Добро пожаловать в постпутинскую Россию! Не самое приятное и не самое безопасное время. Но что поделать: диктатуры часто заканчиваются так — периодом неустойчивого равновесия, когда власть, кажется, валяется на дороге, и ее легче подобрать, чем удержать.
Современный Стенька Разин
Пожалуй, самое поразительное в пригожинском мятеже — его феноменальная успешность. Сбитый самолет и шесть вертолетов, беспрепятственно перейденная как минимум в двух местах госграница, взятый без боя штаб управления Южным военным округом в Ростове-на-Дону, два захваченных крупных города. Если бы целью Пригожина было возглавить Донскую народную республику (ДНР-2) с центрами в Ростове-на-Дону и Воронеже, ему бы, кажется, никто не помешал. По крайней мере, ни полиция, ни погранслужба, ни военные никак себя не проявили, ФСБ проспала многотысячный мятеж (если не была его соспонсором).
Путин в этот момент должен был почувствовать себя очень одиноким и беззащитным. Гораздо хуже, чем при инаугурации в 2012 году или на карантине в бункере.
Неподалеку от Ростова-на-Дону, который имел все шансы стать столицей пригожинской народной республики, расположены казачьи городки, хутора и станицы, где три с половиной века назад устроил свою резиденцию Степан Разин, чьи воровские походы и авантюрный характер имеют немало общего с пригожинскими. Как и Пригожин, Разин не собирался свергать царя, но обвинил высших царских чиновников в ненадлежащем выполнении обязанностей (воровство) и измене царю. Как и Пригожин, Разин опирался на антиэлитные настроения низовых социальных слоев, но был успешнее: продержался четыре года, захватил Астрахань, Царицын (Волгоград), Саратов и Самару. Как и Пригожин, Разин принимал многие решения спонтанно и стихийно, у его восстания тоже не было четких целей.
Теперь уже не проверить, занял бы Пригожин Москву, как он занял Ростов и Воронеж, а если да, то сколько бы удержал и сколько бы крови это стоило. Но понятно, что государственный переворот в его ближайшие планы не входил — он лишь стремился отстоять свой силовой бизнес и шел «на стрелку» с Шойгу (сначала в Ростове-на-Дону, а потом в Москве).
Жалкое зрелище
Путин повел себя в ситуации мятежа совсем не как настоящий верховный главнокомандующий. Президентские самолеты, в начале бунта улетевшие в сторону валдайской резиденции и вернувшиеся, когда опасность стала спадать; последовавшие примеру вождя гражданские элиты; силовики, начавшие вывозить из Москвы секретные документы, — все это не поведение людей, встречающих опасность с открытым забралом. Очевидно, у руководства страны еще днем 24 июня не было уверенности, что подмосковные воинские части будут их защищать, а перекрытые мосты через Оку, блокпосты на Ленинском проспекте, в Тропарево и на Каширке — достаточные гарантии успеха против ЧВК «Вагнер».
Да, мы не увидели тысяч солдат ВС, Росгвардии и других частей, переходящих на сторону восставших. Но мы не увидели и чего-то похожего на серьезное организованное сопротивление. А ведь и в Ростовской, и в Воронежской областях, и в соседних с ними регионах, и на близлежащих оккупированных территориях есть множество людей с оружием. Погранслужба и внутренние войска бездействовали. Кадыровцы, долго ехавшие в Ростов, в бой с вагнеровцами тоже не вступили: зачем терять лояльную и боеспособную силу, если 5–10 тысяч хорошо организованных и вооруженных людей в принципе достаточно, чтобы сменить власть в России?
Скоротечный пригожинский бунт показал, что ни армия, ни внутренние войска не готовы защищать путинский режим от настоящей опасности. Они прекрасно научились закатывать в асфальт либеральную оппозицию, но не знают, что делать против человека с ружьем. Это сильно повышает значимость силовых предпринимателей, начиная с Пригожина и Кадырова и заканчивая Золотовым и генералами вроде Мизинцева и Теплинского, — людей, имеющих за своими плечами (или могущих быстро приобрести) тысячи лояльных и мотивированных штыков. Начинается их время.
Как в Африке
Странный мятеж в очередной раз опроверг внушенное соцопросами представление, что большинство россиян преданы Путину и не примут смены режима. Примут, накормят, напоят, воткнут гвоздику в дуло танка (символ страшной «оранжевой революции»). Антиэлитный пафос Пригожина с критикой зажравшихся чиновников и военных быстро поднял его популярность, а в Ростове вагнеровцы получили со стороны мирного населения больше поддержки, чем недовольства. Очевидно, что и в армии, истерзанной войной с Украиной, много частей и соединений, которые поддержат более справедливое социальное устройство, когда верхи будут меньше воровать и жировать, а генералы начнут дорожить жизнями «простых вояк».
