Несмотря на отказ Китая предоставлять России широкомасштабную военную помощь, оттуда массово поступают комплектующие для вооружений, в частности необходимые для войны микросхемы. И хотя в Кремле любят называть Пекин союзником, даже системные политики признают: сотрудничество с Китаем выгодно скорее ему самому, чем России, и ситуация усугубляется с каждым днем. Си Цзиньпину нужно, чтобы путинский режим не рухнул и продолжал «кусать» Запад, считает Владимир Милов, но Китай совершенно не заинтересован в усилении России и быть ее донором точно не намерен.
Масштабы китайской помощи России не стоит переоценивать. Вопреки острой необходимости для Путина, Китай так и не стал поставлять России вооружения и боеприпасы для применения на фронте — а именно этого больше всего хотел Путин. Поставляется много второстепенной продукции, которая тоже важна для поддержания возможностей России вести войну, но все это не в состоянии обеспечить перелом на поле боя. Таким образом, Китай так или иначе не пересекает определенные «красные линии», отказавшись от официальных поставок оружия, против которых Запад предостерегал Пекин.
Что касается экономики, здесь тоже все не так просто. Фактически единственное, что сегодня делает Китай, — это замещает утраченные западные товары своими. Но, во-первых, делает это с огромной премией. Например, китайские автомобили на российском рынке стоят вдвое дороже, чем собственно в Китае, а газовая компания «Новатэк» была вынуждена увеличить стоимость проекта «Арктик СПГ-2» почти на $4 млрд из-за замены американских турбин Baker Hughes на китайские Harbin Guanghan.
В результате китайский экспорт в Россию уже по итогам 11 месяцев 2023 года превысил $100 млрд и недалеко отстает от российского экспорта в Китай — в минувшем году сальдо российско-китайской торговли резко сокращалось. При этом Китай импортирует из России в основном сырье и продукцию первого передела, предпочитая добиваться от российских сырьевых экспортеров масштабных скидок (об этом в будущем поговорим в подробностях отдельно), а России поставляет готовую сложную продукцию. При таких тенденциях недалек момент, когда сальдо торговли Россией с Китаем станет для нас отрицательным — то есть для КНР складывающаяся модель торговли становится очевидно более выгодной.
Далее Китай, в отличие от стран Запада, не готов становиться технологическим донором развития российской промышленности и не заинтересован видеть Россию как конкурента на рынке обрабатывающей промышленности. Именно это недавно имел в виду мэр Москвы Сергей Собянин, когда объявил, что страны Востока «ведут против России настоящую экономическую войну», не желая поставлять нам компоненты и технологии для развития собственного производства. В похожих тонах говорил первый вице-премьер Андрей Белоусов в предновогоднем интервью «Коммерсанту»:
«Мы должны четко понимать, что на рынках дружественных стран нас никто не ждет. Эти рынки заняты либо товарами самих дружественных стран, либо их конкурентами — теми же европейскими товарами… Сейчас российских товаров нет в Китае, нет в Индии, нет во Вьетнаме».
Белоусов надеется, что российские товары на этих рынках появятся, но это иллюзия. Особенно забавно слушать рассуждения российских чиновников о массовом выходе наших товаров на китайский рынок на фоне замедления китайской экономики — когда и для своих китайских товаров пространство сжимается. Вы думаете, в этих условиях руководство Китая будет озабочено тем, чтобы расчистить на своем внутреннем рынке пространство для российских товаров неведомого качества и конкурентоспособности?.. Ну а насколько Китай ценит Россию как партнера в высокотехнологичных проектах, можно судить по прошлогоднему сюжету о том, как Москву попросту выкинули из проекта строительства совместного широкофюзеляжного самолета CR929, над которым десять лет до этого изображали «совместную работу».
Вопреки надеждам российских властей, Китай совершенно не собирается инвестировать в Россию. На момент начала полномасштабного вторжения в Украину накопленные прямые китайские инвестиции в российскую экономику, по данным Банка России, едва превышали $3 млрд — доли процента нашего ВВП. Причем это в основном инвестиции всего в два проекта «Новатэка» — «Ямал СПГ» и «Арктик СПГ-2», которые почти полностью освобождены от налогов в российский бюджет, работают в значительной степени на китайском оборудовании и предназначены для экспорта дешевого сжиженного природного газа в Китай.
