Почему гуляшный социализм живет в головах венгров до сих пор, и как излечить их от пагубного пристрастия?
После введения санкций США против российского Международного инвестиционного банка (МИБ) правительство Виктора Орбана очень оперативно решило, что Венгрия выйдет из долевого участия в нем — последней из стран ЕС. А сам МИБ очень оперативно, буквально за неделю закрыл венгерскую штаб-квартиру и отбыл на историческую родину.
На фоне остальных действий венгерского правительства во главе с Виктором Орбаном (в Венгрии первое лицо — именно премьер) история с МИБ выглядела прямо-таки невероятно. Определенно, в Вашингтоне знают какое-то волшебное слово…
В остальном же с Венгрией все обстоит очень сложно. Предательство ей общезападных интересов и сотрудничество с отвратительными диктаторскими режимами — не только с Россией, давно уже приняло системный характер. Более того, под это предательское поведение заточено всё устройство современного венгерского государства — политическое, и экономическое, и сформировано общественное мнение.
Что с этим делать — в Европе не знают. Процедура исключения страны из НАТО и ЕС по инициативе руководства Альянса и Союза, не прописана в их уставах. Кроме того, сама идея исключения Венгрии вызывает у Запада хтонический ужас, поскольку там опасаются, что Орбан немедленно сольет все известные ему секреты Москве. Секреты, конечно, так себе, особенно с учетом размаха российского шпионажа, разросшегося на Западе благодаря крайней безответственности и коррумпированности западных политиков. Широко раскрыв объятия Ельцину, а затем и Путину, они и не только не настояли на полном демонтаже СССР и его реальном разоружении, но и сделали все возможное, чтобы сохранить его в латентном состоянии, из которого он сейчас пробуждается. Впрочем, деградация западного политического класса и его нынешняя убогость — отдельная тема.
Кроме слива секретов, остается еще и территория Венгрии, которая, будучи вырвана из НАТО и ЕС, может подпасть под контроль Сами Знаете Кого, засевшего Сами Знаете Где.
Одним словом, бездарная бюрократия, в которую выродился западный политический класс, не способна пока найти решение венгерской проблемы. Стандартные методы не срабатывают, а на нестандартные евробюрократы не решаются. Американским же бюрократам проблемы с Орбаном до последнего времени были безразличны, и только буквально в последние дни здесь наметился некоторый перелом. Впрочем, он только наметился. Хватит ли у Вашингтона решимости доломать венгерскую фронду — совершенно не ясно.
История вопроса
В общих чертах генезис нынешней позиции Венгрии не составляет никакой тайны. Венгры уже довольно давно поняли и оценили преимущества бытия на периферии любых союзов, и освоили инструменты, необходимые для этого. Главным из них является банальный шантаж, в первую очередь — переходом в соседний лагерь. Если очередная команда шантажистов сразу получает по рукам, новая команда начинает демонстрировать верность и готовность к компромиссу, и, просто по контрасту, каких-то уступок обычно добивается. Если же отпора нет — шантаж становится постоянным.
Подняв восстание в 1848, и проиграв его, венгры добились для себя немалых преимуществ в Австро-Венгерской империи, где они снисходительно поглядывали сверху вниз на законопослушных чехов, которым запретили бунтовать. В 1956, и тоже проиграв, они все-таки завоевали себе привилегию быть «самым веселым бараком социалистического лагеря». Правда, по результатам 1 и 2 мировых войн Венгрия не смогла так же удачно сманеврировать — историческая и военная ситуация сложились для неё очень уж безальтернативно. Это повлекло за собой крупные территориальные потери, включая территории, где жило значительное количество венгров, а эти потери, в свою очередь, вызвали классическую травму разделенного народа, ресентиментные настроения и большие возможности игры на них, а также с диаспорой, которыми не мог не воспользоваться очередной популист. Этим популистом оказался непотопляемый Виктор Орбан, хотя не случись его — был бы, вероятно, кто-то другой.
Обременительная демократия и осложнения от СЭВ
Ответ на вопрос «что же произошло с Венгрией, которая в 1988-2008 годах, в первые 20 лет после распада СЭВ, казалась образцом либеральной демократии и рыночного капитализма», прозвучит банально: «ей принесли счет к оплате, и она пытается не заплатить, или хотя бы оспорить цену». Детали, разумеется, сложнее, но, по сути, это исчерпывающий ответ. Бывший соцлагерный барак-люкс, получив и распробовав преимущества жизни на Западе, свободной от диктата Москвы, быстро вернулся к проверенной периферийной тактике, стремясь минимизировать обязательства перед Брюсселем, но по максимуму сохранить выгоды от членства в НАТО и ЕС. Лицом этого разворота и стал Виктор Орбан.
Несомненно, Орбан выделяется из общего ряда венгерских политиков, также, как в России из выделяется Путин. Причем, как и в случае Путина, говорить об одаренности Орбана можно лишь с некоторой условностью. Как и любой политик-популист, Орбан, скорее, посредственность без устойчивых убеждений — но зато с большими амбициями, с сильным желанием оставаться у власти любой ценой, и с хорошим знанием чувствительных мест своего избирателя. Будучи обобщенным портретом этого избирателя, такой политик способен просчитать его реакции, что называется, на себе, а, главная сложность для него — не попадать под воздействие собственной пропаганды.