Большинство российских солдат целей войны не видят. Они либо оказались на войне недобровольно, либо, как люди с высокой склонностью к риску, видят в ней возможность заработать и надеются уцелеть. Если шансы погибнуть растут, а шансы заработать уменьшаются, желание воевать пропадает. Именно к таким «простым людям» и их родным обращал свою пропагандистскую кампанию 2023 года Пригожин, с одобрением посматривающий в сторону Навального. Нет сомнений, что похожий нарратив смогут воспроизвести и другие силовые предприниматели, брокеры насилия.
Единая прежде путинская власть раскалывается на отдельные части, как зеркало Снежной Королевы, и силовые предприниматели, в чьих руках оказались крупные осколки зеркала, будут бороться за контроль над ними и за расширение подвластной территории. Это и есть Смута.
Примерно так и происходит борьба за власть в failed states — несостоявшихся государствах, которые не могут нормально выполнять часть своих функций. Например, в утративших монополию на насилие государствах вроде Судана или Никарагуа. Россия стремительно африканизируется. Это не просто метафора. Вот цитата финансиста, 24 июня размышлявшего о том, как действовать в понедельник: «Даже если мятеж будет быстро подавлен, сам факт, что он произошел, ставит российский рынок на уровень Сомали или Судана». Политолог Григорий Голосов тоже считает ближайшим аналогом пригожинского бунта суданский конфликт между Силами быстрого реагирования и армией (в Судане конфликт разгорелся уже после свержения диктатуры).
Подготовка к дележу наследства
Ложки вернули, но осадок остался. Можно договориться с Пригожиным, и даже ликвидировать его, но забыть эту историю не выйдет. Теперь путинский режим перестанет казаться безальтернативным даже тем лояльным ему гражданам, которые еще на прошлой неделе были уверены, что это в Украине война, а в России — стабильность. Механизм перехода от внешней войны «за выживание России против коллективного Запада» к внутренней войне становится все более очевидным для многих людей в России, как бы они ни относились к войне с Украиной и к Путину. Запах гражданской войны снова носится в воздухе, буквально как 30 лет назад. Несправедливая внешняя война, нужная лишь для удержания власти в руках Путина и его друзей, провоцирует войну внутреннюю, которая эту компанию от власти и отодвинет.
Взращенный Путиным Голем на мгновение поверил в себя и решился на самостоятельное действие, противодействие своему создателю-хозяину: сказал часть правды о войне, сделавшей из него «героя», и перенес критику на социальное неравенство и несправедливость, ставшие для войны питательным бульоном. Если Пригожин, личный путинский проект, пошел против отца-создателя и не взял власть только потому, что не был к этому готов, то почему другие не могут пойти до конца? Если на популистской антиэлитной риторике так легко набрать популярность, то что мешает повторить пригожинский успех, только с целью смены власти, а не сохранения бизнеса? Всего-то надо — парочка оснащенных дивизий и хорошо подвешенный язык.
Раз царь больше не небожитель, раз его так несложно сковырнуть, открывается гигантское поле возможностей. Путин был унижен как промахнувшийся Акела, вождь, который не может ни победить, ни наказать взбунтовавшихся стрельцов.
В мировых столицах на пригожинский мятеж и реакцию на него Путина и его силовиков смотрели с плохо скрываемым удивлением: «Раз у вас там можно так, то вы еще менее страшны, чем мы думали». Президент Турции Реджеп Эрдоган изящно пнул Путина, выразив надежду, что события в России станут «новой вехой на пути к справедливому миру в Украине». А госсекретарь США Энтони Блинкен предположил, что теперь нестабильность в России надолго, что вызов путинской власти, возможно, еще не существует, а Путину в ближайшее время придется решать множество новых сложных вопросов. США даже отложили введение новых санкций против ЧВК «Вагнер».
Конечно, конец путинского режима произойдет не завтра. Конечно, на пережитое унижение и Путин, и силовики еще ответят резким усилением репрессий. Конечно, теперь будет много разборов полетов и чисток в системе — своего рода 1937-й, когда основной удар придется не на врагов, а на своих. Но конец путинской эпохи и начало новой, смутной, теперь видны очень отчетливо. Конец диктатуры вообще редко бывает приятным. Но колосс, еще недавно казавшийся прочным, теперь пошатывается на своих глиняных ногах, и его еще недавно богатые одежды постепенно спадают.
Король уже полуголый, а неудачи на фронте, которые с высокой вероятностью ждут российскую армию в ближайшие месяцы, лишат его еще части одежд. Начинается период дележа наследства, и выращенные Путиным силовые предприниматели обдумывают свои шансы и комбинации. Им будет мешать очень низкий в этой системе взаимный уровень доверия. Путинским наследникам придется найти какой-то консенсус — или они будут сметены игроками, готовыми хотя бы риторически поставить себя вне системы, как Пригожин.
Источник: Борис Грозовский, «Важные истории».
