В войне, которая ведется с помощью артиллерии, танков, беспилотников и крылатых ракет, роль снайпера, невидимого и смертоносного, часто не принимается во внимание, но она важна на поле боя.
Российские позиции были отмечены синим флагом элитных московских десантных частей, но ткань выглядела почти полупрозрачной сквозь прицел украинского снайпера.
Флаг на вершине оккупированного Россией здания был на расстоянии чуть более полутора километров. Если бы в прицеле появился русский солдат, крупнокалиберная пуля снайперской винтовки попала бы ему в грудь примерно через четыре секунды.
“Они передвигаются утром и вечером”, – сказал Барт, лидер снайперской группы, состоящей из четырех бойцов.
Бойцы прибыли под покровом темноты после того, как ехали по непроглядным дорогам, запихавшись в пикап с выключенными фарами. Поспешными шагами по битому стеклу… Они установили винтовки на своей позиции, известной как «тайник».
Барт расслабился, протягивая руки к 20-фунтовой (9-килограммовой) винтовке, спрятанной среди обломков полуразрушенного здания. Светало, и день обещал быть долгим.
Если российское вторжение в Украину определяют как изнурительную артиллерийскую войну, подкрепленную танками, беспилотниками и крылатыми ракетами, то роль снайпера, невидимого и смертоносного, часто остается без внимания на поле боя.
Затемненные высокотехнологичными орудиями убийства и тупой силой гаубиц и минометов, снайперы являются частью более элементарной силы – пехоты. Их сравнительно немного, но они не менее важны, чем столетия назад, когда стрелок времен Первой мировой войны мог одним выстрелом запугать сотню людей.
Но современные технологии, особенно небольшие беспилотники, служащие смертоносными инструментами наблюдения над линией фронта, значительно усложнили снайперскую стрельбу из скрытых позиций. Это заставило украинских снайперов изменить тактику либо обречь себя на верную смерть.
Команда The New York Times провела неделю вместе с украинской снайперской группой на юге страны. Они читали отчеты о миссиях снайперов и брали интервью у снайперов, инструкторов и тренеров по всей Украине, чтобы понять эту закулисную войну, которую ведут хорошо подготовленные стрелки.
Базовые навыки
Приблизительно в 450 километрах от места, где ждала команда Барта, 54-летний Владимир, пехотинец 19-го отдельного стрелкового батальона, готовился к своему первому дню занятий по снайперской подготовке на стрельбище.
Перед ним были бумажные мишени, оклеенные множеством красных колец.
Официальных снайперских школ в Украине немного, и большая часть обучения проходит в специальных классах, во время частных тренировок и у волонтеров, разбросанных по всей стране.
Некоторые снайперы жаловались, что концентрация на штурме окопов, необходимой тактике для возвращения территории, сделала снайперскую подготовку менее приоритетной для некоторых командиров.
«Стать снайперами – мое и моих товарищей личное желание, – сказал Владимир. – Мне нужно развивать базовые навыки, потому что на фронте на это не будет времени».
Снайперы, с которыми пообщались авторы статьи, просили называть их только по позывным или именам для их безопасности.
Количество снайперов в украинской армии неизвестно, но, по оценкам инструкторов, их несколько тысяч, разделенных на две основные категории. Большинство известны как стрелки, способные стрелять во врага на расстоянии примерно 300 метров. Они часто находятся в окопах, поддерживая своих товарищей.
Вторая категория – снайперы-разведчики, известные среди снайперов как «дальнобойщики». Это те из немногих пехотинцев, которые могут точно стрелять с расстояния в километр и дальше, способны считывать ветер, температуру и барометрическое давление (с помощью наблюдателя) перед тем, как слегка нажать на спусковой крючок.
В один сентябрьский день инструктор учил Владимира именно этому: как нажимать на спусковой крючок.
«Спусковой крючок нужно нажимать прямо по каналу ствола, – говорил инструктор – Если ты потянешь его в сторону, то не попадешь в цель. Если вниз – спровоцируешь рывок, что также повлияет на точность выстрела».
«Многие боятся становиться снайпером, потому что существует мнение, что снайпер – одна из приоритетных целей для врага», – говорит Владимир.
Приоритетные цели
«Около 00:00 наш снайпер на позиции 2 заметил вражеское пулеметное гнездо», – говорится в отчете. Он был написан после снайперской миссии, которая прошла вблизи города Бахмут в начале этого года.
«Наш снайпер обстрелял вражескую пулеметную позицию, – говорится в отчете. – В результате было уничтожено: два «подтвержденных» и один «возможный» врага.
В кругу военных снайперов называют «мультипликатором силы», подразумевая, что они могут оказать значительное влияние на поле боя.
