Эту информацию подтвердил Гребенюк. Размер выплат зависит от звания военнослужащего и от его должности. Месячный оклад рядового — 6659 рублей, а лейтенанта — 13318 рублей. К ним прибавляется оклад, соответствующий должности: например, стрелки получают 13317 рублей в месяц.
В тематических чатах можно найти сообщения о том, что в военкоматах родственникам предлагают переоформить денежное довольствие на свои реквизиты — даже если у их близкого нет официального статуса пленного (как правило, речь идёт о без вести пропавших). Размер выплат, которым делятся участники чата в обсуждениях, обычно не превышает 25 – 30 тысяч рублей. Правда, получить их удаётся не всем.
Как рассказали «Вёрстке» две родственницы российских военных, они подавали заявления на выплаты, но деньги так и не начали поступать на их счёт. Одна из собеседниц «Вёрстки», пожелавшая остаться анонимной, обратилась с жалобой на отсутствие выплат в военную прокуратуру — на момент публикации она не получила ответа по своему обращению.
Списки, которых никогда нет
Летом 2023 года сестре пропавшего срочника Виктории поступил звонок от незнакомого мужчины. Он представился человеком, который находился в одной камере вместе с её братом Евгением Казаковым, а после обмена вернулся в Россию. «Сказал, что Женя жив-здоров, никакому насилию там не подвергался, с ним все нормально обращались, — пересказывает его слова Виктория. — Передал, что [брата] пообещали обменять в следующий раз. Мы писали в Красный Крест, аппарат омбудсмена Москальковой, Военную прокуратуру, чтобы его включили на обмен военнопленными».
Женевская конвенция не обязывает стороны проводить обмены военнопленными до окончания вооружённого конфликта — они могут происходить «по доброй воле сторон». Спикер Минобороны Игорь Конашенков заявлял, что главная задача обменов — «жизни, здоровье, освобождение наших военнослужащих». Впрочем, этому принципу противоречат такие решения, как обмен 215 украинских военных на 55 российских и Виктора Медведчука.
Анастасия Кашеварова, к которой советуют обращаться за помощью в тематических чатах, утверждает, что для проведения обмена статус военнопленного не обязателен. По её словам, попадания в список пленных, который ведёт «группа Саралиева», достаточно для включения в передаваемый украинской стороне запрос. «Вёрстка» не смогла подтвердить эту информацию или получить объяснения от Кашеваровой или Саралиева.
На самом деле сущность обменных списков туманна. «Никаких нормативных документов нет», — объясняет Сергей Кривенко. Валентина Мельникова подтверждает, что в публичном поле нет информации, как формируются списки. Родственники также не могут узнать порядок в очереди, когда пленный стоит в документе на обмен.
«Я вообще не понимаю, как составляются эти списки, — говорит родственник пленного Андрей. — Я считаю, что обмены должны быть один к одному и по факту: появились у нас пленные, их нужно возвращать домой».
По словам Мельниковой, «Союз комитетов солдатских матерей» дважды писал обращение президенту Путину с просьбой обменять всех пленных. «Что происходит с пленными и почему их не меняют? Их много: и украинских, и российских. Мы обсуждаем это постоянно. Но нет», — говорит правозащитница.
В телеграм-каналах родственников российских военных много пишут также о неофициальных «полевых обменах».
30 ноября 2023 года украинский журналист Дмитрий Карпенко опубликовал обращение к командирам полков и бригад, в котором заявил, что «полевые обмены происходят на постоянной основе». Карпенко предложил командирам «не передавать пленных в Москву», а решить вопрос за деньги или путём обмена. В конце ролика, как заявил журналист, были показаны фото, снятые во время «полевых обменов»: солдаты стоят в шеренгах, сидят в бронированных машинах, идут по дорогам, лица у всех замазаны. Карпенко подчеркнул, что за такие обмены деньги у родственников просить не должны.