Путину это не удалось, но Орбан лучше образован, не замкнут в закрытом от общения с людьми пространстве, и просто умнее — и пока справляется. Впрочем, Путин в годы Орбана, которому сейчас 60, с этим, в целом, тоже справлялся — а сдал уже позднее. Так что возможно и у Орбана отрыв от реальности еще впереди.
Как правило, такие типажи — чрезвычайно живучие политические амфибии, которые могут натянуть на себя любую маску; хорошие тактики и актеры, хотя и слабые стратеги. Впрочем, стратегия в современной политике вообще не в почете, и даже китайцы, известные умением играть вдолгую, ведут всё более короткую игру.
Начав как секретарь школьной комсомольской организации, Орбан усвоил главную науку комсомола: всегда и во всем оправдывать ожидания тех, от кого зависит его карьера. Быстро сориентировавшись в 1988,он стал одним из основателей партии Fidesz, название которой первоначально было аббревиатурой Fiatal Demokraták Szövetsége — Альянс молодых демократов, а, в дальнейшем, когда молодые демократы заматерели и отошли от демократии, скорее раскрученной торговой маркой, чем знаменем. Удачно выступив в 1989 на церемонии перезахоронения Имре Надя и других политиков, казнённых в 1958, по результатам провала восстания 1956 года, молодой и перспективный Орбан получил общенациональную известность, стипендию Сороса, а затем и путевку в парламент. Где основательно обосновался, избираясь депутатом в 1990, 1994, 1998, 2002, 2006 годах.
Одновременно со стартом парламентской карьеры в 1990, Орбан стал единоличным и бессменным лидером Fidesz, и за пять лет превратил её из либеральной партии в правоконсервативную — в Fidesz-MPP (Венгерская гражданская партия). С 2002 года Орбан вице-председатель Европейской народной партии — объединения консервативных партий Европарламента. В этом тоже часть его силы: очень часто он озвучивает, и даже воплощает в жизнь то, о чем европейские политики говорить не решаются. Но далеко не один Орбан хочет снова дружить с Путиным, ограничить миграцию, и снизить вмешательство ЕС во внутренние дела стран Союза. Как следствие, Орбан всегда может рассчитывать на поддержку в ЕС, пусть и теневую.
Но, как уже было сказано, не случись Орбана — и на его месте появился бы кто-то другой, ровно в той же роли. Все свои политические метаморфозы венгерский премьер проделал по единственной причине: откликаясь на политический спрос.
Иными словами, вопрос о том, почему Орбан последовательно сдает интересы ЕС и НАТО, препятствуя их нормальной работе, следует адресовать не ему лично, а венгерскому обществу, предпочтениям которого Орбан старается соответствовать. Конечно, венгры бывают разные, и даже, как говаривал Йозеф Швейк, «иной мадьяр и не виноват, что он мадьяр». Но большинство венгерских избирателей поддерживает Орбана. Да, в последние годы это большинство — незначительное, чуть больше половины, все же Венгрия пока еще не Россия — но это только пока, если всё пустить на самотек. И, тем не менее, даже такое большинство обеспечивает Орбану пребывание у власти, а растущее в численности меньшинство не восстает в ответ на его действия, вполне кстати, последовательные, по демонтажу венгерских демократических институтов.
Общий итог довольно грустный. Попытки привить ответственную гражданскую демократию на венгерские корни, развращенные «гуляшным социализмом», то есть, социальной безответственностью при приемлемом уровне жизни, скорее не удались, чем удались. Привой вышел чахлый, и вырос уродливым.
Когда только первые восторги от приема в «большую общеевропейскую семью» и открывшихся в связи с этим новых возможностей сошли на нет, и настала пора брать на себя часть общих обязанностей, Венгрия тут же встала в позу инфантильного подростка. Шантажирующего старших своим уходом из семьи — и ищущего выгоды на стороне, даже в ущерб семье. Этому идеально поспособствовала и привычная венграм тактика периферийной фронды, и старые обиды, и созревшая за 20 лет ностальгия по московской сиське. Не слишком щедрой, и сочетавшейся с розгой, но избавлявшей от личной ответственности и сулившей абсолютно предсказуемую стабильность жизни.
А Орбан, верный комсомольской привычке, приведшей его на самый верх венгерской политической лестницы, всеми силами старался соответствовать ожиданиям своих избирателей, выбивая для них выгоды, где только возможно, и любыми способами, и демонстрируя строптивость, тешившую их застарелые комплексы.
Что со всем этим делать?
Расчеты на уход Орбана на выборах регулярно не оправдываются. Он чертовски живуч на своем посту, и, скорее всего, удержится на нем еще довольно долго.
Между тем, Венгрия отбилась от европейских рук и ценностей настолько, что в сентябре прошлого года Европарламент 433 голосами «за», 123 «против» при 28 воздержавшихся осудил «преднамеренные и систематические усилия правительства Венгрии» по подрыву этих ценностей. Европарламент констатировал, что Венгрия уже не является демократией, а превратилась в «гибридный режим избирательной автократии», где еще проходят выборы, но уже отсутствует уважение к демократическим нормам и стандартам, и что процесс размывания остатков демократии продолжается.
