Объединенная левая партия Эстонии (ОЛПЭ) проведет в феврале общее собрание с выбором новых руководящих органов, при этом обновленная программа партии, выставленная на суд общественности, имеет разительные отличия от того, что ОЛПЭ проповедовала на протяжении многих лет. Rus.Postimees анализирует перспективы, по сути, новой организации, создающейся на руинах старой.
В последние год с небольшим самой распространенной ассоциацией, что вызывалась у жителей Эстонии при упоминании Объединенной левой партии, были разнообразные скандалы с движением Koos, образовавшим с левыми единый список на парламентских выборах 2023 года. Кульминацией этих скандалов можно назвать уголовное дело в отношении одного из лидеров Коos Айво Петерсона, совершившего в начале 2023 года поездку на оккупированные Россией украинские территории.
За Koos благодаря активности в публичном пространстве как Айво Петерсона, так и его соратника Олега Иванова в эстонском обществе закрепилась репутация прокремлевской организации, и поскольку «левые» перед выборами сознательно пошли на максимальное сближение с коосовцами, совершенно логично, что флер такой репутации очень плотно прилип и к ОЛПЭ.
Кардинальный разворот
В конце прошлого года, однако, руководство Объединенной левой партии выступило с программным политическим заявлением, в котором перечислило основные свои идейные и ценностные постулаты. Обычно в таких ситуациях речь идет об уточнении или коррекции политического курса, но в данном случае оказалось впору говорить о его революционном изменении, которому будет сопутствовать и ребрендинг.
В скобках за устоявшимся названием партии, Eestimaa Ühendatud Vasakpartei, в декабрьском заявлении следовало альтернативное название, Vasakpoolsed, что очевидно указывает на инспирацию, полученную от появления на эстонской политической арене Партии правых, Parempoolsed, образовавшейся на базе внутренней оппозиции в партии «Отечество».
Дополнительным подтверждением справедливости такого вывода служит состоящее в том курьезное обстоятельство, что сейчас, в «буферный период», среди членов правления ОЛПЭ значится один действующий член как раз Партии правых (Кейо Линдеберг).
Все это не только выглядит переходным этапом на пути к появлению у партии уже только одного официального названия и превращению ее в Партию левых, но и подтверждается официальными пресс-релизами, из которых несколько недель назад можно было также узнать, что общее собрание членов партии состоится в начале февраля, когда будут избраны правление и председатель партии, будет одобрена программа и изменения партийного устава.
Нет сомнений, что, по имеющемся замыслу, изменения в названии должны поспособствовать очищению организации от историчского налета дурной славы. Однако куда более важные послания о, по сути, кардинальном «содержательном» изменении Объединенной левой партии можно вычитать как раз из ее «обновленных» программных установок.
Проэстонскость и нетерпимость к прокремлевскости
В первом пункте своего заявления партия подчеркивает, что является проэстонской левой политической организацией, после чего озвучивает традиционные для левого политического фланга экономические предпочтения, например, прогрессивный подоходный налог, налогообложение прибыли предприятий, введение налога на наследство, дополнительные социальные гарантии для малоимущих, и в этом контексте даже упреждающая формулировка о проэстонскости еще не выглядит каким-то особым сюрпризом, – в конце концов, и прежде на уровне официальной риторики «левые» неизменно подчеркивали, что главной ценностью для них являются интересы народа Эстонии.
Подлинные же неожиданности начинаются там, где «левые» не подвергают сомнению внешнеполитический выбор Эстонии, включая членство в Европейском союзе и НАТО, а настоящая бомба разрывается в том месте, где Объединенная левая партия солидаризируется с поддержкой украинского народа, ставшего жертвой завоевательной войны России.
Но и тут, однако, градус ценностного разворота не снижается, потому что следующий пункт уже на уровне своего названия заявлен как «Нулевая терпимость к прокремлевскому подходу». Партия особо подчеркивает, что не сотрудничает с Россией и связанными с Россией организациями, что сотрудничество с Koos прекратилось после выборов в Рийгикогу, при этом оно было ошибкой, нанесшей ущерб репутации партии, и что новое руководство партии рассчитывает, что в ее рядах не имеется как сторонников Koos, так и российской агрессии и путинского режима. Более того, прокремлевские взгляды определяются как находящиеся во взаимоисключающих отношениях с левыми взглядами.
