Российская армия на оккупированных территориях Украины лишила свободы тысяч мирных граждан, которые оказались в плену. Как их разыскивают родные и почему их трудно освободить?
“Все только и говорят: надо ждать, надо ждать. Вот уже год и ждем. А, представьте, как им там ждать – в плену условия, мягко говоря, не в лучшую сторону отличаются”, – жестом приглашает в просторную гостиную Антон Чирков. За массивным столом темного дерева уже собрались несколько женщин, Антон усаживается во главе на отцовский стул – размерами и резьбой тот больше похож на трон. Мебель и другие украшения отец, Александр Чирков, мастерил сам – работа с деревом была любимым хобби 49-летнего владельца похоронного бизнеса.
Особняк Чирковых в 30-ти километрах севернее столицы, уютный коттеджный городок на берегу Киевского водохранилища – часть Дымерской поселковой общины. Российская армия захватила ее 25 февраля 2022 года, наступая через Чернобыльскую зону, остановить ее удалось только под Вышгородом, выбить – только в конце марта.
“Приехали 20 человек и велели собираться”
“Оккупация – это особое испытание. Человек проявляет свои лучшие и худшие качества, – рассказывает о своем 40-летнем сыне Татьяна Богаевская. – Дима как нормальный мужчина взял на себя ответственность за соседей, за наш поселок”.
Первые три недели Дмитрий Богаевский и Александр Чирков пытались поддерживать порядок в городке, который страдал без связи и электричества. Возле скважины с водой во дворе Чирковых постоянно толпились соседи – возможно, поэтому россияне восприняли отца за лидера сопротивления, предполагает Антон. А может, имели заранее составленные списки – ведь, когда они пришли 16 марта, сначала спросили об оружии. “Ну, здесь у каждого второго – ружье, у нас в сейфе три стояли. Военные посмотрели и пошли себе. А на следующее утро приехали 20 человек на БМП, забрали уже и оружие, и папе велели собираться”, – рассказывает Чирков-младший, который с тех пор не видел отца.
Из соседнего дома в то же утро забрали и Дмитрия Богаевского. Его родители в это время были в Дымере. Узнав об исчезновении сына, Татьяна побежала в сельсовет, там несколько дней допытывалась, где именно его держат: “Солдатик мне их один тогда говорит: не волнуйтесь, Богаевский и Чирков в прекрасных условиях. Спрашиваю: а можно их не в прекрасные, но домой?”
Российская армия увезла с собой десятки гражданских
Задержанных свозили в промзону на юге Дымера – в здание, которое местные называют литейным цехом. Там в комнате, вдвое меньше гостиной Чирковых, держали около 40 человек – всем предъявляли “сопротивление проведению специальной военной операции”. Кого-то выводили рыть траншеи, кому-то не развязывали рук и глаз, били и расспрашивали о движении сопротивления. Кого-то отпускали, а кого-то перевозили на аэродром в Гостомель, где камерами служили большие промышленные холодильники. Так разделили, например, семью Хилюков, арестованную вместе 3 марта в Козаровичах. Отца Василия выпустили через неделю, а с 48-летним корреспондентом информагентства УНИАН Дмитрием Хилюком до сих пор нет связи.
Но все это станет известно близким позже, уже после освобождения Киевской области. 28 марта россияне покинули промзону, спасаясь от украинских обстрелов. Последние два десятка заключенных там просто бросили. “Когда мы поняли, что Димы среди них нет, то бросились с мужем искать его по всем лесам, оврагам, заброшенным строениям”, – вспоминает Татьяна Богаевская.
Только освободившись во время обмена 9 апреля волонтер Красного Креста Владимир Хропун донесет до дымерцев информацию о близких: отступая, российская армия увезла за собой десятки украинских гражданских – сперва в Беларусь, а затем в Брянскую область РФ, в следственный изолятор города Новозыбков.