Спойлер: он будет продолжаться и в обозримом будущем. Остановить это сползание по-быстрому уже не получится, и даже уход Орбана не изменит ситуацию мгновенно. Ведь основная проблема демократии в Венгрии не в самом Орбане, а в уязвимостях венгерского общества, на которых он десятилетиями играет.
Орбан собрал все страхи, циркулирующие в наименее образованной и наиболее нациоцентричной, и по этой причине, евроскептической части венгерского общества: мусульманскую миграцию; страх перед антивенгерским заговором в Брюсселе, замешанный на давних обидах; угрозу однополых браков (обязательных?) и пропаганды ЛГБТ, зловещие планы Сороса и рост стоимости коммунальных услуг. Эта мобилизация прекрасно сработала и на последних по времени выборах, поскольку за страшными декорациями скрывалась не пустота, как это пыталась представить оппозиция, а реальные проблемы. Иной вопрос, что эти проблемы, сложные, но решаемые совместно, в рамках ЕС, подавались Орбаном в форме апокалиптического прогноза, когда в грешном миру уже нет спасения, и единственный шанс спастись — закрыться от него, и уверовать в св.пророка Виктора Орбана.
Все это происходит не на пустом месте. Благодаря последовательным усилиям Орбана по постепенному сворачиванию независимых медиа, государство контролирует большую часть рынка СМИ. Помимо контроля над СМИ, Орбан, за 12 лет у власти урезал в Венгрии все демократические институты, взяв под плотный контроль прокуратуру, и обеспечив себе личную лояльность высших чиновников. Естественно, что в таких условиях его пропаганда кроет всех — это, конечно, всё еще не Россия, но уже что-то, уже очень близкое к ней.
Резолюция Европарламента, ставшая реакцией на демонтаж Орбаном венгерской демократии подняла и проблему общего характера: может ли недемократическое государство быть членом ЕС? Формально оно не может быть принято в Евросоюз, хотя в действительности все обстоит сложнее. Но, если уже принятое в ЕС государство перестало быть демократическим, что с ним делать? И до какой степени можно терпеть авторитарное многообразие в рядах демократического единства? К примеру, если бы в ФРГ, ключевом члене ЕС, в силу стечения обстоятельств на выборах победил бы клон Гитлера во главе возрожденной под другим именем НСДАП, как должен был бы реагировать Брюссель? Был бы нео-Гитлер отнесен к допустимому для единства с ним многообразию? А, если нет, что нужно было бы предпринять? И, если авторитарист Орбан все-таки вписывается в рамки допустимого, а, Гитлер, даже демократически избранный — не вписывается, что, кстати, еще не факт, то где эти рамки проходят?
Но депутаты Европарламента так глубоко в проблему не вдавались, а в качестве меры быстрого реагирования и эффективного воздействия предложили простую порку: призвали Еврокомиссию наказать Венгрию финансово, урезав ее финансирование из бюджета ЕС.
И что, это помогло? Ещё как! Орбан немедленно надел маску пай-мальчика, подписав указ о создании независимого антикоррупционного агентства, от чего долго уклонялся. Еще бы ему его не подписать, когда под угрозой оказались более 40 миллиардов евро, которые Венгрия рисковала не получить в виде финансирования от ЕС в период до 2027 года. И порку отложили, но случай запомнили, и выводы сделали.
Выводов, собственно два — и оба довольно очевидны, хотя, с другой стороны до них нужно было дозреть. Вывод первый: никуда из ЕС и из НАТО Венгрия не уйдет. Она и раньше не ушла бы, а сейчас не уйдет тем более. Некуда ей идти, и даже задружиться с Путиным Орбан не сможет — не в той сейчас Путин ситуации, чтобы предоставлять ему крышу. И Венгрия стала мало-помалу отодвигаться от России, за что тут же заслужила статус недружественного государства.
Вывод второй: телесные наказания, конечно, варварство и средневековье в худшем их проявлении, и прибегать к ним следует только в самом крайнем случае. Но такие крайние случаи, когда без них — никак, увы, бывают. И выбирая между фальшивой демократической вежливостью, в рамках европейских ценностей — пусть даже без малейшего к ним уважения, из чистого страха наказания, и искренним авторитарным хамством «а что вы нам сделаете», выбрать лучше первое.
Правда, подросток-венгр, с застарелой социалистической травмой изрядно охамел, и тетке-Европе с ним так просто не справиться. Зато дядюшка с другой стороны Атлантики вполне на это способен. И МИБ был мгновенно закрыт. Но МИБ — лишь одна из множества связанных с Венгрией проблем. И, без санкционирования Венгрии внутри ЕС, а также лично Виктора Орбана их, похоже, не решить. И с ними тоже трудно решить — но возможно. Напрямую связав поведение Венгрии с уровнем ее экономического (не)благополучия.
Источник: Сергей Ильченко, Newssky.
