В открытом обществе конфликты, связанные с культом личности, вызывают интерес, но также являются отражением времени и общества. Туомас Тепора распутывает 100-летний культ Маннергейма.
Белый генерал, обожествляемый маршал, ненавистный мясник – мнения о том, кем был Карл Густав Эмиль Маннергейм (1867-1951), на протяжении долгих десятилетий были крайне противоречивыми. Двойственная личность политика и то, как менялось отношение к нему, – важная часть “мифа о Маннергейме”, деконструкцией которого в своей книге “Герой и антигерой – столетие культа Маннергейма” занимается историк Туомас Тепора.
Культ Маннергейма начал формироваться практически сразу после того, как Финляндия обрела независимость. В тот момент Маннергейм сам только-только успел вернуться на родину после 30-летней военной службы в России.
– Начало было положено во время гражданской войны, когда Маннергейм возглавил армию белофиннов. Построение культа началось с того момента, как в декабре 1918 Маннергейм был назначен регентом Королевства Финляндия, – заявляет Тепора.
– Полгода Маннергейм был чем-то вроде некоронованного монарха. Он ездил по провинциям и был ключевой фигурой празднований в честь годовщины окончания гражданской войны. Именно тогда были приняты первые решения о переименовании городских улиц в его честь и опубликованы первые посвященные ему труды.
Первый ажиотаж схлынул, когда после проигрыша Германии в Первой мировой войне Финляндия не стала королевством, как ожидалось. В результате президентом молодой республики стал соперник Маннергейма К. Стольберг.
Отношение к Маннергейму обнажает разломы в обществе
По мнению историка, в свободном обществе разногласия по поводу значимых исторических фигур – один из главнейших факторов, поддерживающих интерес к их личности. С другой стороны, противоречия указывают на разломы в обществе.
– Сам Маннергейм был сложной многоуровневой личностью, далекой от демократии, но в то же время он развивался как персонаж и человек. Он также прекрасно умел считывать настроения, царящие в обществе, – считает Тепора.
Полиглот, аристократ, проживший большую часть жизни за границей космополит – Маннергейм был довольно далек от среднестатистического финна. Определенная дистанция также способствовала формированию мифа, давая пищу для многочисленных интерпретаций. Мало кто по-настоящему знал Маннергейма, хотя финские историки в какой-то момент и собирали воспоминания людей о встречах с народным героем.
Дебаты вокруг памятников Маннергейму подчеркнули противоречивое отношение к исторической фигуре
Одним из важнейших элементов формирования культа личности являются монументы, которые устанавливают в честь объекта поклонения. Тепора описывает захватывающее развитие культа Маннергейма, “Марски”, как его называли в народе, и связанные с ним споры. Было множество проектов по установке памятников Маннергейму, часть воплотилась в жизнь, часть оказалась забыта. О месте расположения мемориалов спорили едва ли не так же горячо, как и о самих скульптурах.
Памятники начали устанавливать только после смерти Маннергейма, однако уже в 1920-30-е годы были созданы первые эскизы. В основном они изображали победителя братоусобной войны, белого генерала. В то же время в послевоенный период на пьедестал желали вознести маршала Маннергейма, сплотившего и возглавившего народ во время Зимней войны.
– Интересно, что первые две статуи, появившиеся в 1950-х годах в Сейняйоки и Тампере, изображают именно белого военачальника.
Воздвигнутая в Хельсинки в 1960-м году конная статуя в итоге тоже стала причиной споров. Многие помнят, что в 1990-е годы Маннергейм оказался вовлечен в противостояние с современным искусством, когда рядом с памятником начали строить художественный музей “Киасма”. Мнения разделились: переносить памятник или музей? Или вообще отказаться от идеи строительства в столь центральном месте?
Антигерой Маннергейм
Маннергейма в Финляндии обожествляли далеко не все. В свободном обществе вознесенная на пьедестал фигура также автоматически становится объектом критики, если не открытой ненависти. Красные, проигравшие гражданскую войну, занимались настоящей демонизацией Маннергейма, которого прозвали “генералом-мясником”.
– В красном фольклоре Маннергейм был “плохим парнем”, на него особенно возлагали ответственность за лагеря для военнопленных. Впрочем, и тут были свои нюансы. Согласно более умеренной социал-демократической исторической традиции, Маннергейма стараются освободить от личной ответственности за концлагеря.
Банализация культа
– В 1950-1960-е годы начали говорить о том, что поклонение Маннергейму достигло поворотного момента и пошло на спад после открытия статуи в Хельсинки. На самом деле, это было не так, – заявляет Туомас Тепора.
Первыми различия между мифическим героем “Марски” и Маннергеймом-человеком начали искать художники и журналисты. Еще во время войны, когда циркулировала масса слухов о высших офицерских чинах и их привычках касательно алкоголя и женщин, Маннергейма в подобном ключе не обсуждали. Однако, к примеру, в книгах Пааво Ринтала и Илмари Турья Маннергейм был выведен вовсе не полубогом, а рядовым офицером, к тому же, даже не самым выдающимся.
Позже дистанция между человеком и мифом стала еще более длинной: об этом говорят, например, многочисленные кинематографические проекты, в которых Маннергейм фигурировал как персонаж. Такими проектами стали, например, короткометражный анимационный фильм “Бабочка с Урала” (2008) Катарины Лиллквист, в котором Маннергейм изображен гомосексуалом, и эпическая кинолента Маркуса Селина, так никогда и не увидевшая свет, где маршал был выведен именно как национальный герой, что сближало его с ранними трактовками образа.
