Московский горсуд приговорил оппозиционного политика и публициста Владимира Кара-Мурзу к 25 годам колонии строгого режима. Фигурант “списка Магнитского”, над созданием которого долго работал оппозиционер, судья Мосгорсуда Сергей Подопригоров послушно по предложению прокуратуры выписал Кара-Мурзе три срока.
7 лет – по делу о его заявлениях о преступности войны в Украине, 3 года – за участие в деятельности объявленной “нежелательной” организацией “Открытой России” и, наконец, 18 лет – по делу о госизмене. В итоге общий срок был уменьшен на три года, и получилось 25 лет, которые Владимир Путин и его окружение явно собираются удерживать власть в России.
По мотивам личной мести
Нет никаких сомнений в том, что российские власти, планируя дело Кара-Мурзы, сделали все, чтобы подстраховаться от неожиданного и невероятного, но все же возможного в репрессивной системе РФ гуманизма. И неслучайно, безусловно, судьей по нему поставили человека, который имеет отчетливый конфликт интересов. Сергей Подопригоров не только стал фигурантом “списка Магнитского”, но до этого сам отправлял Сергея Магнитского за решетку, являясь, похоже, уже тогда членом преступного сообщества, которое пытался вывести на чистую воду уморенный в тюрьме аудитор.
Впрочем, хотя приговор Кара-Мурзе писали не винтики системы, а, можно сказать, полноценные соорганизаторы путинского режима, все же решения по таким делам в российской неправовой системе де-факто может выносить только один человек. И в отношении этого человека совсем недавно был выписан ордер Международным уголовным судом (МУС), что могло и повлиять на жестокость репрессивного решения по делу Кара-Мурзы.
Мало сомнений в том, что личная месть тут была со стороны не только судьи, но и российского президента. Ведь Кара-Мурза был известен в последние годы как активный и – главное – эффективный борец за введение санкций против российского правящего класса и захватившей власть в Кремле группировки. Он помог поставить санкционные решения на Западе на поток, за это его и наказывают.
Пострашнее андроповщины
Владимиру Кара-Мурзе-младшему, отцу троих детей, приговорив его к 25 годам колонии строгого режима, в насмешку запретили потом еще 7 лет заниматься журналистикой. То есть, если Кара-Мурза, которому сейчас 41 год, отсидит весь выписанный срок, то ему и после этого нельзя будет работать в медиа, пока он не достигнет 73-летнего возраста.
Отсидеть четверть века в российской колонии строгого режима у оппозиционера почти нет шансов. Здоровье Кара-Мурзы, по словам его адвокатов, подорвано двумя отравлениями, за время следствия и суда он потерял 17 кг, и уже сейчас у него отнимаются обе ступни. Неудивительно, что о последних приговорах российским оппозиционерам говорят как о новых сталинских сроках, прекратив сравнивать с наказаниями периода брежневского застоя или андроповских чисток.
Россияне упорно соотносят нынешние репрессии с известными им в прошлом. И потому пытаются найти аналогии в 1930-х или в начале 1950-х годов, хотя путинская Россия – это совершенно иное явление. В сталинские времена таких сроков обычно не давали – скорее уж расстреливали без суда и следствия, а потом сообщали что заключенный номер такой-то скончался.
Налицо новый для России изощренный садизм. Что-то сродни истории об осужденном в Северной Корее на 15 лет каторги за попытку украсть пропагандистский плакат американце, которого в итоге выдали его родственникам в вегетативном состоянии и который вскоре умер. Садизм этот имеет простую и понятную цель. Он – не для внешней аудитории. Кремль хочет показать россиянам, как он наказывает своих врагов, а всем, кто еще рискует заниматься оппозиционной деятельностью в РФ, – что она теперь приравнивается к измене родине.
Не прекращать помнить
Послы сорока стран мира пришли на суд над Владимиром Кара-Мурзой, но их не пустили даже в зал, где шло заседание, и не дали послушать свободное и совсем не покаянное последнее слово подсудимого. Тем не менее, понятно, что это сейчас самое резонансное уголовное дело в России, где вообще-то дел в отношении политических активистов хватает. И этот резонанс – единственное, что дает надежду на то, что Кара-Мурзу не дадут совсем замучить в колонии, а, может быть, и смогут оттуда вытащить.
Однако не стоит обманываться и искать прагматизм там, где речь идет о доселе невиданной жестокости. Громче всех о британском подданстве оппозиционера и возможном его обмене начали кричать сразу после вынесения ему приговора как раз кремлевские пропагандисты. Они скорее стремятся сместить акценты, заставить забыть о жестокости наказания и начать обсуждать частности.
С таким же успехом можно рассчитывать на помилование со стороны Владимира Путина, который этот инструмент применяет сейчас разве что в отношении наемников-вангеровцов, из тюрем отправляющихся прямо на фронт в Украину. Поэтому, не отвлекаясь на детали, надо помнить, что Владимир Кара-Мурза боролся и пошел в тюрьму ради того, чтобы Россия стала свободной, а те, кто отправил оппозиционера на верную смерть, оказались бы на скамье подсудимых.
Источник: Иван Преображенский, Deutsche Welle.
