Преступная группировка ЧВК «Вагнер», воюющая в составе российских вооруженных сил на территории Украины, уже известна на весь мир своей жестокостью и беспринципностью. «Главкому» представился случай пообщаться с двумя представителями этого образования. Оба содержатся в одной из колоний строгого режима в Днепре.
Сегодня в колонии день проверки – тюремщики обыскивают все личные вещи заключенных. Приходится ждать под воротами, когда «шмон» закончится и посетителям разрешат зайти. Пока ждем, говорим с представителем СБУ, он сопровождает нас к пленным «вагнерам». Сотрудник спецслужбы занимается российскими пленниками и имеет большой опыт общения с ними. Недавно, на Пасху, из этой колонии Украина обменяла 25 «вагнеров» – все они зеки, попавшие на фронт прямо из российской тюрьмы. Их обменяли, хотя ни один из них не писал просьбу на обмен.
Пленные рассказывали свои истории вербовки в Украину. За две недели до того, как должны приехать «агитаторы» от «Вагнера», на российской зоне ухудшаются условия содержания: закрывают кафе и магазины, уже ничего нельзя купить за свой счет, кормят картофелем, предназначенным для кормления оленей, и дают рыбу типа тюльки, которая очень воняет и которую невозможно есть. Даже зеки со стажем такого не видели.
Вербовка происходит по всем колониям РФ. На около 1,1 тысячи заключенных оказывается 200 желающих. Когда вербовка завершилась, кафе снова открывается, сразу начинают нормально кормить, снова появляется мясо в супе.
Если ты согласился, то отказаться невозможно. Хотя при первой волне не было так строго, как сейчас. По рассказам, несколько человек сказали, что хотят отказаться ехать на войну, так их показательно избивали сами тюремщики. Если заключенный изъявил желание, ему дают пакет документов из десяти листов на подпись. Согласно им, каждый получит еще десять лет до срока, если отказывается. Только потом дают договор на контракт. Далее заключенных свозят со всех уголков России в Ростов, загоняют в ангары, где они переодеваются в военную форму. Все остальное обмундирование получают на полигоне.
В российских тюрьмах 30%, а иногда и 40% удерживаемых больны ВИЧ и гепатитом. Но в «вагнере» и ими не гнушаются. Им просто надевают на руку резиновые браслеты. Красный – ВИЧ, белый – гепатит. Сейчас создают отдельный батальон из таких больных и больше не будут мешать с другими.
Правда, в «Вагнере» нужным лекарством их обеспечивают. Но в украинских тюрьмах, говорят российские военнопленные, их обеспечивают лучшей терапией и они себя чувствуют лучше, чем в российских тюрьмах.
Пленные вагнеровцы из первой волны не боятся возвращаться из плена домой, а вот из более поздних «призовов» не все хотят, поскольку им неизвестна судьба тех, кого уже обменяли. Возвращаться воевать на украинской земле у них тоже нет желания, потому что потери очень велики. Каждый «вагнер» рассказывает, что из их забора из колонии, а это около 200 человек, остается три десятка, а то и меньше.
Потери среди россиян больше, чем у украинцев. Это объясняется очень просто – россияне постоянно пытаются наступать и идут штурмом, а наши ведут больше оборонительную стратегию.
Один «вагнер» рассказывает, что за один день они потеряли двести человек. И когда они попадают в плен, это им еще очень повезло.
Зэки для России сейчас очень выгодный материал. Вовлекая в боевые действия, их просто утилизируют. Сроки за те же преступления в России вдвое больше, чем в Украине.
Среди зэков встречается очень разный контингент. Есть очень тугие, то есть очень слабо интеллектуально развитые. Таких используют как рабочую силу и называют верблюдами. К примеру, «верблюду» дают рюкзак с двумя цинками патронов и он несет их на передок. Оттуда может нести раненого. Так же они переносят пищу. В группы эвакуации раненых также привлекают таких же туговатых.
Когда идут массовые потери, с эвакуацией погибших никто не морочится. «Вагнера», которые недавно были освобождены, из более поздних волн, рассказывали, что у них есть передвижные крематории и они лично привозили туда тела своих и забрасывали в печь.
Об украинских военных рассказывают, что их россияне иногда хоронят на месте в какой-то воронке, иногда забирают на обменный фонд, а иногда вообще даже не подбирают, тела продолжают валяться на земле.
