Почему депортацию детей из Украины в РФ в большинстве случаев нельзя считать эвакуацией, какие перспективы прекратить это и привлечь виновных к ответственности – интервью DW с экспертом ОБСЕ Вероникой Белковой.
На прошлой неделе ОБСЕ обнародовала результаты отчета, подготовленного специальной миссией в рамках так называемого московского механизма относительно нарушений норм гуманитарного права в результате депортации украинских детей российскими властями. Миссия пришла к выводу, что практика принудительного перемещения украинских детей в РФ или на временно оккупированные территории может считаться преступлением против человечности. Кроме того, эксперты ОБСЕ подчеркнули, что права вывезенных в Россию детей грубо нарушаются.
Московский механизм, принятый государствами ОБСЕ в 1991 году в Москве, дает возможность создавать независимые краткосрочные миссии экспертов, выявляющих факты нарушений прав человека. За время полномасштабного российского вторжения в Украину ОБСЕ уже дважды применила московский механизм. Два предварительных отчета касались задокументированных фактов пыток и убийств мирных жителей в Украине российскими вооруженными силами, обстрелов гражданских объектов, создания фильтрационных лагерей и других преступлений, которые являются нарушением международного гуманитарного права.
Какой юридический вес будет иметь отчет третьей миссии ОБСЕ по судебному делу Международного уголовного суда (МУС) о принудительном вывозе украинских детей и почему аргументы, которыми российская сторона пытается оправдать депортацию, неприемлемы? Об этом в интервью DW рассказала эксперт, вошедшая в состав третьей миссии ОБСЕ по Украине, профессор международного права Карлового университета, член Венецианской комиссии от Чехии Вероника Белкова.
Deutsche Welle: Госпожа Белкова, на каких материалах базируется ваш отчет?
Вероника Белкова: Отчет написан на основе материалов из разных источников, которые мы смогли получить. Среди них отчеты международных организаций, включая два предварительных отчета ОБСЕ в рамках московского механизма, материалы неправительственных организаций, научных учреждений, заявления политиков, их сообщения в социальных медиа, с украинской и российской стороны. Это первый тип материалов. Второй – это интервью, которые мы провели преимущественно онлайн. И третий тип материалов мы получили во время визита в Киев, состоявшегося в середине апреля. Там мы встречались с представителями разных государственных учреждений, членами гражданского общества, журналистами, юристами, свидетелями и жертвами.
ー Обращалась ли ваша миссия к российской стороне с просьбой предоставить необходимую информацию для отчета?
ー Да, как и во время двух предыдущих миссий в рамках московского механизма, мы направили письмо в Постоянные представительства РФ и Украины при ОБСЕ, сообщая им о создании миссии, хотя они были проинформированы об этом и из других источников. Мы просили их о сотрудничестве. Но, к сожалению, получили ответ только от украинского представительства и никакого ответа от российского. Такая же ситуация была и во время наших предыдущих миссий.
ー Что вас больше всего поразило в изучаемых материалах?
ー Это непростой вопрос. Есть разные элементы этого феномена, которые поражают. То, что в третьем десятилетии 21 века происходит насильственная депортация наиболее уязвимой группы населения – детей, один из них. А также масштабы, которые приобрел этот феномен.
ー Может ли отчет вашей миссии быть доказательством в судебном процессе по делу о депортации Россией украинских детей?
ー Этот отчет может быть использован многими способами. Он глубоко изучает определенный феномен, дает доказательства и предлагает очень глубокий юридический анализ этого явления. Поэтому отчет может быть использован в судебной процедуре более конкретно, чем два наших предыдущих отчета в рамках московского механизма, которые анализировали общую ситуацию в Украине. Но если мы говорим об уголовном преследовании конкретных лиц на международном уровне, то соответствующие юридические институты не могут просто сослаться на наш отчет, им нужно пойти за его пределы, установить конкретных лиц, возможно причастных к этому преступлению, и определить, в какой степени они несут ответственность за определенные поступки. В нашем отчете не называются имена тех, кто причастен к депортации детей. Это выходит за рамки мандата нашей миссии.
ー Одним из аргументов российской стороны является то, что они эвакуируют украинских детей из соображений безопасности в соответствии с международными обязательствами РФ. Но ваша миссия пришла к другому выводу. Каково приблизительное соотношение случаев гуманитарной эвакуации, совершенной РФ, к тем, которые составляют принудительную депортацию?
