Потрепанные и перевязанные. Российские пленные рассказывают о наступлении украинских войск.
Краматорск, Украина.
Босой российский военнопленный ковыляет по разбитому асфальту под наблюдением украинской военной полиции.
Кровью погибших товарищей были покрыты его ботинки. Он снял их, а затем потерял, когда его переводили в этот импровизированный центр содержания под стражей на востоке Украины.
Около 20 истощенных русских пехотинцев ютились в гараже. Их одежда воняет. Они сидели и ждали, пока охранники готовились перевести их в тюрьму.
Первые бои в рамках большого наступления ВСУ, направленного на отвоевание оккупированных Россией территорий на юге и востоке страны, влекут за собой постоянный поток российских пленных. Многих из них, вероятно, со временем обменяют на попавших в плен к россиянам украинских солдат.
Российские солдаты, проезжавшие через Краматорск, сдались после жестоких перестрелок, когда украинские войска атаковали первую линию обороны возле Великой Новоселки на востоке Донецкой области. ВСУ добились небольших, но стабильных успехов в этом районе.
Российские передовые позиции должны замедлить продвижение украинцев, что позволит российскому командованию перебросить резервы туда, где, по их мнению, противник попытается прорваться.
ВСУ еще не достигли главной российской оборонительной линии. Штурмы передовых позиций привели к значительным потерям, отмечают солдаты, участвующие в наступлении.
Но российская пехота, которой поручено сдерживать атаки, несет значительно бОльшие потери, говорят бойцы с обеих сторон.
С тех пор, как президент России Владимир Путин отдал приказ о полномасштабном вторжении в Украину в начале прошлого года, россияне сталкиваются с украинскими бригадами, вооруженными более мощным западным вооружением.
Некоторые пленные, разговаривавшие с журналистами из The Wall Street Journal, описали моральный дух российской стороны как низкий. Военнопленные, упомянутые в этой статье, рассказали о своей добровольной сдаче в плен, что в России является преступлением.
Анатолий, один из стрелков, рассказал, что мужчины в его подразделении почти не разговаривали друг с другом, ожидая наступления украинских войск. «Каждый молчал, думал о чем-то своем, – говорит он. – Нам было очень страшно. Никто не хотел умирать. Мы надеялись, что контрнаступления не будет».
Анатолий, солдат-контрактник из горного Алтая на юге Сибири, рассказал, что дома был строителем. Говорит, что пошел воевать, потому что так поступили его друзья и знакомые: «Пропаганда говорила, что Украина плохая, что здесь нацисты и тому подобное. Мы слышали это отовсюду». На войне был водителем, ремонтировал машины и перевозил операторов беспилотников, но месяц назад получил приказ занять передовую позицию в лесополосе западнее Большой Новоселки.
По его словам, на прошлой неделе “два дня было тихо”. «Но потом начался сильный штурм. Все стало хаотичным, все начали бегать, – рассказал Анатолий. – В перерывах между обстрелами и минометным огнем я пытался смотреть в поля, искать врага. Но никого не видел». А уже позже, как он отметил, украинцы начали штурмовать лесополосу и забросали его окоп ручными гранатами. Пятеро соседей, которые были рядом с ним, в том числе его друг Георгий, были убиты. «Я вылез из окопа и начал кричать: «Я сдаюсь, сдаюсь!», – закончил рассказ Анатолий.
Среди пленных в Краматорске были как профессионалы, так и призывники и наемники, представители этнических меньшинств Сибири, жители Санкт-Петербурга и Владивостока. Многие были одеты в порванную форму. Некоторые были перевязаны.
Антон, боец русской военизированной группы Штурм Z, получил осколочные ранения головы и конечностей в марте. Особенно тяжелым было ранение головы, из-за которого он заикается. По его словам, врач сказал, что он не может продолжать воевать, но командир приказал ему и другим раненым вернуться на фронт.
По словам Антона, бойцам «Штурма Z», обычно завербованным осужденным, заключенным, не разрешалось отступать под страхом быть расстрелянным собственным «заградотрядом».
Антон, сидевший в тюрьме за торговлю наркотиками, согласился подписать полугодовой контракт за обещание помилования. Но командиры относились к его жизни как к чему-то ненужному. «Я начинаю понимать, что в этой войне мы не на стороне добра», – сказал он.
Антон рассказал, что на прошлой неделе его и других бойцов отправили на передовую позицию возле Большой Новоселки, но попали под обстрел еще до того, как добрались туда. Пуля попала ему в ногу, а другая – в руку.
Он и другие мужчины, преимущественно раненые, кричали, что хотят сдаться: «Если мы вернемся, нас расстреляют!»
«Моральный дух достаточно низкий, – объяснил Дмитрий, призывник с российского Дальнего Востока. – Мы постоянно находились на позициях без ротации. Оказалось, что по документам нас должны были заменить еще месяц назад, но этого не произошло».
Дмитрий рассказал, что его отправили на донецкий фронт после минимальной подготовки, включавшей в себя стрельбу в полевых условиях и оказание первой медицинской помощи. Его подразделение, удерживавшее поселок Старомайорское к югу от Большой Новоселки, не имело экипажей для некоторых танков и бронетранспортеров.
Голос Дмитрия дрожал, когда он описывал, как попал под шквальный обстрел. «Они открыли по нам огонь из танков, минометов, артиллерии», – сказал он. После этого бронемашины MaxxPro американского производства высадили пехоту.
«Я не знал, что делать, мной овладел страх, паника», – говорит Дмитрий. Он и его товарищ оставили траншею с поднятыми руками. Когда украинские военные положили их на землю и связали руки, другой россиянин выскочил из траншеи и бросил гранату, ранив нескольких украинцев, прежде чем погиб сам.
Дмитрий надеется, что его не отправят обратно в Россию в рамках обмена пленными. «Так как сейчас работают структуры ФСБ в России… Поэтому если у меня будет возможность, я откажусь от обмена», – сказал он.
Источник: Маркус Уокер и Евгения Сиворка, The Wall Street Journal (Перевод: «Главком»).
