Накануне Пасхи основатель ЧВК “Вагнер” Евгений Пригожин предложил закончить войну против Украины. В статье, которую опубликовала его пресс-служба, Пригожин предложил объявить цели так называемой спецоперации достигнутыми.
Он уверен, что если для Украины необходима быстрая победа, то для США выгодна длительная война, которая должна привести к ослаблению России и как результат – ее развалу на множество государств. Кроме того, основатель ЧВК “Вагнер” в статье пишет, что США могут предложить России вернуться на линию 24 февраля 2022 года. При этом никаких официальных заявлений о таких переговорах не было.
Почему Пригожин призывает закончить войну – в эфире Настоящего Времени рассказал политолог Иван Преображенский.
– Если сопоставить слова Пригожина и Путина, они совпадают в одном: в том, что некие соперники на Западе хотят развалить Россию. Только пути этого развала они видят по-разному. Путин говорит: “Страну развалят, если мы не будем воевать”. А Пригожин говорит: “Страну развалят, если мы будем продолжать воевать”. Почему они разошлись в этих оценках?
– Потому что у Пригожина и у Путина совершенно разные цели. Пригожин сделал себе в значительной мере карьеру на этой войне. Он превратился в настолько влиятельного человека, который пишет статьи, которые после этого все-таки кто-то читает, только благодаря полномасштабной агрессии России против Украины. И сейчас он пытается выступать как автор, который может определять, как эта агрессия дальше должна развиваться.
Что касается Владимира Путина, то у него этом смысле совершенно иные задачи, никак не связанные с интересами Российской Федерации, это понятно, но связанные с его личными интересами: с сохранением той России, которая сейчас существует, с удержанием власти. И чем дольше будет идти эта война, тем для него в этом смысле не хуже, если эта война не проигрывается.
В данном случае со своей позиции Пригожин просто пытается предупредить Путина о том, что эта война может быть все-таки проиграна снова. Пригожин же себя позиционирует как человек, который и год назад смог достучаться до Путина и сказать ему, что первый сценарий войны проигран и российская армия не берет Киев и не захватывает Центральную Украину. Соответственно, он и сейчас играет в такого человека, который пытается говорить правду. Его правда очень условна, но тем не менее он понимает, что он и вернуться с этой войны и в переносном, и в прямом смысле слова не очень может. Его отношения в Москве настолько со всеми испорчены, что для лично него прекращение войны в каком-то другом виде, чем тот, который он описывает, может закончиться очень плохо.
– То есть если война будет продолжаться, то что произойдет?
– Закогтиться – это продолжать вялотекущий конфликт. Это не значит прекращение так называемой специальной военной операции, агрессии в полном смысле этого слова. Это значит переход к условному “Минску-3”, к удержанию территорий. И здесь Пригожин и пригожинцы будут нужны.
При сценарии, в котором Россия войну проигрывает, Пригожин уже не нужен. При сценарии успешного военного наступления Пригожин нужен, но очевидно, что он сам не очень верит в этот сценарий. При этом у него радикально испорчены отношения с руководством министерства обороны, на которое сейчас Путин, судя по всему, продолжает делать ставку в конце 2022 – начале 2023 года.
Он перестроился и восстановил нормальные отношения с руководством Генштаба и Валерием Герасимовым, которые сейчас эту войну, что называется, ведут и рулят ей. А для Пригожина это люди, с которыми он радикально испортил отношения, восстановить их не получается. И с большой долей вероятности они от него тем или иным способом избавятся, как только он перестанет быть нужен в смысле ведения военных действий вагнеровцами. И его значение для этой войны все больше снижается. Соответственно, ему самому надо закогтиться и закрепиться на тех позициях, которые он успел захватить. И в публичном пространстве в смысле политического влияния на жизнь России, и в смысле его личной безопасности.
– А эту мысль, которую Пригожин произносит публично, о том, что нужно заканчивать так называемую спецоперацию, – неприемлемо озвучивать сейчас в кругах Минобороны?
– Он, очевидно, считает, что ее приемлемо озвучивать так или иначе. Но мы не слышали ничего подобного от генералов. И я думаю, что генералы сейчас, в ситуации подготовки к украинскому контрнаступлению и в весьма вероятной подготовке к российскому ответному наступлению, очевидно, ничего подобного озвучивать не станут. Что они там будут говорить на закрытых совещаниях с Минобороны, я не знаю, но очевидно, что Путину они это предлагать не станут.
Подобные выкрики в России обычно возникают тогда, когда человек лишается доступа к верховной власти – в данном случае к Владимиру Путину. Соответственно, это попытка каким-то образом доносить свое мнение, когда тебе перекрыли кислород. Совершенно не важно, что там думают по этому поводу генералы, для Пригожина, мне кажется, важно крикнуть как можно громче и то, что точно все услышат и на что все обратят внимание. Якобы призвать к прекращению российской агрессии, а на самом деле к ее продолжению, только к более вялотекущему, – это сигнал, который, возможно, услышат, и может быть, даже удастся его как-то передать Путину, чтобы Путин снова пообщался с Пригожиным. Очевидно, что сейчас Пригожин лишился прямого контакта с Путиным.
– Пригожин предлагает объявить цели так называемой СВО достигнутыми. Это тот сценарий, о котором всю войну говорили политологи, что Россия однажды скажет: “Мы добились всего, чего мы хотели”, – потому что никто не знает, чего хотели. Если говорить про связь Пригожина и Путина, вы думаете, он полностью потерял влияние на Путина? Он может сейчас входить к нему в кабинет? Ведь, условно, в вопросе отправки заключенных на фронт к нему Путин прислушался тогда.
– Вначале прислушался, а потом отправка заключенных на фронт перешла полностью в распоряжение министерства обороны, которое отодвинуло Пригожина и лишило его этого дешевого человеческого ресурса.
Соответственно, все то же самое происходит и на других направлениях. И я так понимаю, что сейчас, как минимум после оглашения Путиным послания, на котором ни Пригожина, никого из тех, кто участвовал в этом конфликте публично, включая Суровикина, Герасимова и так далее, не было. И с этого момента Путин в обычной своей манере, скорее всего, дистанцировался и сказал: “Ребята, тут вы сами будете разбираться. Я тут ни правого, ни виноватого не вижу. Это ваши проблемы. Наведите порядок”. А порядок в данном случае с учетом огромной разницы ресурсов наводится очень просто: министерство обороны начинает давить Пригожина. Пригожин старается вообще не приезжать с фронта. Он, скорее всего, опасается в том числе за свою физическую безопасность. И для него действительно было бы очень важно иметь возможность открывать дверь в бункер к Путину, но он явно этой возможности не имеет, иначе подобных бы выкриков истерических, каковыми является его статья, и таких же истерических видеозаявлений, скорее всего, не возникало бы.
Возможно, он оперся на кого-то еще достаточно влиятельного. Были слухи, что Игорь Сечин готов его взять на содержание. И он рассчитывает на эту поддержку. Это не совсем уже прямо фол последней надежды, но это близко к тому.
Источник: Алексей Александров, «Настоящее время»