Наконец, в следующем пункте заявления указывается, что с учетом географического положения Эстонии, для нашего государства экзистенциально важно иметь хорошо обученные и качественно вооруженные Силы обороны. После этого идет более привычный для левых сил обзор необходимости укреплять и внутреннюю безопасность (заботиться о спасателях и полицейских), но в целом обеспечение внутреннего благосостояния народа Эстонии сервируется как залог того, что в случае военного кризиса защищать Эстонию будут очень мотивированные люди.
В большинстве своем новые позиции Объединенной левой партии выглядят настолько диаметрально противоположными тому, что на протяжении многих лет эстонская общественность могла слышать из уст ее лидеров, что возникает ощущение, что такая резкая смена курса неизбежно должна потребовать и смены электоральной базы. Пусть совсем немногочисленные, но все-таки имевшиеся у партии сторонники, явно не готовы последовать за партией туда, куда она их позвала теперь.
Где борьба с русофобией и демилитаризация Эстонии?
Чтобы понять, что представляла из себя ОЛПЭ, к примеру, всего за пять лет до начала полномасштабного военного нападения России на Украину, достаточно посмотреть на имена кандидатов, возглавлявших партийные списки в таллиннских избирательных округах на муниципальных выборах 2017 года (также партия самостоятельно выступала тогда в Тарту, Маарду, Тапа и Виймси, а в Ида-Вирумаа ее члены преимущественно баллотировались в составе избирательных союзов).
Например, в Хааберсти первым номером шел Дмитрий Сухорослов, позиционировавшийся партией как председатель Русского Земского Совета и инициатор обращения фракции Левых Европарламента с «резолюцией о росте профашистских настроений в Прибалтике», в Кесклинне – Алиса Блинцова, в чьем послужном списке подчеркивалось, что она – член Совета «Русской школы Эстонии».
В Ласнамяэ эту роль играл Мстислав Русаков, который позиционировался составителем иска в Европейский суд по правам человека в защиту русской школы, в Мустамяэ – Владимир Илляшевич (ветеран Русского движения Эстонии, исследователь истории Русской Прибалтики, постоянный член совета Всемирного Русского Народного Собора), в Пыхья-Таллинне – Аллан Хантсом (организатор «Бессмертного полка» и шествия «Марш мира» в Таллинне).
Вот на такие избирательные «магниты» делалась ставка партией ОЛПЭ в 2017 году, а среди предвыборных обещаний значилась борьба как против русофобии, так и за демилитаризацию Эстонии. Если представить отношение тех избирателей, которые были рады поддержать перечисленных людей, к тому, что партия провозглашает сейчас, то покажется, что готовящаяся к ребрендингу партия затевает даже не фильтрацию своего устойчивого электората, а практически его полный сброс. Как нетрудно заметить, в вокабуляре обновляемых «левых» просто не найдется месту слову «русофобия», а укрепление оборонного потенциала Эстонии они заявляют в числе своих главных приоритетов.
«Русские темы» никуда не пропадали
К следующим выборам, уже парламентским, в 2019 году, Объединенная левая партия Эстонии пережила раскол в своих рядах, в результате чего подала на регистрацию сразу два списка, один из них состоял из восьми кандидатов во главе с Мстиславом Русаковым, а второй – из одиннадцати во главе с Юлией Соммер; к выборам был допущен второй из них.
В предвыборной компании был сделан крен на противопоставлении ОЛПЭ центристам, которых не баллотировавшийся на выборах, но названный партией кандидатом в премьер-министры Николай Дягтеренко обвинял в предвыборный период в том, что они накануне выборов сулят золотые горы избирателям, а потом оставляют их один на один, среди прочего, и с «серыми» паспортами, лютующей языковой инспекцией, беднеющей Нарвой и закрывающимися русскими школами в Ида-Вирумаа.