“Вагнерам” запрещено под угрозой смерти общаться с российскими кадровыми военными. И в целом типа успехи «вагнеров» объясняют строгой дисциплиной в группировке. Как минимум, человека жестоко избивают, а часто просто расстреливают. Недавно в качестве наказания с одного “вагнера” сняли шлем, броник, дали гранату в руки и послали его на штурм вместе с другими. Но он умудрился выжить.
У «вагнеров» есть четыре правила: нельзя мародерить, совершать насилие в отношении гражданских, употреблять алкоголь и наркотики. За нарушение этих правил – расстрел. Но далеко не все их соблюдают…
Понятия морали среди “вагнеров” не существует. У них своя задача – выжить. В большинстве своем они сами сдаются в плен. Бывает такое, что долго сидят под обстрелом, командир их бросил, по рации никто не выходит на связь и они решают сдаться Украине…
…Наконец-то заходим на территорию. Нам выделяют отдельный кабинет и по одному приводят пленных. Перед этим выдают дизенфикатор для рук и просят минимально прикасаться к чему-либо.
«Я своего командира так и не видел, не дошел до позиции»
Первым заходит Каримов Руслан Рамилевич, 42 года. Отбывал наказание в Челябинске, как рассказал, за приобретение и употребление наркотиков. За это получил 11,5 года колонии строгого режима. Относится ко второй волне зэков, которых начали вербовать в ЧВК «Вагнер». На руке два браслета – красный и белый. Голос у него сиплый. Это из-за ранения горла, которое он получил еще в чеченской войне. За ту войну он имеет статус участника боевых действий и сейчас получает пенсию в 3,2 тысячи рублей. Также давали кусок земли, но он отказался от нее, потому что она оказалась обычным… болотом.
= Что вы здесь делаете?, – спрашиваем.
– Попал в плен. Сидел на лагере, приехали представители ЧВК и сказали, что будет полное помилование, если подпишешь контракт на полгода. Я заключил договор. Прошел ОТК, подтягивание, отжимание. Из 30-ти взяли девять человек из лагеря. Привезли самолетом в Ростов. Подготовка была три недели: стрельба, работа по тройкам, штурмовка, ну, гранаты, растяжки делать.
– Как вас убедили, что нужно подписать контракт?
– Сидел я полтора года, осталось еще десять. Так как у меня ВИЧ 4-й степени, максимум проживу еще четыре года.
– Сколько пробыли на фронте?
– Привезли 10 января, а 11 февраля попал в плен. До позиции я не дошел. Начали обстрел гранатометами, все в рассыпную, в результате сутки под гранатометом пытался выползти, в результате огнестрел в руку и плен.
– У вас есть семья?
– Две дочери. Последний раз были на связи в январе.
– Вы подписали контракт на полгода. Что должно было случиться через полгода?
– Полная свобода. Чистый лист.
– Есть примеры, кто прошел полгода?
– По лагерю были слухи, но это сарафанное радио. Я не встречал таких.
– Сколько вам платили?
– Сказали, по приезду сто тысяч и по уезду сто тысяч. Но я гнался не за деньгами, я гнался за свободой.
– Вы считаете оправданным идти убивать других людей, потому что вы хотите на свободу?
– Нет. Мне говорили, что будет эвакуация раненых, патруль в Донецке, Луганске. Они сейчас присоединены к России.
– Но вас же учили стрелять…
– Стрелять я умею, потому что в 99 году участвовал в Чеченской войне по срочной службе. Внутренние войска, связь.
– Вам удалось кого-то убить?
– Здесь – нет. Там приходилось.
– И сколько?
– Я не помню, я спрашиваю забыть об этом. Я почти забыл.
– Это престижно быть в “Вагнере”?
– Ну, о “Вагнере” слышал понаслышке. Нам сразу объяснили, что убийство гражданских, мародерство, изнасилование обнуляют (сразу расстрел).
– Ну вы же знаете, что члены вашей группировки славятся жестокостью?
– Ну, я слышал, что были штурмы, они брали пленных и убивали их. Но я до позиции не дошел. Пять дней было распределение, потом был отправлен в ночь. Сначала попали под обстрел снайперов, одного затрехсотило, проводной отказался вести дальше. Вернулись назад, повел второй проводник, попали под гранатометную бомбежку.
– Какая была задача?
– Дойти до позиции, там все скажут.
– Вы согласны с тем, что русских таких, как вы нужно только убивать, иначе они не останавливаются?
– На это вопрос я ответить не могу. Я уже в этом всем запутался. Но для себя я решил, что это всё.