ー Мы пришли к выводу, что некоторые случаи эвакуации детей в целях безопасности действительно могут быть оправданы в соответствии с международным гуманитарным правом, а другие – нет. Мы не можем привести конкретные цифры, но у нас есть определенные примеры. Эвакуация детских учреждений до и во время российского вторжения 24 февраля 2022 года, которая была потенциально правомерной, и эвакуация детей в ходе отхода российских войск из, например, Харьковской или Херсонской областей, когда их забирали с собой во время отступления. Кроме того, даже те случаи, когда эвакуация поначалу может считаться правомерной, могут превратиться в незаконное перемещение или депортацию детей. При условии, что дети перемещаются или содержатся под стражей в течение длительного периода без причины, особенно, если они разлучены со своими родителями или законными опекунами. Кроме того, обращение с такими детьми может включать и часто включало в себя различные нарушения международного гуманитарного права и прав человека, например, когда эти дети подвергались перевоспитанию, не могли общаться со своей семьей, когда их передавали на усыновление или изменяли их гражданство.
ー Россия – член ОБСЕ. И в вашем отчете есть ряд рекомендаций для российских властей. Есть ли у ОБСЕ механизмы влияния на Москву, чтобы заставить ее отреагировать на этот отчет?
ー Этот вопрос лучше адресовать представителям ОБСЕ. Я могу дать только ограниченный ответ. Отчет был распространен среди всех стран-участниц ОБСЕ, включая РФ, после его презентации и дискуссии во время заседания Постоянного совета ОБСЕ, которое состоялось 4 мая. Все страны-члены имеют представление о выводах отчета, представитель каждой страны мог выступать в ходе дискуссии, и в ней приняло участие около 20 государств, большинство из которых поддержали отчет. Поэтому, по меньшей мере, есть политическое и дипломатическое давление со стороны этих стран на Россию с требованием выполнить рекомендации отчета.
ー В настоящее время идет дискуссия о создании международного механизма, который позволит выявлять местонахождение украинских детей на территории РФ и возвращать их домой. Как вы думаете, каким должен быть первый шаг в этом процессе?
ー Это очень сложный и комплексный вопрос. Но, по-моему, прежде всего нужно продолжать давить на РФ с требованием прекратить депортацию. Потому что депортация, как мы видим на примере Запорожской области, продолжается. Надо делать все, чтобы остановить это. Политическое давление на Россию следует использовать и для того, чтобы российские власти возвращали детей их семьям и помогали родным искать их. Кроме того, необходимо оказать помощь тем, кто активно занимается поисками и возвращением вывезенных детей. В нашем отчете упоминается, что на сегодняшний день удалось вернуть в Украину более 300 детей. И это стало результатом совместных действий украинских органов власти, включая разведку, неправительственных организаций, волонтеров из Украины и России. Главное бремя по поиску и возвращению детей лежит на плечах неправительственных организаций, активистов и, конечно, самих семей. Это сложная для них задача. И одним из шагов должно стать создание механизма, который бы поддержал этих людей административно и финансово, чтобы предоставить им возможность быстрее получать необходимые документы для выезда на территорию России, чтобы забрать ребенка, обеспечить финансирование этой поездки. Надо хотя бы поддержать тех, кто сегодня ведет эту деятельность.
ー Ведущие международные организации – Европарламент, ПАСЕ, ООН, ОБСЕ приняли резолюции и подготовили отчеты, основанные на фактах, которые называют массовую депортацию украинских детей в Россию преступлением против человечности. Офис прокурора МУС выдал ордер на арест президента Путина в качестве главного подозреваемого. Что еще нужно для того, чтобы судебный процесс по этому делу начался?
ー Этот процесс уже начался, учитывая выдачу в середине марта ордера на арест Владимира Путина. Так что процедура продолжается, хотя она, очевидно, столкнется с определенными трудностями. Одна из них состоит в том, что МКС не может проводить процесс при отсутствии подозреваемых по делу. Однако МУС может провести досудебное заседание. Это означает, что Досудебная палата может огласить доказательства и обвинения, собранные Офисом прокурора МУС. Конечно, это не одно и то же, что приговор или окончательное решение суда. Но это предварительная оценка силы доказательств и обвинений, которая может быть сделана при отсутствии предполагаемого преступника. Хотя, повторюсь, к сожалению, само по себе судебное заседание не может состояться заочно.
Источник: Виктория Власенко, Deutsche Welle.