На выборах в Рийгикогу 2023 года, как хорошо известно, ОЛПЭ пошла на сотрудничество с движением Koos, которое в один из главных пунктов своей программы в противовес всем дургим участникам выборов, говоривших о необходимости поддержки Украины, поместило лозунг «сохранения хрупкого мира» и настаивало на важности проведения Эстонией такой внешней политики, которая не позволила бы войне прийти в Эстонию. При этом активисты Koos продолжали участвовать в эфирах на российских пропагандистских каналах.
Тогдашний лидер ОЛПЭ Игорь Розенфельд перед выборами давал комментарии в том духе, что движение Koos имеет элементы русского консерватизма, а у ОЛПЭ – немного другой подход. «Но мы договорились, что не трогаем разные точки зрения, мы просто высказываем свою точку зрения, они – свою. Общее у нас – про равенства, социальные требования и некоторые русские темы», – говорил в январе 2023 года Розенфельд.
Однако уже в конце февраля Розенфельд осудил поездку одного из лидеров Koos Айво Петерсона в оккупированный Россией Донецк. Розенфельд сказал тогда, что эта поездка выглядит плохо, поскольку ОЛПЭ могут обвинить в том, что партия поддерживает войну России против Украины. Розенфельд добавлял, что у партии есть своя точка зрения на эту войну и что ОЛПЭ считает, что украинские радикалы тоже несут ответственность, наряду с русскими радикалами. Однако, как говорил тогдашний глава ОЛПЭ, в данной ситуации быть в Донбассе – дать возможность обвинить партию в полной поддержке политики России, чего на самом деле нет.
Вскоре после выборов Розенфельд говорил, что не исключает дальнейшего сотрудничества с движением Koos. После предъявления осенью 2023 года обвинения Петерсону, касавшегося деятельности, направленной против независимости, суверенитета и территориальной целостности Эстонской Республики, Розенфельд заявлял, что считает содержание обвинения непропорционально суровым с учетом того, что Петерсон на самом деле совершал.
Кризисное управление?
Летом 2023 года стало известно, что ОЛПЭ, набравшей 2,4% голосов на выборах в Рийгикогу, может грозить принудительный роспуск, поскольку число ее членов упало ниже минимально требуемого уровня. В сентябре Розенфельд был исключен из партии.
Последние шаги партии, о которых стало известно эстонской общественности, по назначению февральского общего собрания и по обнародованию новой программы, больше всего похожи, если проводить аналогии с миром экономики, на действия в бизнес-структуре кризисного управляющего, назначенного новым владельцем. Из программы партии не только начисто исчезли «русские темы», о которых говорил Игорь Розенфельд; сайт партии теперь даже не имеет русскоязычной версии.
Разумеется, только в феврале появится объективная картина того, сколько заметных прежде членов ОЛПЭ сохранят свое членство – и на каких позициях – в Партии левых, тогда же станут больше понятными и контуры той команды, которая будет пытаться на базе так и не вышедшей из зоны маргинализации политической силы строить организацию, способную вызвать у себя симпатии сторонников приверженцев левых политических взглядов, не имеющих, однако, никаких существенных расхождений с доминирующими в эстонском обществе ожиданиями от внешней политики и политики безопасности эстонского государства.
Не лучшее место для партийного строительства?
Сама идея создания такой партии выглядит вполне перспективной, потому что запрос на левую политику в Эстонии, как и в большинстве стран Европы, как раз-таки и не является маргинальным, при этом про традиционно самого влиятельного эстонского игрока на левом политическом фланге, социал-демократов, порой шутят, что эстонские социал-демократы – самые правые социал-демократы в Европе. Центристы же, которым часто рекомендовали переименоваться в левоцентристов, переживают довольно сильный кризис. Таким образом, достаточно четко артикулированная левая экономическая повестка выглядит потенциально востребованной.
В то же самое время вызывает очень серьезные сомнения, что руины ОЛПЭ – это подходящее и перспективное место для выстраивания такой организации. Связанные с историей ОЛПЭ репутационные риски настолько высоки, что чреваты для партии с таким «анамнезом» инерционным отторжением у левого, но при этом ничуть не пророссийского электората. По крайней мере, сейчас, в январе 2024 года, затеянный в февраля съезд уже, по сути, «новых левых», смотрится любопытной и необычной, но достаточно бессмысленной авантюрой.
Источник: Postimees.