– Хотите, чтобы вас обменяли? Говорят, что из плена не возвращаются домой…
– Конечно, хочу. Да, слышал такое. Поживем, увидим.
– Вам заплатили эти сто тысяч после приезда?
– Тоже не в курсах. Должны были заплатить переводом по доверенности на дочерей.
– Как к вам здесь, в Украине, относятся?
– Достойно. Медицина хорошая, питание.
– А в сравнении с зоной в России?
– Ну, Россия – это дом. Дома всегда лучше. Я посиживал на серьезном режиме, на темной зоне. Там нужно было найти общий язык и все.
– Как другие заключенные относятся к тем, кто идет в «Вагнере» воевать?
– Сначала говорили, что заключенные работают с оперативниками. А я уезжал уже второй ходкой, так что пошло более-менее общение… Первая партия была 180 человек.
– Все выжили?
– Не знаю, их судьба неизвестна.
– Вы довольны тем, что подписали контракт?
– Честно говоря, если бы я знал, что на штурм, я бы не подписывал.
– Кто был вашим командиром?
– Я своего командира так и не видел, не дошел до позиции. Проводник обязан был довести до позиции.
– У вас два браслета. Вас таковых много?
– На зоне, да, прилично. Чувствовал, что сейчас с браслетами делают отдельный отряд в “вагнере”. На зоне одна третья или четвертая часть таковых.
«Видел, как пацаны даже дня не пробыли на территории Украины»
В кабинет заходит второй «вагнер» Сибиев Шингиз Канатович. 25 лет. В свое время приехал в Россию из Казахстана. Относится к первой волне забора. Завербован в “вагнер” с конца октября 2022 года.
– Приехал к сестре, познакомился с одним, общались, туда-сюда, решили выпить, он начал на сестру ругаться, я его один раз ударил и он упал. Ударился о бордюр и умер. Посадили меня на 10 лет ФКУ ИК-2 строго режима г. Тюмень.
– Сколько отсидели?
– Два года отсидел, после чего приехал в ЧВК «Вагнер». Агитировали, что ехать на территорию Украины, полгода отвоевать, отслужить, так сказать, справка о помиловании и зарплата – сто тысяч боевых и сто – зарплата, короче.
– Кто агитировал?
– Приехали два чувака, представились, что они из «Вагнера». Построили все учреждение на плацу, и начали рассказывать за территорю Украины, что там идет война и нужны ребята, которые бы воевали.
– А кто с кем воюет?
– Россия с Украиной. Дали 15 минут подумать. Не брали насильников и этих – уборщиков, то есть опущеных. Рассказали, что 50% возвращаются, 15% – двухсотые и 35% – трехсотые. Кто согласился, подошли, подписались, прошли собеседование. Нас с колонии взяли двести человек. Перевели на облегченные условия в отдельный барак, чтобы мы с зеками не пересекались. С учреждения выехало человек сто. Некоторые отказались, кто-то не подошел, кому не было еще 22 года, то родители начали бунтовать.
– А был кто-то, кому родители разрешили ехать воевать?
– Да, был один парнишка, его родители дали согласие. Он с нами прилетел в Ростов. Дальше я его не видел. Нас всех рассоединили. 18 ноября 2022 года нас вывезли на автозаках до аэропорта, после чего нас погрузили в ИЛ-76, и мы полетели в Ростовскую область. Там переодели в ангарах.
– Все было российского производства?
– Да, на этикетках было написано «сделано в России». Нас переодели и погрузили в автобусы. Ехали часа 3-4. Приехали, как нам сказали, в перевалочный пункт «Дружба». Выгрузили, покормили и начали выдавать позывные, номера жетонов, автоматы, рожки, штык-ножи. После чего мы подписали контракт с ЧВК «Вагнер». Нас погрузили в военные Камазы и мы поехали на полигон в Луганскую область тренироваться. Три недели нас учили, как пользоваться автоматом, кидать гранаты, стрелять из пулемета. Я был просто стрелком с автомата. Нас учили двигаться тройками, пятерками, групами…
Потом мы поехали в Луганскую область, в село Кременное. Там парни поехали на ротацию отдыхать, а мы – на позиции. С обеих сторон работала артиллерия и контактных боев мы не встречали. Там мы пробыли 8-10 дней.