В интервью он заявил, что такие обмены происходят без публичного освещения. Родственников военных, освободившихся из плена в рамках «полевых обменов», просят не рассказывать об этом. По словам Карпенко, сотрудники ФСБ могут легко отследить такие публикации и заподозрить командиров в проведении обменов «мимо Москвы». Журналист утверждает, что командиры, которые «идут против системы», сталкиваются с проверками: «приезжают контрразведчики, ФСБ и ГРУ». На дополнительные вопросы «Вёрстки» он не ответил. Собеседникам издания предоставить подтверждения таких обменов не удалось.
«За 4 тысячи точно найдут»
Публичные запросы на поиск пропавшего военнослужащего часто становятся мишенью для мошенников. В декабре 2022 года «Вёрстка» писала о самых распространенных схемах обмана. Родственникам предлагают выкупать военных из украинского плена, искать пропавших близких с помощью таро и духов, оплачивать места в «списках на обмен» и заказывать звонки с самими военными или их сослуживцами. Часто такими видами мошенничества занимаются заключённые исправительных учреждений. Многие описанные схемы работают и сейчас.
В августе с Андреем, который искал пленного родственника, связались мошенники из аккаунта «войсковая комендатура Днепра». Они сообщили, что мужчина ранен, и предложили организовать с ним связь за пять тысяч гривен — на тот момент это было примерно 13 тысяч рублей. Когда семья скинула эту сумму, мошенники сообщили, что необходимо ещё 5 тысяч гривен, чтобы поставить родственника на обмен — но связь так и не организовали. Когда Андрей запросил подтверждающее видео, ему прислали ролик, где пленные стояли с завязанными глазами. Семья выяснила, что видео было снято 24 июня, когда их близкий ещё не мог быть в плену. Скидывать новую сумму родственники отказались, мошенники удалили переписку.
Как рассказала «Вёрстке» Светлана, тётя российского военного Владислава, на неё вышли якобы представители украинского проекта «Выбери жизнь», заинтересованного в обмене военнопленных. Они попросили перевести им 5 тысяч рублей за организацию видеозвонка с племянником — чтобы покрыть затраты на дорогу, сигареты и чай для российских пленных. Светлана, «хватаясь за последнюю соломинку», перевела деньги, но так и не дождалась звонка.
Другая мошенница, по словам Светланы, рассказала ей, что живёт в Донецке, может организовать «неофициальный обмен» — и запросила за это один миллион рублей. Женщина поддерживала переписку на протяжении трёх месяцев, пытаясь получить от собеседницы доказательства. Вопрос Светланы о состоянии племянника прервал это общение: «Сказала, что он чувствует себя хорошо, но бывало и лучше. Эти слова он просил передать отцу. Я им ответила, что отцу бы передала, если бы он не умер три года назад». Переписку тут же удалили.
К Светлане также обращались с предложением о платных поисках: за 2,6 тысячи рублей они якобы проверят свои базы данных, а за 4 тысячи точно найдут. «В общем, чушь и обман: наживаются на убитых горем людях с затуманенным от слёз и переживаний сознанием», — делает вывод женщина.
Представитель МККК Александр Власенко подчеркивает, что сотрудники Красного Креста никогда не требуют оплаты за поиск родственника или возможность связаться с военнопленным. Волонтёры, как правило, не берут деньги за то, чтобы найти пленного по базам — «Вёрстке» о таких случаях неизвестно.
Где искать выход
Украинская сторона предлагает способ увидеться с родственником до официального обмена, а в отдельных случаях — отказаться от возвращения пленного в Россию. В Украине существует государственный проект Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными «Хочу жить». Несмотря на то, что основной профиль проекта — приём заявок от желающих сдаться в плен российских военных и их инструктирование, сотрудники «Хочу жить» также отвечают на обращения родственников.
Спикер «Хочу жить» Виталий Матвиенко рассказывает, что сейчас в рамках проекта действует две инициативы «Вернём сына матери» и «Вернём жене мужа». По его словам, жёны и матери российских военнопленных могут приехать в Украину, чтобы увидеться со своими родными, «независимо от места их содержания» и «в приемлемых условиях».
