С 22 мая вся Украина внимательно следит за происходящим на территории россии. Бойцы-добровольцы “Русского добровольческого корпуса” и Легиона “Свобода России” вошли сначала на территорию Белгородской области, а потом уже и Курской, и заявили о начале освобождения этих земель. В сети сразу же появились мемы о Белгородской народной республике и возвращении Белгорода в родную гавань. И хотя Украина не претендует на земли вне границ 1991 года, стоит отметить, что когда-то Белгородщина была украинской. Об историческом прошлом Белгородщины, отношении региона к Москве и возможности отделения этих земель от России рассказал военнослужащий ВСУ, историк Александр Алферов.
– Попрошу вас совершить исторический экскурс событий, происходящих на Белгородщине. Они нас невольно приводят к странице истории. Поговорим с вами об исторических землях украинских – Стародубщина, Белгородщина, Курщина – что с этими околослобожанскими землями? Когда, чьи и какие они были? Почему в публикуемых сейчас перехватах мы слышим там наполовину украинский язык, хотя его пытаются выдавать за русский?
– Давайте с вами осознаем, что 100 лет назад произошли колоссальные изменения границ Украины. Вот Путин сегодня говорит, что Ленин создал Украину, Сталин присоединил западные территории, пьяный Хрущев подарил Крым, и на 91 год мы с вами получили 603 тысячи квадратных километров – мол, у нас все все сделали. Однако в 1918 году, когда существовало Украинское государство Павла Скоропадского, территория нашего государства была около 800 тысяч квадратных километров. Тот, кто дружит с математикой, понимает, что что-то московиты не договорили в этом контексте.
А что же произошло на самом деле? Этнические украинские земли простираются на восточную Слобожанщину, северное Полесье. Вот сегодня прозвучала фраза о Брянщине, Белгородщине, Курщине. Брянщина – это Брянская область российской федерации. Это наш бывший Стародубский полк Гетманщины. Те города, где мы тоже видели вход еще 2 марта, если не ошибаюсь, одного из российских отрядов – на территории Клинцев – собственно, эти территории не что иное, как часть старой Гетманщины. Замечу, что Стародубский полк в Брянской области большевики хотели как можно больше расформировать, потому что Стародубщина дала для Гетманщины невероятное количество элит, потому что это был самый благородный полк Гетманщины по количеству элит. Поэтому Стародубщину в 20-е годы разделили между правительствами так называемых УССР и РФССР.
С территорией Слобожанщины интереснее, потому что эти территории входили в состав нашего средневекового Украинского государства Русь под кабинетным названием Киевская Русь. Тогда там был ряд контролируемых нами поселений. Однако с приходом монголов эти территории постепенно приходят в упадок, и жизнь там появляется в XVI веке, потому что это был рубеж Московского царства и территорий, находившихся в вассальной зависимости от Крымского хана. На эти территории массово заходят украинские колонизаторы, которые видят свободную землю, являясь не крепостными.
И здесь, на Слобожанщине, перестраивается система полков казацких, которые формально находятся под властью московского царя. Одновременно формально они могли находиться под властью Крымского хана, потому что эти территории были спорными – ничьими. Московский царь не мог обеспечить их защиту, а границу они проводили по принципу: “А там еще свеклу посадим”.
– Это уже после Переяславского соглашения?
– Это 1650-е годы, после Переяславского совета, который ничего в истории Украины не изменил абсолютно, потому что мы продолжали сражаться как с московитами, так тогда и с поляками. Но суть в том, что эти ничейные земли, по сути, были огромным землевладением, где не было населения. И туда пришли наши украинские предки, организовали пять слободских полков: Харьковский, Сумский, Изюмский, Ахтырский, Острогожский. Собственно, это и называется Слобожанщиной. Сам термин Слобожанщина пошел от слова “Слобода” – то есть свободные земли.
Так и на сегодняшний день эта Слобожанщина была перекроена большевиками в 1919 году и у Украины забрали Белгород. Когда мы провозгласили свою независимость, и наши войска освобождали территорию Украины от большевиков в апреле 1918 года, Белгород был также присоединен к Украинской народной республике, а затем вошел в состав Украинского государства Павла Скоропадского, где и находился как обычный украинский город до декабря 1918 года, пока большевики в очередной раз не напали на Украину.
Белгород был городом, где говорили на украинском языке. Многоязычный город в целом, но экономически Белгород всегда тянулся к Харькову и был ближе к нашим экономическим центрам. Поэтому никакого сопротивления не ощущалось. Тот город, о котором мы слышали позавчера – Грайворон и Грайворонский район – украиноязычных по переписи 1890-х годов там было почти 50%. Все остальное – это русский, еврейский и польский языки. Так что в принципе Слобожанщина – это пестрый регион. И вот территории восточной Слобожанщины, которая оказалась за пределами Украины, эту пестроту всегда пытались объяснить российскостью. И поэтому у нас Белгород отошел, хотя еще украинские коммунисты ссорились с российскими коммунистами в 1919 году, чтобы Белгород присоединить к украинской так называемой ССР. То есть даже у коммунистов украинских, которые слушались Москву, все равно было яркое впечатление, что Белгород – это украинский город.
– В какие годы нынешняя граница границы образовалась? К моменту создания Советской республики?
– Эта граница образовалась постепенно. Мы можем зафиксировать основные факторы – это 1920-25 годы, когда формируется восточная граница между Украиной, оккупированной советами и названной УССР, и РФССР. Эта граница была сдвинута как можно западнее для РФССР, а с территорий, вошедших в состав РФССР – то есть Брянщина и Слобожанщина восточная – провели депортацию населения. Это политика, которая никогда не менялась.