К концу весны из этой тюрьмы вышли еще несколько заключенных, они разыскивали родственников своих сокамерников, рассказывали об их состоянии. 14 апреля руководство тюрьмы велело украинцам писать письма домой. Впрочем, передадут их через Международный комитет Красного Креста (МККК)лишь в сентябре. В коротких записках только стандартное: приветствую, жив, здоров. “Мой Дима даже не написал, что здоров”, – жалуется Татьяна Богаевская.
Пленные украинцы в тюрьмах по всей России
Выяснив местонахождение близких, дымерцы бросились писать в российские тюрьмы, командованию армии, в российские МВД и ФСБ – лишь бы узнать, что нужно для их освобождения. “Никаких ответов никто не получил, тогда попытались действовать коллективно”, – Богаевская разворачивает список с данными 42 пропавших и их родственников – инициативной группы Дымерской общины.
Шестерых до сих пор не удалось найти. Большинство других так и остаются в Новозыбкове, где, по имеющимся данным, держат еще более 600 украинцев: гражданских и военных. Впрочем, официально руководство СИЗО не подтвердило родственникам фамилию ни одного заключенного, в тюрьму за год так ни разу и не попали ни представители МККК, ни адвокаты.
“Наш основной источник информации – это военнопленные, которых обменяли. Они иногда передают какие-то коротенькие письма, иногда в голове держат списки десятков сокамерников, – рассказывает DW Карина Дячук, соучредительница зарегистрированной в декабре общественной организации “Гражданские в плену”, объединяющей родственников более 350 пленников из шести областей Украины.
Правозащитникам из “Медийной инициативы за права человека” в апреле удалось поименно идентифицировать около 950 гражданских, заключенных в РФ, примерно о таком же количестве в феврале говорило министерство реинтеграции Украины, ссылаясь на данные из Национального информбюро по розыску пленных.
Россия удерживает более 20 тысяч мирных граждан Украины
Украинский омбудсмен Дмитрий Лубинец утверждает, что Россия удерживает более 20 тысяч мирных граждан Украины – учитывая тех, кто задержан в Крыму, самопровозглашенных “ДНР” и “ЛНР” и на до сих пор оккупированных частях Херсонской и Запорожской областей. Часть из них преследуют по российскому уголовному законодательству, инкриминируя статьи о шпионаже или террористической деятельности, рассказывает DW адвокат Эмиль Курбединов, известный защитник крымско-татарских активистов, а также украинских моряков, попавших в плен в 2018 году.
Фото: Irina Yakovleva/dpa/picture alliance
Впрочем, многих гражданских российские силовики держат в тюрьмах без каких-либо объяснений, продолжает Курбединов, приводя пример херсонки Ирины Горобцовой. 38-летнюю женщину-инженера, которая в первые месяцы оккупации Херсона принимала участие в акциях протеста, арестовали в мае 2022 года в квартире ее родителей и вскоре отправили в следственный изолятор в Симферополе, где три месяца держали в одиночной камере без связи с внешним миром.
Только в августе родственники получили от Горобцовой два коротких сообщения через систему тюремной электронной переписки. Тогда же Курбединову пришел ответ от российской службы исполнения наказаний: херсонку задержали за противодействие “специальной военной операции”, решение о дальнейшем освобождении или наказании примут уже после ее завершения. Адвокат оспаривает действия российских силовиков и тюремщиков и добивается встречи с Горобцовой.
Россия начала записывать украинцев в военнопленные
Украинские власти называют задержание гражданских на оккупированных РФ территориях незаконным, правоохранители расследуют их похищение как военное преступление. Впрочем, в апрельском отчете международной правозащитной организации Human Rights Watch отмечается: Четвертая Женевская конвенция разрешает интернирование или принудительное поселение гражданских лиц на определенной территории лишь “когда это абсолютно необходимо для обеспечения безопасности задерживающего государства”. Однако такие граждане должны иметь доступ к адвокату и членам семьи, а также право обжаловать основания для задержания. Всего этого задержанные украинцы лишены, рассказывает Карина Дячук из “Гражданских в плену”.