Но нажатие на спусковой крючок имеет свою цену, особенно в эпоху беспилотников и тепловизионных прицелов, гарантирующих, что независимо от того, насколько хорошо снайпер замаскирован, тепло его тела может выдать его позицию (при отсутствии труднодоступной антитермической одежды). Пыль, дым, а иногда и вспышку, освобождающуюся крупнокалиберным патроном, когда пуля вылетает из ствола со скоростью более 900 метров в секунду, также можно легко заметить.
Это означает, что не любой русский солдат, появляющийся в перекрестке прицела, хороший кандидат на смерть. Потенциальная награда должна перевешивать риск. Поэтому вероятность выстрела растет, если этот солдат является «приоритетной целью», например пулеметчиком, офицером или бойцом расчета ПТУРа. Или еще более важно: русским снайпером.
«У них есть хорошие ребята, эффективные, – говорит Марик, украинский снайпер из пехотного батальона «Волки Да Винчи». – Их немного, но они есть. Я считаю, что никогда нельзя недооценивать врага».
По словам Марика, его команде удалось убить группу российских снайперов в начале войны, но не из винтовок, а из артиллерии, чтобы ни один из них не смог убежать.
Россияне пытаются делать то же, когда замечают украинских снайперов.
“Мы увидели их чисто случайно”, – сказал Марик.
Хорошо подготовленная команда снайперов дает знать о своем присутствии на передовой, преследуя и убивая, пока не отступит или пока ее не обнаружат и не подавят, или не ликвидируют. Снайперам часто приходится выкручиваться, выбирая позицию и решая, вести огонь или наблюдать.
Убийство другого человека с помощью мощной винтовки и оптического прицела – это взвешенный и иногда интимный опыт, в отличие от неистовой бойни в окопах с близкого расстояния. Особенно на большом расстоянии снайперам часто приходится ждать часами, используя метеорологические программы, баллистические калькуляторы и блокноты, чтобы прицелиться перед нажатием на спусковой крючок.
Пули, предназначенные для смертоносной стрельбы на большие расстояния, и их гильзы часто собираются самими снайперами – это так называемая «ручная зарядка», чтобы обеспечить идеальный вес для выполнения задания. Высококачественные снайперские боеприпасы трудно приобрести, учитывая большое количество калибров, используемых украинскими войсками, поэтому волонтеры часто покупают их приватно, как и снайперские винтовки, чтобы помочь в обеспечении войска.
И в отличие от западных войск, имеющих дело с моральной сложностью войн в Ираке и Афганистане, где повстанцы органично сливались с местным населением, украинские снайперы, защищая свою страну от вторжения, четко видят свою цель.
«Я думаю о людях по ту сторону – они, может быть, не хотели бы быть здесь, но они здесь, – говорит Раптор, еще один снайпер из команды Барта. – Убивать кого-нибудь противоестественно, но это наша работа».
Действительно, убийство – это валюта для снайперов, часто конкурирующих за ресурсы с подразделениями беспилотников и другими на поле боя. Это одна из причин того, почему снайперская команда Барта использует мощную камеру для записи своих выстрелов.
“У нас есть поговорка: нет видео – нет убийства”, – сказал командир команды Барта.
Но снайперы делают гораздо больше, чем просто стреляют в людей с большого расстояния. Действительно, убийство противника часто является последним шагом в длинном списке других приоритетов, таких как разведка, защита штурмовых подразделений и выявление целей для артиллерии.
Смена ветра
Около двух часов дня ветер изменился. Он больше не дул слева, а дул прямо на позиции команды, что заставило их быстро настроить винтовки.
Приблизительно в это время в небе появился вражеский беспилотник – дешевый гоночный дрон, увешанный взрывчаткой, а неподалеку упали три минометных мины. Но ни одного русского солдата не появилось, только входящие и исходящие артиллерийские выстрелы, заставившие снайперов зайти в глубь здания. Порывы ветра проносились сквозь обломки, разрывая маскировочную сетку, помогавшую скрывать их позиции.
Ближе к сумеркам, когда земля остыла и уже садящееся солнце засияло в окнах здания, которое находилось под контролем врага, команда заметила что-то в глубине дальней комнаты. Это была пулеметная позиция или что-нибудь другое?
Не имея четкого ответа, стрелять было бессмысленно. Они напишут об этом в отчете, когда вернутся, а другое подразделение пришлет туда дрон со взрывчаткой.
Медленно, в промежутке между ранним вечером и тьмой, команда упаковала свои вещи и застегнула молнии на футлярах для винтовок. Они кинулись к грузовику и уехали, остовы разрушенных домов вдоль дороги теперь освещались светом восходящей луны.
Источник: Томас Гиббонс-Нефф, The New York Times.
