Поэты Егор Штовба, Артём Камардин и Николай Дайнеко были приговорены к пяти с половиной, семи и четырём годам лишения свободы соответственно за чтение стихов у памятника Маяковскому в Москве.
Вся их вина в том, что они продекламировали несколько стихотворений с критикой войны против Украины.
В России не судили за стихи со времен Сталина. Да и тогда это было нечасто. Из широко известных случаев, когда поэтов судили именно и только за крамольные стихи могу вспомнить только первое дело Мандельштама (эпиграмма на Сталина) и дело Николая Эрдмана и Владимира Масса (сатирические басни). Причём, в обоих делах репрессии ограничились ссылкой.
Владимира Осипова, Эдуарда Кузнецова и Илью Бокштейна, которые были участниками поэтических чтений у того же памятника Маяковского в начале 60-х, формально судили не за стихи, а за политические выступления. Юрия Галанскова, участвовавшего в тех же чтениях, судили много позже за составление “Белой книги” о процессе Синявского-Даниэля.
Таких приговоров за чтение стихов, как сегодняшний, в России не было со смерти Сталина точно, если они, вообще, когда-то были.
Сталинская степень жестокости репрессий возвращается и даже иногда с перехлёстом. После 25 лет заключения Владимиру Кара-Мурзе – дикое “дело поэтов”.
PS. Сейчас бы Галанскову за эти страшно актуальные стихи, которые он открыто читал в 1960 году все у того же памятника Маяковскому, впаяли бы лет 10.
Человеческий манифест 1 Все чаще и чаще в ночной тиши вдруг начинаю рыдать. Ведь даже крупицу богатств души уже невозможно отдать. И никому не нужно: В поисках Идиота так измотаешься за день! А люди идут, отработав, туда, где деньги и ****и. И пусть сквозь людскую лавину я пройду непохожий, один, как будто кусок рубина, сверкающий между льдин. Не-бо! Хочу сиять я; ночью мне разреши на бархате черного платья рассыпать алмазы души. 2 Министрам, вождям и газетам – не верьте! Вставайте, лежащие ниц! Видите, шарики атомной смерти у Мира в могилах глазниц. Вставайте! Вставайте! Вставайте! О, алая кровь бунтарства! Идите и доломайте гнилую тюрьму государства! Идите по трупам пугливых тащить для голодных людей черные бомбы, как сливы, на блюдища площадей. 3 Где они – те, кто нужны, чтобы горло пушек зажать, чтобы вырезать язвы войны священным ножом мятежа? Где они? Где они? Где они? Или их вовсе нет? – Вон у станков их тени прикованы горстью монет. 4 Человек исчез, ничтожный, как муха, он еле шевелится в строчках книг. Выйду на площадь и городу в ухо Втисну отчаянья крик! А потом, пистолет достав, прижму его крепко к виску... Не дам никому растоптать души белоснежный лоскут. Люди, уйдите, не надо... Бросьте меня утешать. Все равно среди вашего ада мне уже нечем дышать! Приветствуйте подлость и голод! А я, поваленный наземь, плюю в ваш железный город, набитый деньгами и грязью. 5 Небо! Не знаю, что делаю... Мне бы карающий нож! Видишь, как кто-то на белое выплеснул черную ложь. Видишь, как вечера тьма жует окровавленный стяг... И жизнь страшна, как тюрьма, воздвигнутая на костях! Падаю! Падаю! Падаю! Вам оставляю лысеть. Не стану питаться падалью – как все. Не стану кишкам на потребу плоды на могилах срезать. Не нужно мне вашего хлеба, замешенного на слезах. И падаю, и взлетаю в полубреду, в полусне. И чувствую, как расцветает человеческое во мне. 6 Привыкли видеть, расхаживая вдоль улиц в свободный час, лица, жизнью изгаженные, такие же, как и у вас. И вдруг – словно грома раскаты и словно явление Миру Христа, восстала растоптанная и распятая Человеческая Красота! Это – я, призывающий к правде и бунту, не желающий больше служить, рву ваши черные путы, сотканные из лжи! Это – я! законом закованный, кричу Человеческий Манифест, и пусть мне ворон выклевывает на мраморе тела крест. (1960)
Автор: Игорь Эйдман, блогер.