По мере того, как подрастали послевоенные поколения и атмосфера в Финляндии становилась все более открытой, палитра, изображающая Маннергейма, обрела новые оттенки помимо черного и белого.
– Так, в 60-е годы дворянское происхождение Маннергейма уже не считалось автоматически неким достоинством. Также шведский язык Маннергейма изначально был проблемой, его пытались “офинить”, и даже имя Густав склоняли на финский манер как Кустаа, однако позже и от этого отошли.
Именно космополитичность Маннергейма вновь стала козырем в 1990-е, когда Финляндия присоединилась к ЕС.
Также в 1990-е, когда в обществе усилилось уважение к ветеранам, популярность маршала снова выросла. С другой стороны, помимо традиционного деления “герой-антигерой”, облик Маннергейма обрел карнавальные черты, а в популярной культуре он так и вовсе трансформировался в персонажа, близкого к кэмп-эстетике.
– Статуя Маннергейма в Хельсинки – это один из символов города. У подножия монумента проводят митинги и акции, при этом их тематика может быть максимально далека от фигуры маршала, скажем, политические акции саамских активистов. Маннергейм к саамам не имеет никакого отношения, тем не менее.
Маннергейм – один из объектов культа личности, распространенного в XX веке
В мировом масштабе Маннергейм – далеко не единственный, вокруг которого перипетии XX столетия сформировали культ личности. Тепора упоминает ровесников Маннергейма, венгерца Миклоша Хорти и поляка Йозефа Пилсудского, которые также сражались на полях Первой Мировой, а после возглавили свои страны. Вторая мировая война, в свою очередь, поспособствовала созданию культа личности вокруг двоих западноевропейских лидеров: Уинстона Черчилля и Шарля де Голля. Войны создали потребность сплотить нации вокруг мифической фигуры лидера, зачастую трансформировавшейся в некий персонаж, который подстраивался под нужды ситуации.
– Однако мы не говорим о такой же узурпации власти как в тоталитарных режимах и о ее проявлениях. В Финляндии не было “приветствия Маннергейма”, подобного гитлеровскому приветствию, не издавались избранные сочинения маршала. Противоречивый образ Маннергейма был предметом постоянных обсуждений.
Маннергейм в России
В РФ возникают свои споры относительно Маннергейма. Правда, там речь шла не о монументе, а всего лишь о памятной доске. В 1990-е годы в России вырос интерес к событиям царской эпохи, и соответственно увеличился и интерес к царскому офицеру Маннергейму.
– Леонид Власов вместе с супругой Мариной написали несколько книг, темой которых стал петербургский период в жизни Маннергейма, а также его отношения с женщинами. Это своеобразный жанр, довольно типичный для 90-х. Он связан с тем, что культура и история царского периода после распада СССР оказались в эпицентре внимания. С другой стороны, с российской точки зрения, Маннергейм возглавлял вражескую армию. Когда была открыта мемориальная доска Маннергейму, об этом не забыли.
Памятная доска появилась в результате действий Российского военно-исторического общества, основанного по указу президента Владимира Путина. Памятная табличка финскому маршалу была установлена в центре Петербурга 16 июня 2016 года на месте бывших казарм кавалергардского полка, где Маннергейм служил с 1891 по 1897 годы после окончания Николаевского военного училища. Установка доски призвана была напомнить, что Финляндия в свое время была частью Российской империи, никакого упоминания о дальнейшей карьере Маннергейма после службы в русской армии на ней не было. Установку доски критиковали как российские коммунисты, так и националисты, для которых Маннергейм был исключительно главнокомандующим финской армии, которая участвовала в блокаде Ленинграда.
– Разумеется, с установкой таблички были связаны исторические проблемы. Маннергейм и финская армия действительно участвовали в блокаде Ленинграда, но их участие в процессе далеко не так однозначно, как это пытаются подать.
Табличка неоднократно подвергалась вандализму – ее обливали краской, рубили топором, возможно, обстреливали и пытались самостоятельно демонтировать. В итоге мемориальный знак перенесли в музей Первой мировой войны в Царском селе.
– Интересно, что процесс установки мемориальной доски спровоцировал подобную дискуссию в России. Интересно и то, что Путин подарил президенту Саули Ниинистё на шестидесятилетие документы, связанные с Маннергеймом. С одной стороны, это выглядит как напоминание, что между Финляндией и Россией существует особая историческая связь, с другой – как попытка удержать Финляндию “среди своих”, – комментирует Туомас Тепора.
Упоминает Топора в своей книге и культ Путина, царящий в современной России. По мнению историка, он отличается как от героических, так и от тоталитарных культов, известных в XX столетии.
Культ Путина, строившийся последние 20 лет, отличается от культа Сталина тем, что последний был далекой фигурой, дистанцированной от народа, и власть его была основана на страхе. Путинский режим, с одной стороны, эксплуатирует ностальгию по СССР, с другой – производит огромное количество ширпотреба, использующего образ российского лидера, не говоря уже о поп-культуре, которая поддерживает его имидж мачо, опираясь на эротизированное отношение многих российских женщин к главе государства.
На смену собраниям сочинений пришли поп-певцы, задача которых – с помощью нехитрой лирики создать образ супергероя. Впрочем, несмотря на использование современных методов построения культа, в тоталитарном государстве ставить этот образ под сомнение по-прежнему строго запрещено.
Источник: Хейди Зидан, Yle.
