Сергей и его товарищи – медики эвакуационной группы 80-й бригады ВСУ, которая дислоцирована под Бахмутом, на Донбассе. В этом районе уже несколько месяцев идут жестокие, изматывающие бои. Задача эвакуационных медиков – оказать первую помощь раненому и довезти его до стабилизационного пункта, где, если понадобится, сделают операцию и окажут более серьезную помощь.
Сергей с гордостью говорит о себе, что он медик в пятом поколении:
“У меня мама и папа врачи, бабушка – инфекционист, прабабушка повитухой была, а прапрадед на Первой мировой полевым хирургом был, – рассказывает он о своей работе. – Я до этого работал на скорой помощи в Киеве, когда учился в университете. И я вам скажу, что это, в принципе, одна и та же работа. Просто здесь по тебе стреляют”.
Его рабочая машина испачкана грязью до такой степени, что даже медицинский крест на двери еле видно. Но это – не случайность, а маскировка, объясняет Сергей. Для российских военных украинские медики – мишень, и их бригаду регулярно обстреливают.
“Медики – это те, кто спасают жизни. Зачем их убивать? – недоумевает по этому поводу Сергей. – Мы же их не убиваем, мы не стреляем по ним. Мы просто исполняем другие поставленные задачи – спасение людей”.
Задача Сергея и его сослуживцев – оказать раненому необходимую в первые минуты помощь и довезти его до стабилизационного пункта. Там, уже в относительно спокойных условиях, раненому, если нужно, сделают операцию и окажут более серьезную помощь.
“У меня тут стерильных условий нет. Понимаете, здесь пыль повсюду, – рассказывает врач о своей работе. – У меня самое основное: например, если есть кровотечение – я останавливаю кровотечение. Если есть искусственное отверстие от какого-то постороннего предмета, то мне нужно его закрыть, чтоб туда не попадала ни пыль, ни вода, ни снег, ни грязь какая-то. Чтобы потом, уже когда мы привезем его на стол, чтоб его не мыли”.
“Вот здесь у меня кровоостанавливающие, есть тампонирующие, есть ампулы, – показывает Сергей свою медицинскую сумку. – Еще есть стетофонендоскоп с тонометром: он, например, нужен, чтобы проконтролировать давление”.
Накануне украинские штурмовые подразделения на этом участке фронта пошли в контратаку. В итоге почти тридцать человек получили ранения разной тяжести:
“Пулевые, артобстрел, минометный обстрел. Были и тяжелые, и легкие состояния. Но все живые, всех довезли, – говорят медики из эвакуационной бригады. – Парни приезжают, как видите, и в болоте, и в крови – все заляпано. Но ничего, работаем”.
Зато сегодня у медиков работы почти нет: с передовой никого не привезли. И Сергей этому несказанно рад.
“Я очень рад, когда у меня работы нет! – говорит он. – Не дай бог. Пускай парни будут всегда живые и здоровые. Их ждут всех дома!”
Врачи говорят, что угадать, будет у них работа или нет, невозможно. Все зависит от интенсивности боев и обстрелов.
“Самое тяжелое – это когда есть двое или трое тяжелых, а ты – один, – объясняют они. – Бывает такое. Но ничего, справлялись, слава богу. И как бы это ни было страшно, приятно, когда видишь результат своей работы. А самые тяжелые моменты – это, конечно же, когда мы уже ничего не можем сделать, мы уже не можем помочь солдату. Это очень тяжело”.
Источник: Алексей Продайвода, «Настоящее время».
