Бунт ЧВК “Вагнер” Евгения Пригожина спутал Путину карты накануне саммита БРИКС в ЮАР. Об этом написала газета The Moscow Times. Два российских чиновника рассказали изданию, что опасения из-за внутренней дестабилизации и потери власти, а также риск быть арестованным по ордеру Международного уголовного суда в Гааге до сих пор не позволяют Кремлю принять окончательное решение об участии Путина в саммите БРИКС, который пройдет в Йоханнесбурге с 22 по 24 августа. Сейчас, по данным The Moscow Times, в Кремле готовят два сценария участия Путина в саммите БРИКС: первый – на тот случай, если Путин все же решит сам лететь в ЮАР, во втором же случае в ЮАР полетит только делегация российских чиновников, а сам Путин будет выступать на саммите по видеосвязи.
Репортер газеты The Moscow Times Петр Козлов в эфире Настоящего Времени рассказал о том, чего, на его взгляд, на самом деле боится Путин.
– Объясните, пожалуйста, почему мятеж Пригожина останавливает Путина от поездки на саммит БРИКС? Путин опасается, что если он покинет Россию, то во время его отсутствия произойдет очередной бунт?
– Начнем с того, что Международный уголовный суд в Гааге несколько месяцев назад объявил ордер на арест Владимира Путина, что, собственно, уже создало определенную нестабильность и нервозность в Кремле. Дело в том, что большое количество государств на земном шаре, в том числе и те государства, которые сегодня Россия, Кремль и Владимир Путин считают для себя партнерами и союзниками, являются теми, кто подписал Римский статут, что требует от этих государств исполнения этого ордера. В том числе этот список включает и ЮАР. Это первый момент.
После того как этот ордер был принят, Владимир Путин очень сильно приостановил свои международные поездки. За последние несколько месяцев мы видели его коммуникации только с ближайшими соседними странами. Он отказался даже лететь в Турцию несколько месяцев назад для открытия АЭС “Аккую”, где вместе с президентом Эрдоганом он должен был участвовать в церемонии закладки топлива. Это та АЭС, которую строила Россия, которую для Путина тоже выгодно показать, что вот “есть наши проекты, есть “Росатом”, есть страна НАТО Турция, где мы построили и где я могу присутствовать”.
– А ваши источники говорят, почему Путин отказался лететь в Турцию? Он боится даже Эрдогана, даже Турцию, которая не ратифицировала Римский статут?
– Поскольку этот ордер действует сегодня, никто не понимает, как он будет работать. Безусловно, при переговорах и при подготовке встречи обсуждается вопрос о безопасности, даже без любого ордера. Но сегодня в условиях, когда этот ордер МУС стал большой неожиданностью для Кремля, конечно, рисковать никто не хочет и никто, наверное, в Кремле и не планирует. Поэтому эта поездка и не состоялась.
Что касается второго тезиса, который повлиял на эту нерешительность. Дело в том, что то, что произошло, безусловно, стало шоком и для самого Путина, и для его окружения. И сегодня, когда этот мятеж был остановлен, он не состоялся, Пригожин не дошел – мы видим вчерашнее интервью Путина, что ЧВК вообще не существует. Безусловно, Кремль сегодня пытается дать понять, что никаких проблем нет, что президент Путин уверен в себе, что никаких сложностей для него то, что случилось, не составило. Мы видим, что довольно быстро эта история с мятежом Пригожина и его ЧВК была намеренно вытеснена Кремлем и кремлевской политической пропагандой из новостей.
Но, конечно, когда такое происходит, и не прошло и месяца, уезжать в другую страну – безусловно, проблематично. Наши собеседники говорят, что сегодня есть действительно эта нерешительность, нервозность, что у специальных служб, в частности у ФСБ, есть приказ проводить максимально скрупулезное изучение происходящего и настроений в российских элитах, среди российских чиновников, бизнесменов, политиков и так далее. Поэтому сегодня они находятся под очень пристальным вниманием спецслужб. Конечно, в такой момент ехать было бы довольно рискованно для Владимира Путина.
– В статье The Moscow Times есть цитата одного из российских источников, что сейчас все под подозрением “фейков”, презумпция невиновности не работает. Это все тоже после мятежа Пригожина?
– Это именно то, о чем я сейчас говорю, безусловно. Сейчас все очень сильно напуганы, и в элитах тоже. Конечно, специальные службы этим занимаются. Мы видим, что каждый день появляются новости об аресте каких-то людей в различных российских регионах, которые то ли сотрудничали с украинской армией, то ли что-то еще делали. Никто не понимает на самом деле, в чем вина этих людей, потому что она нигде не обнародуется и нет никаких данных. Например, только вчера было три или четыре задержания. Такая же атмосфера тревожности и подозрений существует не только в российских регионах, но и в Москве, и среди российских элит, безусловно.
– То есть это касается не только российских генералов и военных, но и российских чиновников?
– Это касается всех.
– В статье The Moscow Times говорится о том, что вопрос гарантий для Путина обсуждался во время визита президента ЮАР в Санкт-Петербурге в прошлом месяце. Тогда Путину пообещали, что его не будут арестовывать. Что говорят ваши источники?
– Безусловно, вопрос, который стоял на повестке дня и стоит до сих пор, пока нет окончательного решения от Кремля – поедет ли президент Путин в ЮАР или нет – вопрос безопасности прорабатывается на административном уровне, на уровне чиновников и на уровне спецслужб. Конечно, сегодня, когда существует этот международный ордер – это один из главнейших вопросов, который обсуждается при подготовке.
Другой вопрос в том, что ЮАР – это в каком-то смысле хороший вариант для Владимира Путина. Рискованный, но хороший. Потому что это страна, которая, с одной стороны, является подписантом этого Римского статута, который ратифицирует Гаагскую конвенцию. Но с другой стороны, уже есть пример в 2015 году, когда в эту страну приехал другой международный лидер – президент Судана – который тоже находился в розыске, и на него был ордер Международного уголовного суда. Тем не менее он приехал в ЮАР, поучаствовал в саммите Союза африканских государств и потом спокойно вернулся назад, никаких проблем у него не возникло. Поэтому в этом смысле это хороший пример для Кремля. И если они решат, то это в каком-то смысле должно их успокаивать и показывать, что рисков может быть меньше.
Источник: Владимир Михайлов, «Настоящее время»
