Церемония похорон Сильвио Берлускони в миланском Дуомо походила на съемки очередного сериала о роскошной жизни. Безутешная молодая вдова, рыдающая возле гроба рядом с детьми покойного – некоторые годятся ей в родители. «Настоящая» бывшая супруга во втором ряду. Политики, телеведущие, президенты, премьеры, капитан-регенты, кардиналы, послы и футбольные болельщики. Газеты, знаменитые итальянские газеты, авторы которых называют Берлускони «отцом родины». Вроде как еще несколько недель назад журналисты этих изданий не возмущались по поводу похвал, которые Берлускони адресовал своему другу Путину. Вроде как, попытку Берлускони стать президентом Италии не встретили с очевидным общественным раздражением. Живой Берлускони являлся символом порока и политической деградации. Мертвый превратился в символ государственности и ответственности. Как все это вообще могло произойти?
Можно, конечно, сказать, что всем собравшимся у гроба людям необходимо объяснить самим себе и обществу, как они могли прожить десятилетия в тени проходимца. Если Берлускони не окажется великим, все они – от кардиналов до телеведущих – будут выглядеть ничтожными пособниками авантюриста. Какому кардиналу и какому телеведущему понравится такая участь? Какое общество захочет признаться себе, что голосовало за фигляра, за влюбленного бонвивана, за циника, который не скрывал своего пренебрежения к людям? Уж точно не итальянское. Но все же это объяснение не дает ответа на вопрос о том, как Берлускони вообще мог появиться в центре итальянской политики и определить ее развитие на долгие десятилетия.
Ответить на этот вопрос не так уж сложно. Берлускони со всеми своими коррупционными обвинениями, несовершеннолетними проститутками и использованием власти в личных целях – результат блестящей победы антикоррупционных сил над коррумпированным государством. Эта победа привела практически к краху политической системы и репутации тех, кто строил Италию все послевоенные десятилетия. Вне подозрений оказалось лишь две политические силы, которые не могли рассчитывать на участие во власти, а следовательно, не могли коррумпироваться, даже если бы и хотели – коммунисты и неофашисты, непримиримые враги на протяжении всего ХХ века. При этом неофашисты были маргиналами, а коммунисты – самой большой партией страны. Вопрос о том, что выходцы из компартии придут к власти и создадут новую страну, был предрешен. И для того, чтобы избиратель не совершил роковой ошибки, необходимо было предложить ему что-то яркое, непонятное, блестящее – так, как ребенку предлагают игрушку, чтобы он только перестал реветь.
Этой игрушкой итальянского народа оказался Сильвио Берлускони, потом сделал игрушкой сам итальянский народ. Фактически само правление Берлускони открыло дверь безудержному популизму – и в эту дверь буквально поперли фантасмагорические персонажи. И не только в Италии – торжество популизма и случайности мы видим повсюду, от Вашингтона до Владивостока, от Трампа до Путина. Благодаря этой фантасмагории мир замер на пороге Третьей мировой войны.
Страх перед коммунизмом – оправданный страх. После второй мировой войны коммунисты уже были единственной «чистой» партией Италии и имели все шансы прийти к власти в союзе с левыми социалистами. Чтобы остановить сталинского сокола Пальмиро Тольятти, пришлось упомянуть не только об авторитете Церкви, но и об авторитете якобы разгромленной Муссолини мафии. В результате коммунисты проиграли, но Италия стала не просто коррумпированной, но и мафиозной страной. Я не буду задавать неудобный вопрос о том, что, возможно, победа итальянских коммунистов была бы меньшим злом, чем легализация мафиозного государства, крах которого породил Берлускони. Подумайте, к чему в результате всех этих экспериментов пришла Италия и все мы. Мы воспринимаем успех партии бывших неофашистов с видимым облегчением – потому что оказалось, что в современной Италии только бывшие неофашисты готовы бросить вызов Кремлю, а остальные итальянские консерваторы и левые популисты смотрят на Путина (и его деньги) с почти нескрываемым восторгом. После десятилетий правления с помощью мафии и десятилетий правления с помощью Берлускони итальянской нации приходится делать выборы между бывшими фашистами и клоунами.
У меня есть другой неудобный вопрос, тоже о коммунистах, но уже не совсем итальянских. 1996 лидер российских коммунистов Геннадий Зюганов имел все шансы победить на президентских выборах Бориса Ельцина. Конечно, победа Ельцина над коммунистом воспринималась даже с большим облегчением, чем победа Берлускони. Возможный успех Зюганова казался адом, возвращением в прошлое. Но для того чтобы победить Ельцин, российским властям необходимо было заключить союз с олигархами и чекистами. А уже через три года после своей победы Ельцин отдаст власть Путину. Так вот мой вопрос очень прост – мы точно уверены, что Россия Зюганова была бы гораздо хуже России Путина? А может быть, это была бы все та же Россия, только без экономических изменений, которые позволяют ей сейчас воевать и не опасаться последствий санкций?
Общество можно обмануть, имея контроль над информацией. Общество можно переломить через колено, когда у тебя есть деньги. Но никто не гарантирует, что полученный результат будет лучше того, которого ты пытаешься избежать. Вся политическая карьера Сильвио Берлускони, и не только его, – яркая иллюстрация пословицы о дороге в ад, которая практически всегда вымощена благими намерениями.
Источник: Виталий Портников, Zbruc