– По вашей оценке, насколько сильно и активно в течение этого века произошла ассимиляция? Или для этого региона какие-то особые усилия прилагала советская власть, российская власть? Ведь сейчас мы слышим ну такой украинский говор, очень много соответствующих слов и произношение, характерное для украинского языка.
– Мы слышали на днях сообщения о Шебекинском районе – есть такой городок Шебекино Белгородской области, очень близко от Харькова. Насколько я знаю, там существовала так называемая казацкая церковь – то есть церковь, которая была от Украинской православной церкви. Туда ходили те, кто не воспринимал московскую патриархию, огромное количество людей, которые говорили так называемой болтушкой. Конечно народный язык, но одновременно с тем наша “г” присутствует, присутствует “шоканье”, распространены популярные имена украинские.
Даже топонимика этих названий все равно является существенно украинской. Ну вот Грайворон – понимаете, на русском даже его произнести невозможно правильно. То есть это название, которое в целом рассчитано на смягченную букву “г”. Одновременно есть огромное количество улиц, названных в честь украинцев. В Белгороде есть проспект Богдана Хмельницкого, например, огромное количество улиц Сумских, Харьковских. Это все топонимические вариативы, которые демонстрируют привязку региона к Слободской Украине.
Бесспорно следует сказать, что в Российской империи был закон, что городами признавали только те, где большинство – россияне. Когда мы говорим, что существует Белгород, а рядом, например, какое-то украинское село, которое могло иметь 5-10 тысяч населения, но не признаваться городом – это тоже политика, специфическая для Российской империи. Поэтому сам Белгород действительно пестрый по национальностям. Экономически он был привязан к Слободской Украине. По сути, если бы его не отделили тогда от Украины большевики российские, то мы имели бы с вами такой город наравне с Сумами, скорее всего. Дело в том, что россияне очень сильно русифицируют свои территории, но вот Слободскую Украину, в отличие, например, от Кубани и Донецка, это обошло. На самом деле там такого гнета усиленного почему-то не выработали. Значительное количество населения – украинцев – оттуда выставили, переселили. Однако насколько я помню из разговоров с коллегами, с которыми общался до 2014 года, Белгородщина, Курщина, Воронежчина имеют достаточно высокое сознание о том, что предки этих людей не принадлежат к Московитскому региону, что это регион казацкий, что они себя тоже ассоциируют со Слобожанщиной, как с признаком свободы.
– Я считаю необходимым сделать от себя такую ремарку, что я точно не говорю о каком-то великом государстве. Украина не претендует на территории, не относящиеся к ее границам 91-го года, и у меня нет ни одного сантимента о необходимости возвращать какие-то территории. Но мы в этом разбираемся сейчас для того, чтобы понять, есть ли для каких-то политических сдвигов, для каких-либо вмешательств основания. Если действительно происходящее вчера и сегодня – какая-то российская организация там начинает действовать и заявляет, что она несколько сел освободила от гнета Путина, тогда исторический контекст, определенные культурные связи важны, чтобы понять, какие последствия это может иметь. Реально ли эти люди могут претендовать на культурную автономию или на такое самосознание особое, по сравнению с Москвой. Недаром же рождаются эти мемы о БНР. Это шутка, но в каждой шутке есть только доля шутки, нам важно понимать общественно-политическую механику: что происходит, что может произойти, исходя из имеющихся исторических и общественных обстоятельств.
– Действительно, мы не говорим о ситуации изменения украинской границы 91-го года. Здесь нужно сразу сказать, что мы находимся в международном правовом поле, это первое.
Второе: что же на этих территориях? Вы знаете, кроме того, что есть абсолютная сепаратизация местного региона от Москвы, эти вещи базировались на том, что Москва всегда брала себе все. И вот в этой гонке “брать себе все” неожиданно эти территории – Белгородская, Курская и Воронежская области – смогли самостоятельно совершить маленькое экономическое чудо и за счет сельского хозяйства сумели разбогатеть так или иначе. И это все чувствуют в этом регионе восточной Слобожанщины, что они поднялись не за счет Москвы, а за счет своих естественных усилий, связанных с теми же агрокультурами и птичьими фабриками. У них есть понимание, что Москва – это та столица, которая их бросила в голодные годы, когда сама развивалась. Соответственно, здесь политический эффект очень мощный, и вместе с тем, что мы говорили об их ментальном отличии от московитов, то в принципе, по-моему, этот регион может быть одним из независимых государств, которое возникнет на территории российской федерации после ее распада. В худшем варианте это будет та серая буферная зона между победившей Украиной и проигравшей россией.
– У нас есть еще южные границы, есть город Таганрог, который когда-то был украинским, не правда ли?
– С Таганрогом более противоречивая ситуация. Действительно, его вхождение в территорию Украины подвергалось определенным разногласиям со стороны войска Донского, и эта территория считается спорной. Однако Таганрог действительно город, который заселяли украинцы. Это был действительно важный город для Украины, и теперь, видите ли, он принимает украинских пленных в тюрьмах. Всё изменилось. С Таганрогом все гораздо сложнее. Однако южные земли – Таганрог и Кубань – в принципе в конце 18-го года прошлого века почти вошли в состав Украинского государства Павла Скоропадского на правах широкой автономии.
Источник: Адриан Радченко, «Апостроф»
