В российском правительстве и Госдуме продолжают обсуждать инициативу о повышении налогов для уехавших из страны россиян. 24 апреля российское правительство сначала внесло, а затем отозвало из Госдумы “для уточнений” законопроект об увеличении подоходного налога для работающих из-за рубежа фрилансеров и сотрудников, заключивших с компанией гражданско-правовой договор, до 30%. Предполагалось, что налог по такой ставке должен будет автоматически удерживать работодатель. При этом российский Минфин сказал, что повышенные налоги не затронут тех, кто работает удаленно, находясь в штате.
Каким образом фискальные органы могут контролировать налоговое резидентство россиян и зачем правительство хочет повысить налоги для работающих за рубежом – Настоящему Времени рассказал эксперт по российской экономической политике Александра Прокопенко.
– Вы поняли, почему правительство пока отозвало этот законопроект о повышенных налогах для уехавших?
– Я думаю, что прежде всего для уточнения. Совершенно очевидно, что тренд в российской власти на то, чтобы каким-то образом сделать жизнь удаленщиков значительно менее, как они считают, комфортной. Поэтому они его каким-то образом уточнят и вернут.
Для меня в отозванном законопроекте наиболее интересными новеллами – они менее популярны среди мейнстримовых наблюдателей – было то, что, получается, теперь работодателей обяжут устанавливать статус налогового резидентства работников. Сейчас эта ответственность лежит на работнике.
И была очень странная формулировка в части пользования российским сегментом интернета. То есть, мне кажется, она совершенно непрозрачная. С другой стороны, она открывает простор для регуляторного творчества в том плане, что не очень понятно, о чем идет речь. Это значит, что по российским сетям передавалась информация, которую работник-удаленщик передавал работодателю, или, например, у работодателя есть сайт в сегменте рунета – значит, можно считать это использованием российской инфраструктуры. В общем, это очень непонятная история. Мне кажется, что они, скорее всего, будут уточнять как раз эту часть законопроекта.
– То есть на работодателя будет возложена обязанность определять: уехал работник из России или не уехал. Как государство может это все контролировать?
– Государство контролировать статус налогового резидента может через Федеральную налоговую службу, которая имеет тот доступ данных, которые ей сообщают работодатель и работник. Также Федеральная налоговая служба может получать данные из вашего банка. И в случае необходимости она может запросить данные о пересечении границы и самостоятельно посчитать, сколько дней человек провел на территории России.
Я хочу напомнить, что налоговое резидентство устанавливается или теряется, если человек провел или отсутствовал на территории Российской Федерации в течение 183 дней. Если вы 183 дня провели в России – вы налоговый резидент России и платите налоги в России, у вас есть российские источники доходов. Если вы работаете на российскую компанию и провели 183 дня вне пределов России, то вы утрачиваете статус налогового резидента России и тогда должны платить НДФЛ по ставке не 13 или 15%, как платят, а 30%, как платят все нерезиденты. Сейчас это обязанность работника.
Я думаю, что логика в том, что работников больше, а работодателей меньше, соответственно, их проще будет контролировать. Сейчас, насколько я знаю, у ряда крупных работодателей есть такая внутренняя практика, что работники должны сообщать, куда они едут в отпуск, проводят ли они отпуск на территории России или за рубежом. Таким образом, в случае чего работодатель внутренним приказом может обязать работника, например, сообщать о смене налогового резидентства или самостоятельно проверять слова работника на основе данных о пересечении границы, которые работник будет предоставлять работодателю. То есть все остальное регулируется внутренними актами компании. И здесь тоже есть некоторый простор для творчества.
– Раньше такая практика была? Раньше государство могло контролировать налоги по выездам и въездам в страну?
– В принципе, такая практика была, но государство не интересовалось так активно налогами физических лиц. Более того, совершенно необязательно это было контролировать через въезды и выезды, поскольку была практика автоматического обмена налоговой информацией. Это вообще было большой победой России и большим прорывом, потому что была лишняя работа. Зачем контролировать въезды и выезды, если тебе в рамках автоматического обмена с другими странами придут данные о твоем гражданине.
Поскольку началась война и все эти автоматические обмены данными были приостановлены, в том числе Россия приостановила этот обмен информацией, то теперь государству нужно такими нетривиальными способами пытаться понять, сколько же человек уехало, где они и как они платят налоги.
– Возможно ли сейчас предвидеть в будущем практику, когда работник будет договариваться с работодателем: “Давайте я поработаю за границей, но вы записывайте, что я не выезжал из страны”. Такая схема будет возможна?
– Она в теории, конечно же, возможна. Но на практике это все довольно легко проверяется, потому что, насколько я понимаю, можно у сотовых операторов запрашивать данные о пересечении границы и о том, вернулся или не вернулся сотрудник. Опять же, банк может передать данные, если человек совершает какие-то операции по переводу средств из российской юрисдикции за рубеж. Есть же специальный код, когда ты отправляешь сам себе перевод на другие счета. Операции по этим данным будут доступны. Они уже доступны Росфинмониторингу, мне кажется, и налоговой тоже доступны. То есть такая схема возможна, но она довольно легко проверяется, она бессмысленна.
– Другими словами, это будет такая тотальная слежка за россиянами: уехали, не уехали?
– Тотальная слежка за россиянами в том или ином виде уже присутствует. Просто в этом случае она будет касаться еще и вопросов налогов. Здесь просто важен сам тренд. Несмотря на то, что российское государство заявляло и артикулировало и словами Дмитрия Пескова, и словами других людей о том, что неважно, кто уехал, что полная свобода, люди могут жить там, где хотят. Судя по всему, не могут.
И две волны иммиграции, которые Россия испытала в прошлом году, оказались достаточно болезненны для российских властей физически и психологически, поэтому они пытаются всяческими силами, во-первых, вернуть тех, кто уехал, потому что налоговые ставки в России не самые высокие, будем откровенными. А с другой стороны, как-то наказать тех, кто уехал, потому что, по их мнению, как это так: Россия в таком положении, а вы взяли и уехали. Тренд на то, чтобы достать этих людей и каким-то образом сделать их жизнь хуже либо вернуть их в Россию, будет нарастать, я в этом абсолютно уверена.
Источник: Владимир Михайлов, «Настоящее время»