В сентябре 2023 года программой «Вернём жене мужа» проекта «Хочу жить» воспользовалась Ирина Крынина из Красноярска. По условиям проекта, Ирина должна была приехать в Украину, чтобы встретиться с «гражданским мужем» Евгением Ковтковым. Судя по реакции мужчины, он не был рад Ирине. В ноябре женщина рассказала, что её партнёр решил ждать обмена и вернуться в Россию. Она же осталась в Украине и работает в «Хочу жить» — по её словам, помогает военнопленным, ищет без вести пропавших и пытается «остановить войну, потому что каждый день войны — это новые смерти, новое горе, новые беды».
Первой публично известной женщиной, приехавшей за своим родным, который содержится в украинском плену, стала мать Евгения Калашникова. Мужчина был мобилизован властями «ДНР» в Новоазовске. «Хочу жить» опубликовал видео встречи, состоявшейся в августе 2023 года.
Как рассказал «Вёрстке» спикер проекта Виталий Матвиенко, сейчас женщина живёт на неоккупированной территории Украины. Евгений находится в одном из мест содержания военнопленных, от участия в обмене он отказывается и остаётся в Украине, говорит Матвиенко.
По словам Матвиенко, в Украину приезжали и другие женщины, но эти случаи не стали публичными в целях их безопасности.
Обращение в «Хочу жить» не всегда ведёт к разрешению на проживание в Украине. «Так как между Россией и Украиной война, решения о предоставлении визы или получения убежища в Украине принимаются в индивидуальном порядке», — говорит Матвиенко. По его словам, проект не помогает россиянам с переездом в другие страны, но и не препятствует этому, если семья военнопленного нашла способы легализации за рубежом.
Дмитрий Карпенко рассказывал, что у участников «Хочу жить» есть опции, недоступные попавшим в плен в других обстоятельствах. Журналист утверждает, что прошедшие по программе военные попадают в «лайтовые места содержания гораздо быстрее и легче, чем в классическом плену», а впоследствии они могут попросить Украину либо не обменивать их до окончания войны, либо, наоборот, поставить на обмен как можно раньше. В комментарии «Вёрстке» Матвиенко рассказал, что на начало января 2024 года по программе «Хочу жить» в плен сдались больше 260 российских военных. Россияне также отправили более 30 тысяч заявок на «предварительную сдачу в плен», что, по словам спикера проекта, будет страховкой — если их отправят на войну и они попадут в плен.
27 декабря 2023 года Ирина Крынина объявила о создании в Украине общественного движения «Наш выход». Вместе с ней руководить организацией будут Ольга Ракова и российская журналистка Виктория Ивлева, проживающая в Украине с 2022 года. Основательницы движения заявили, что будут помогать россиянам находить информацию о пропавших в Украине родственниках и организовывать связь с военнопленными. «Наш выход» также будет рассказывать о порядке обращения в российские государственные органы, чтобы добиться обмена военных. Крынина представила «Дорожную карту», в которой собраны советы для российских военных и их родных в разных ситуациях.
В январе 2024 года запустился ещё один проект Координационного штаба по вопросам обращения с военнопленными — «Хочу найти». Родственникам российских военнослужащих предлагают отправить заявку на поиск через чат-бот, и украинская сторона проверит, есть ли человек в списках погибших и пленных. Этот проект, по словам Крыниной, будет сотрудничать с движением «Наш выход».
«Хочу найти» будет отвечать на обращения родственников российских военнослужащего. Если проект подтверждает, что пропавший человек содержится в плену, его родные могут записаться на консультацию в «Наш выход». Представители движения помогут передать письмо или посылку и организуют видеозвонок с пленным. Крынина считает, что видеозапись звонка поможет добиться признания человека военнослужащего пленным и потребовать его обмена от российских властей. 7 января 2024 года «Наш выход» заявило, что оно получило более 500 заявок из России.
Что происходит после обмена
Во время обмена 3 января Ирина Крынина из Красноярска общалась с российскими военными в автобусе, пересекающем границу, — видео выложил проект «Наш выход». На вопрос о планах по возвращении один из мужчин отвечает «Жить. Нормально. С семьей». Другой военный рассказывает: «Попал в плен 10 июня 2023 года, и сегодня, 3 января 2024 года, наконец-то мы находимся на границе с Россией. Наконец-то состоялся обмен, я очень этому рад. Дай бог больше не попасть на эт… (оговаривается) — ни на какую войну, жить спокойно и, как говорится, с песней».