Прошлой зимой Россия начала записывать гражданских граждан Украины в военнопленные. Татьяна Богаевская рассказывает, что в январе карточка ее сына Дмитрия с таким статусом появилась сначала на российском сайте “Немезида” – неофициальном ресурсе, на котором публикуют личные данные украинских военных и силовиков. В военнопленные были записаны и другие дымерцы: DW удалось найти на “Немезиде” записи и по поводу Дмитрия Хилюка, и по поводу Александра Чиркова. Антон Чирков также переслал DW скриншот карточки своего отца из базы данных Национального информбюро – там он также указан как военнопленный на основе российского списка, переданного через МККК.
Впрочем, представитель Красного Креста в Украине Александр Власенко объясняет, что содержание под стражей военнопленных и гражданских регулируются разными женевскими конвенциями, поэтому в отношении них применяются разные нормы международного гуманитарного права. “Могут быть случаи, когда и гражданские получат статус комбатантов, а, соответственно, в случае плена – военнопленных. Это произойдет, если они ради сопротивления оккупации возьмут в руки оружие, организуются в партизанский отряд, будут носить форму, отличающую их от гражданского населения”, – рассказывает он.
Не согласны с таким уравнением и в украинском Координационном штабе, который занимается обменом военнопленных. “На встречах нам объясняют, что механизмов обмена гражданскими нет, Россия должна освободить их без всяких условий, без всяких обменов. А обменивать на пленных россиян штаб готов только военных. И это понятно, потому что если начать менять гражданских на военных, то все население оккупированных территорий превратится в заложников”, – признает Карина Дячук.
На кого хотят менять украинцев?
Тем не менее с февраля прошлого года через обмены удалось освободить 140 гражданских украинцев, в том числе и отца Дячук. “Если кого-то и освобождают, то крайне редко – одного-двух гражданских на сотню военных”, – жалуется Антон Чирков. В Координационном штабе не разглашаются подробные условия таких обменов. “Наших гражданских заложников в РФ удерживают, чтобы принудить Украину к политическим переговорам. Их не будет. Но переговоры о том, чтобы сдвинуть с места возвращение гражданских, продолжаются постоянно”, – отмечает представитель Штаба Александр Кононенко, чьи слова приводятся в последнем сообщении о встрече с “Гражданскими в плену”.
Офис украинского омбудсмена Дмитрия Лубинца также ищет пути освобождения задержанных Россией украинских гражданских. В начале года во время встречи в Анкаре с уполномоченной по правам человека РФ Татьяной Москальковой Лубинец предложил репатриацию пожилых людей, женщин, раненых, тяжело больных, однако ответа из России на это предложение так и не последовало.
В конце концов, омбудсмены двух стран смогли договориться хотя бы о первых мониторинговых визитах к заключенным гражданским – в конце апреля российская сторона посетила 17 украинских пленников в Луганской области, а сотрудники Офиса украинского уполномоченного такое же количество заключенных россиян. “Надеемся, что начатая практика приведет к разблокированию процедуры освобождения гражданских заложников и осужденных лиц”, – отметил по этому поводу Дмитрий Лубинец.
А пока родственники заключенных в РФ мирных граждан сами предлагают варианты освобождения близких. “На последней встрече в Координационном штабе мы говорили о том, что обменивать гражданских можно так же на гражданских, – рассказывает DW Карина Дячук. – Есть московские попы (священники УПЦ МП. – Ред.), которых обвиняют в коллаборационизме – Россия заинтересована в их освобождении. Есть Богуслаев (председатель правления компании “Мотор Сич”, обвиняемый в государственной измене. – Ред.) который сам предложил себя на обмен. Давайте изучать разные варианты”.
Источник: Игорь Бурдыга, Deutsche Welle.