Потом пришли списки, что мы едем в Донецкую область в село Яковлевка под Соледаром. Там мы заняли позиции и держали оборону. Так же работала артилерия. Зашел командир взвода и говорит: собирайте вещи, все БК, якобы наши штурманулись вперед и надо занять точку К1, то есть была захваченная позиция. Мы все собрали, прошли километров два, подошли к этой точке К1. Все там залегли и сопроводник побежал, посмотреть обстановку. 20-30 минут его не было, и я как старший группы пошел посмотреть, по мне начали стрелять, кинули гранату, приглушило. Когда пришел в себя, уже был у украинских солдат в плену, на мне уже не было ни бронежилета, ни автомата. Со мной захватили еще одного. Но его уже обменяли, на Пасху уехал домой.
– А вас почему еще не обменяли?
– Потому что я гражданин Казахстана. И сейчас на территории Украины за наемничество меня будут судить. С прокурором разговаривал, осудят на 9 лет, потом обменяют на территорию России.
– Когда освободят, продолжите воевать?
– Нет, не горю желанием. У меня через 20 дней заканчиваеться контракт. Хочу домой, к родным.
– Кто у вас были командирами?
– Тоже осужденные с нашей и с других колоний. Кто самый адекватный, того и назначают главным. Дают гаджеты и все такое.
– Звание у вас там есть?
– Званий никаких нету.
– Какие у вас правила были?
– Не насильничать, не мародерствовать, алкоголь, наркотики, ну и гражданских не трогать. Я никого такого не наблюдал. Еще на полигоне привезли были двоих с передка. Было что-то с деньгами связанно. И их обнулили, то есть расстреляли.
– На ваших глазах?
– Да. И сказали, кто будет мародерствовать, насиловать, будет тоже самое.
– «Вагнеровцы» славятся своей жестокостью, есть видео, где они отрезают головы укранским пленным…
– Я видел видео про кувалду. Но, говорят, что есть опровержение, что это все фейки.
– Вы не боитесь обмена? Говорят, что еще никто не видел тех, кого обменяли…
– Насчет тех, кого обменяли, я не знаю. Но пацаны, которые с передка доезжали домой.
– Как вам поднимали боевой дух?
– Никак не подымали. Сами себе подымали. Я не ехал сюда воевать. Как бы сказать, думал пролавировать и побыстрее домой сорваться. Восем лет не хотелось сидеть. Нам сказали, что мы едем в оборону на самом деле. Чуть поменялось. Мы, оказываеться, штурмовики.
– С российской регулярной армией пересекались?
– С российской регулярной армией – нет. А ахматовцами, с «ЛНР/ДНР» и все.
– Семья ждет?
– Да, мама, братья, сестры ждут. Мы общаемся через Красный крест.
– Вы не боитесь возвращаться?
– Уже настроился, что будет, то будет. Ну, мы как бы уже относимся к минобороны и везде есть в списках…
– Если бы сейчас был выбор, вы бы пошли воевать?
– Нет. Поначалу я не ценил все… По фильмам насмотрелся… Но это не та война. Когда на самом деле приехал сюда, посмотрел, как работает артилерия… То есть пять минут и можешь помереть сразу.
– Много ваших погибло?
– Нормально. Достаточно. В цифрах не скажу, но видел, как пацаны даже дня не пробыли на территории Украины. Полигон не считается. Мы приехали в Кременную и по нам сразу начала работать артиллерия и там сразу двухсотые, трехсотые…
– Вам выплатили какие-то деньги?
– Нет, у меня запрлата по окончанию контракта, потому что не было населенного пункта, где можно было получить деньги. Но парни говорили, что получали. Но снова же, это только слухи. На самом деле, деньги никто не видел.
…Еще на встречу с «Главкомом» привели «ЛНРовца» Табаччикова Андрея Анатольевича из Алчевска, который сидит с 1 сентября и которого обменивать никто пока не собирается. И вообще, как сами признают представители «армий ЛНР/ДНР», к ним россияне относятся, как к мусору, и они искренне удивляются, почему? Табаччиков в 2021 году подписал контракт с «армией ЛНР», потому что хотел вставить себе зубы…
Когда уже покидали колонию, охватило странное чувство от общения с этими людьми. Это и не ненависть, и не злоба, а просто констатация факта: мы пообщались с лицами, у которых есть только животные инстинкты. Ни один из них не выразил сожаления, что причастен к несправедливой войне. Все они только пожалели, что ушли, потому что могли сами погибнуть. И если в Украине кто-то надеется, что они перестанут сюда лезть, то, вероятно, это произойдет только потому, что испугаются, а не потому, что считают это позорным и преступным.
Источник: Оксана Климончук и Евгений Максюта, «Главком»