За прошедшие два года случилось 0 (ноль!) входов китайских инвесторов на российский рынок, и никто из них сюда не собирается. Несмотря на долгие годы разыгрывания спектакля о партнерстве, по словам министра по развитию Дальнего Востока и Арктики Алексея Чекункова, «публичная часть наших отношений с Китаем опережала их практическое исполнение — если пересчитать те проекты в России, где реально участвовали крупные китайские инвесторы, то хватит пальцев одной руки».
Российские банкиры при этом признаются, что китайские банки, даже готовые работать в обход западных санкций, все равно настолько ориентированы на западные финансовые рынки, что просто не будут связываться с российскими банками, не имеющими доступа к SWIFT. «Китайская банковская система, особенно использование юаней в трансграничных платежах, очень сильно зависит от SWIFT — вся инфраструктура платежная заточена под SWIFT, они честно признались. И если российский банк по санкционным или несанкционным причинам отключают от SWIFT, то, соответственно, он перестает иметь доступ к трансграничным платежам через Bank of China», — сетовал вице-президент Росбанка Александр Рахманин.
Вот такое вот «партнерство». За минувшие два года стало очевидно, что Китай не заинтересован в развитии России как конкурента на рынке высокотехнологичных товаров, инвестировать в нашу страну не хочет, а хочет получать от нас лишь сырье со скидкой, в обмен на хорошую премию от замещения западных товаров на российском рынке.
Тем не менее нельзя сказать, что Китай совсем не готов помогать России: Путин важен Си Цзиньпину как игрок, помогающий ослаблять позиции Запада. Однако здесь прослеживаются два четких принципа. Первый: Китай не ввязывается ни во что, что грозит серьезными рисками, и не дает при этом рычагов контроля. Это относится и к инвестициям в Россию, и к поставкам оружия: риски в обоих случаях значительные, а возможности контролировать результат у Пекина ограничены. Например, поставив России летальное оружие, Китай возьмет на себя серьезную ответственность за агрессию против Украины, но управлять ведением боевых действий не сможет — минусы и риски материализуются, а вот то, что Путин с китайским оружием сможет победить, мягко говоря, не гарантировано.
Второй принцип: Китай не готов быть ничьим донором и вкладывается только в то, что приносит ему выгоду. Поэтому расширение торговли по принципу «дешевое сырье в обмен на китайские товары с премией» работает, а инвестиции или технологическая кооперация — нет.
Российской правящей номенклатуре, бьющейся сегодня в публичном антизападном угаре, предстоит тяжелое осознание того факта, что Запад, начиная с 1980-х годов, по факту был донором России — как бы у нас ни отказывались это признавать — по широкому кругу факторов развития: капитал, технологии, знания. Китай таким донором быть не собирается: он заинтересован лишь в минимальном поддержании путинского режима на плаву, без возможностей его укрепления и развития и с максимальной выгодой для себя.
Это же касается и военной сферы. За два минувших года стало ясно, что по-крупному ввязываться в военную поддержку Путина Пекин не готов: это чревато серьезным обострением отношений с Западом и, возможно, серьезными санкциями. В условиях беспрецедентного замедления китайской экономики это то, что Си Цзиньпину меньше всего нужно. Поэтому Китай пытается как-то поддержать московских партнеров мерами второстепенного характера, с ответственности за которые можно при случае легко соскочить: мол, это какие-то там частные компании поставляют какие-то дроны, а мы полагали, что это в гражданских целях.
