Газета The New York Times пишет: “Экспорт Китая в соседние страны настолько велик, что этим летом китайские строители построили на границе склады и 20-этажные офисные башни”. Издание рассказало, как Китай увеличил свой экспорт в Россию и по сути стал получать выгоду от войны в Украине.
Приграничный город Хэйхэ – микрокосм все более тесных экономических отношений Китая с Россией. Город стоит на берегу Амура. Напротив – российский Благовещенск. В октябре 2022 года здесь под звуки фанфар открыли автодорожный мост, соединивший две страны. Именно по нему едут в Россию из Китая новые грузовые дизельные машины. Европейские производители автомобилей ушли из России благодаря санкциям, и Китай занял освободившуюся нишу. Везут машины не только через мост, но и по железной дороге. По данным GlobalData Automotive, которые приводит New York Times, китайские автопроизводители захватили 55 процентов российского рынка. В 2021 году у них было всего 8 процентов.
Помимо автомобилей, Китай поставляет в Россию микросхемы, чипы и электронику. Все это может быть использовано в производстве оружия. Россия, в свою очередь, после начала полномасштабной войны в Украине продавала Китаю нефть и газ с большими скидками. А еще, как пишет New York Times, российские шоколадные конфеты, колбасы и другие потребительские товары стали в изобилии появляться в китайских супермаркетах. Экспорт Китая в Россию увеличился на 50 процентов. У российского импорта заслуги более скромные: рост в сравнении с прошлым годом составил 11,8 процента.
Украина вносит компании, помогающие России, в список международных спонсоров войны. 21 декабря туда добавили китайскую государственную строительную компанию China Railway Construction Corporation. В России она строит метро, мосты и автомагистрали. О непростых китайско-российских отношениях Настоящее Время поговорило с китаистом, магистрантом направления “Китайские исследования” в Лейпцигском университете Алексеем Чигадаевым.
– Китаю интересна стабильная Европа, Китаю интересны стабильная инфраструктура, стабильные торговые пути, стабильные поставки из Украины. Но это по-прежнему не является критическим фактором, который изменил бы позицию Китая. Хочет ли Китай поучаствовать в разрешении этого кризиса? Да, наверное, хочет, но не видит конструктивного решения, а ввязываться в заранее неэффективную историю, из которой ты не можешь выйти победителем, Китаю не хочется. Вторая история – приносит ли это выгоду, профицит.
– То есть Китай уже не хочет продолжения войны, но не видит, как ее можно закончить при его участии?
– Если бы у нас с вами была возможность прийти к Си Цзиньпину и спросить его: “Уважаемый председатель Си, хотите ли вы, чтобы война продолжалась, или хотите, чтобы война закончилась прямо сегодня?” – я не сомневаюсь, что председатель Си нам ответил бы, что лучше, если бы войны не было. Тогда можно было бы наладить эффективные поставки с Европой, торговать с Европой через Беларусь и развивать проект “Один пояс – один путь”, покупать продовольствие в том числе и из Украины, инвестировать в какие-то проекты в Украине, в том числе в восстановление инфраструктуры, тогда не было бы точек конфликта с Европой и точек дополнительного конфликта с США. Мне кажется, если бы была такая возможность, Китай сегодня присоединился бы к миру.
– Но при этом Китай получает выгоду от войны в Украине?
– Да, конечно, и это было очевидно с самого начала, потому что поворот на Восток, который анонсирован в России, насколько я помню, идет последние 10 лет. И раз в несколько лет на Восточном экономическом форуме или на других площадках кто-то из российских руководителей говорит о том, что вот сейчас мы точно поворачиваемся на Восток. Но когда у тебя есть альтернатива и ты можешь не поворачиваться на Восток, тогда, конечно, ты будешь продолжать развивать свой бизнес с теми партнерами, которые тебе удобны, с которыми уже налажены бизнес-отношения. А теперь этот поворот на Восток безальтернативен: ты разворачиваешься на Восток или твой бизнес умирает.
– На чем в основном зарабатывает Китай от этой войны?
– Поставки из России и налаживание торговых взаимоотношений с Россией. Здесь нет никакого сюрприза – тенденция к росту взаимного товарооборота между Россией и Китаем была очевидна. Когда в условиях безальтернативных американских и европейских санкций оказался российский бизнес, в том числе российские нефтедобывающие компании, тогда Китай выигрывает главным образом на поставках из России дешевого сырья: нефти, газа, угля, древесины, ДСП. И второй путь – это экспорт из Китая: станки, оборудование и все те товары, которые раньше Россия закупала через другие страны. Китай превратился в одну большую артерию, через которую идут товары из Гонконга и Китая – морем и самолетами. То есть вполне себе “дорога жизни”.
– Выгодно ли это обеим сторонам, как утверждают российские власти?
– Китайским партнерам это, конечно же, выгодно: у тебя не было бизнеса – теперь у тебя бизнес есть, у тебя не было этого бизнес-партнера, теперь он у тебя есть. Российские бизнес-партнеры, в свою очередь, поставлены в ситуацию, когда ты либо покупаешь из Китая, либо не покупаешь вообще. Китайские партнеры не дураки, поэтому они повышают цены, они могут диктовать свои условия, но, естественно, не перегибая палку. Все это выгоднее китайским партнерам, чем российским. Потому что если раньше ты мог торговать с любой страной Европы и с США, и делать это в понятной тебе валюте по понятным законам и судиться в лондонском арбитраже, то теперь ты вынужден работать с поставщиками, которых ты не знаешь, с рынком, который ты ранее не изучал, в валюте, которую ты не очень понимаешь, и на условиях, которые тебе не знакомы.
Источник: Ольга Бешлей и Игорь Севрюгин, «Настоящее время»