Крынина обращается к бывшим пленным: «Возможно, вы знаете, что вас постараются обратно отправить на войну… У меня есть юристы, помощь украинской стороны, сделаю всё возможное, чтобы вы сюда не вернулись. Но вам нужно с родственниками, с вашими семьями объединиться и биться за то, чтобы вы сюда больше не пришли».
По свидетельствам военных, которые прошли через процедуру официального обмена, после возвращения на родину их временно размещали в воинских частях. Там бывших пленных допрашивали сотрудники ФСБ, чтобы выяснить, не был ли человек завербован украинскими спецслужбами.
Валентина Мельникова говорит, что обычно фильтрация после прохождения обмена проходит быстро. «Союз Комитетов солдатских матерей» получил только две жалобы от пленных, вернувшихся в Россию: например, что группу военных «больше месяца держали в Москве в комендантском полку», однако потом отпустили.
Женевская конвенция запрещает повторную отправку бывших пленных в зону военного конфликта. В нарушении этого пункта друг друга обвиняли как Россия, так и Украина. Валентина Мельникова рассказывает, что до объявления мобилизации правозащитники помогали обратившимся к ним военным. Организация советовала писать рапорт об увольнении, ссылаясь на конвенцию.
«Вёрстка» узнала о судьбе одного из российских контрактников, который попал в плен в первые дни вторжения. После возвращения в Россию он уволился со службы, в 2023 году на странице его матери в социальной сети появились фотографии со свадьбы сына. На просьбу рассказать об условиях освобождения из плена и решении уволиться со службы женщина ответила «Вёрстке», что «не хотела бы, чтобы о сыне писали».
Судя по рассказам вернувшихся из плена российских военных, Минобороны сейчас снова отправляет их в Украину для продолжения военной службы. После начала в России «частичной мобилизации» расторжение контрактов с Минобороны стало невозможным, а нахождение в плену не даёт никаких привилегий.
По программе «Хочу жить» российский военный может остаться в Украине и до самого завершения войны, но всё это время он будет содержаться в заключении.
«К чёрту в ад поеду за своим ребёнком»
«Наш выход» опубликовал список российских военных, которые вернулись в Россию при обмене 3 января. Хотя «Важные истории» выяснили, что среди них, в основном, были бывшие заключённые, из плена также был освобождён срочник Евгений. Через несколько дней на его странице во «Вконтакте» появилась первая за много месяцев запись. В той же шутливой манере он коротко сообщил, что уже находится в России. Сестра Евгения отказалась от комментариев, поскольку он подписал «бумаги о конфиденциальности».
Яна Еренчук надеялась увидеть сына Владислава среди вернувшихся в Россию из плена военных. «Я была не на одном обмене», — делится она. Но Владислава среди вернувшихся не было.
Женщина верит, что её сын в плену, но считает, что время для признания его реального статуса уже упущено. «Надо было сразу бить тревогу, когда он не вышел на связь 26 марта, — говорит мать. — И даже если бы комбат через 1,5 месяца после этого сделал запрос на него в Минобороны, ему бы поменяли статус с погибшего на военнопленного. Всё бы развивалось совсем по-другому».
В декабре 2023 года Яна получила несколько отписок от Минобороны с заверениями, что проводится «работа по установлению местонахождения» Владислава. «Его только начали искать, — говорит мать. — Очень надеюсь, что так и есть, а не просто отписки мне прислали».
На вопрос журналиста «Вёрстки», готова ли Яна поехать за сыном в Украину и не боится ли преследования российских властей, она отвечает: «Меня в России накажут? Да меня и так уже наказала жизнь, я уже ничего не боюсь. Я к чёрту в ад поеду за своим ребёнком».
Источник: Екатерина Красоткина и Егор Феоктистов, «Верстка»