Безусловно, Путину все это тоже помогает, и Запад этим озабочен — поэтому санкции за поддержку путинской армии и военной промышленности вводятся в том числе и против китайских компаний. Возымеет ли это действие и стоит ли ждать эскалации вторичных санкций — вопрос открытый, но для Китая принципиально важно показывать Западу, что он проводит самостоятельную политику, готов не переходить некие «красные линии», но полностью «гнуться» под санкционным давлением не будет. К тому же поставки России военной продукции приносят прибыль. Поэтому, скорее всего, стоит ждать игры в «кошки-мышки»: изобретения разного рода схем с участием подставных компаний и так далее, но поставки продукции двойного назначения, скорее всего, продолжатся. Китайские производители такого рода продукции часто менее зависимы от международных рынков, так что возможности влиять на их поведение через санкции ограничены.
Возможна ли новая эскалация американо-китайского противостояния, в том числе в связи с продолжающимися поставками продукции военного назначения для России или гипотетическим возвращением в Белый дом Дональда Трампа? Тут надо учитывать вот что: за время торгово-экономического противостояния Китая и США последних лет масштабы взаимодействия двух экономик резко сократились: доля китайских товаров в американском импорте в первом полугодии 2023 года сократилась до 13,3%, что почти вдвое меньше пикового значения 2017 года — 21,6%. Этот тренд будет продолжаться и без Трампа: многие компании уже поняли, что размещение производств в Китае с ориентацией на американский рынок чревато рисками, и переводят производства в другие страны.
С одной стороны, все эти факторы вносят существенный вклад в наблюдаемое замедление китайской экономики: Китай теряет американский рынок, теряет инвесторов. С другой — парадоксальным образом США теряют рычаг влияния на политику Китая: в плане торговли там скоро нечего уже будет сокращать. Надо понимать, что относительно легкий потенциал сокращения китайского импорта Америкой уже выбран, и дальнейшие торговые барьеры будут болезненнее бить по американской экономике, чем раньше. Что касается Трампа, то, хотя прогнозы делать сложно, но, как представляется, в случае его избрания решающими будут два фактора. Первый: Трамп будет сосредоточен на внутренней политике, консолидации власти и политической мести всем, кто обижал его в последние четыре года, ему будет немного не до Китая. Второй: цель остановить Путина и войну для него не будет приоритетной — довольно понятно, что Трампу плевать на Украину, а в Путине он видит сильного потенциального если не партнера, то контрагента (и, видимо, это взаимно).
Да, ястребиные поползновения по поводу Китая, подогреваемые почти универсальным антикитайским консенсусом в американском истеблишменте, будут. Но ограничениями будут интересы крупного бизнеса, который потеряет от обострения торговых войн, и низкий уровень интереса Трампа к войне в Украине. Впрочем, Трамп, похоже, прошел свой пик популярности, и его победа сейчас уже не выглядит настолько вероятной, как еще несколько месяцев назад, — но это тема для отдельного разговора.
С учетом всех этих обстоятельств, как представляется, задача перекрыть канал поставок в Россию продукции двойного назначения из Китая будет сложной. Пытаться будут, но рычагов давления все меньше, и Китай ведет и продолжит себя вести достаточно изворотливо — при этом определенных «красных линий» не переходит. Гораздо более продуктивно для Запада сегодня было бы сосредоточить усилия на перекрытии каналов поставок продукции потенциального военного назначения из других стран. Как мы знаем, довольно много ее продолжает поставляться даже из стран ЕС, есть куда бо́льшие возможности повлиять на страны Центральной Азии, Ближнего Востока, Турцию. Китай в этом плане остается относительно крепким орешком.
Однако не стоит забывать и о главном: сегодняшняя модель российско-китайских отношений в целом не позволяет России «взлететь». Китай оказывает Путину поддержку только в режиме «минимального жизнеобеспечения» и с большой выгодой для себя, скорее отнимая у Путина ресурсы (которые он в ином случае мог бы использовать на войну), чем являясь его донором. Пекин заинтересован, чтобы путинский режим сохранялся и продолжал «кусать» Запад, но совершенно не заинтересован в его усилении и укреплении. Китай не в состоянии и не желает ни помогать Путину решающим образом выигрывать войну, ни предотвращать развитие кризисных явлений в путинской системе. Поэтому китайский фактор поддержки Путина важен, но не настолько, чтобы определить дальнейший ход истории.
Источник: Владимир Милов, The Insider
