Политическая история древности – буквально учебник убийств. Мы не удивляемся тем, как одна династия не оставляла буквально ни одного представителя конкурентов, как жены убивали мужей, дети – родителей, братья – братьев, как отправляли в тюрьму и ослепляли. Собственно, квинтэссенция этой мировой истории – знаменитая “Игра престолов”. С той разницей, что настоящая игра престолов всегда подчинялась более страшным законам.
В то же время, если мы посмотрим на историю Руси, то не увидим ничего подобного. Убийство — от первых Рюриковичей и до монгольского нашествия — явление необычайное. Князья Борис и Глеб погибли в усобице потомков князя Владимира и были объявлены святыми – столь шокирующим был сам факт убийства представителей правящей династии. Но это первые века, начало “домонгольского” государства.
А вот последние десятилетия ее существования – заговор и убийство суздальского князя Андрея Боголюбского, сына Юрия Долгорукого. Князя, укравшего икону из Вышгородского монастыря, который и считается едва ли не первым диктатором на Руси.
Убийство Андрея – случай исключительный. Как и то, что после получения престола во Владимире он выслал детей Юрия за пределы своего княжества, вообще за пределы Руси. Среди высланных был и брат Андрея, князь Всеволод Большое Гнездо. Когда он вернулся к Владимиру и стал княжить, он ослепил своих противников — князей Ростиславичей. Нет уверенности, что ослепление действительно произошло. Оба ослепленных князья продолжали активно участвовать в политической жизни Руси, поэтому у историков есть подозрения, что речь могла идти об имитации казни ради успокоения местного населения.
Но при этом не будем забывать, что все это история Владимирской Руси, на окраине которой уже построена новая пограничная крепость — Москва.
Киевский период истории не отмечен даже такой эпизодической жестокостью среди князей, междоусобицы с кровавым концом окончательно завершились как раз в период выяснения отношений детьми князя Владимира с победой Ярослава Мудрого.
А почему? Чем Русь отличалась от соседних стран, даже от той же Византии?
Я бы сказал — самой сутью государственной власти. Самодержавие всегда требовало устранения конкурентов и в императорском Риме, и в Византии, и в Османской империи, и в первых королевствах Европы и Азии. Но пришедшие на земли Руси дружинники совершили свое путешествие именно потому, что самодержавия не воспринимали. Их задачей было создание мира равных правителей, союза удельных княжеств, в котором каждый был родственником каждому, и князья легко (или не очень легко) менялись территориями господства.
Конечно, по мере разрастания семьи споров возникало все больше, наделов все меньше. Если вы начнете читать биографии князей после Ярослава, вы быстро сойдете с ума и поймете, что историю Руси нельзя изучать без брома. И все же это скорее история перемещений, а не история убийств. Даже погром Киева войском, собранным тем же Андреем Боголюбским, до сих пор воспринимается как историческая сенсация, как водораздел между южной и северной Русью. Хотя к тому времени города в Европе уже пылали, как спички.
Все изменилось после ордынского нашествия. Орда принесла с собой альтернативную модель государственного устройства – “ярлыки” на княжение, вертикаль власти, самодержавие. И это была именно та модель, в которой принято устранять конкурентов без лишних эмоций.
По соседству, впрочем, все еще поддерживали “предыдущую” политическую традицию – отсюда остатки вечевой культуры, сеймы в Польше, баланс интересов в Великом княжестве Литовском, “выкрикивание” гетманов в Войске Запорожском и возможность их устранения. Но не убийство.
Политическая культура украинских земель станет смещаться в сторону Орды и Москвы после Переяславской рады. Пройдет всего два столетия, и древний Киев, княжеская столица, станет одним из центров терроризма в Российской империи. Впрочем, это уже совсем другая история.
Источник: Виталий Портников, «Локальная история»
