«Конец света наступит тогда, когда сторожу понадобится сторож».
Так говорил дядя Дезьо
В странах, обладающих ядерным оружием, всегда были поколения, при которых это оружие создавалось. Население этих стран задавало себе вопросы морально-нравственного характера, принимало участие в обсуждении различных аспектов, которые при этом возникали. Каждый в конце концов находил какое-то равновесное состояние между вызовами, порожденными ЯО, и собственной совестью, а главное – чувствовал ответственность за существующее положение.
Для новых поколений ядерное оружие было уже чем-то привычным, что не требовало какого-либо отдельного внедрения в нравственный мир, не требовало дополнительных усилий в попытке сбалансировать вызовы и чаяния.
Это индуцировало инфантильное отношение к этому грозному обстоятельству жизни: «Ядерное оружие – отдельно, а я – отдельно». Отсутствие необходимых вопросов и поиска ответов на них сформировали моральную дистрофию общественных установок, которая была спроектирована по требованию гипертрофированного личного суверенитета. Собственно безответственность за существующее положение.
Возникла парадоксальная ситуация: ЯО есть, а для чего оно создавалось – четкого представления нет, кроме общих пацифистских лозунгов, которые не работают в этом случае, потому что на них никто и никогда ядерного оружия не создал бы. Это похоже на то, когда в сюжет вставляют реплики из другой пьесы. Действие становится непонятным и теряет смысл.
Как следствие, мы получили нарушение системы международных договоров, потому что потерялось понимание сущности, лежавшей в основе их заключения.
Метафорически это можно описать так: появилось поколение, которое уверено, что сыр берется из пирогов, а необходимость кормить корову оно воспринимает как вопрос, который его не касается.
В свое время Римская империя изобрела очень мощный механизм своей экспансии и устойчивости – это экспорт гражданства. Но, этот драйвер впоследствии и стал причиной ее упадка, когда среди населения сформировалась критическая масса переставших понимать граждан, для чего строить дороги, акведуки и т.п., не говоря уже о том, как их строить?
Постмодернизм, трансформировав жизнь цивилизации в карнавал, превратил драматические сюжеты в экспромты и миниатюры. Знание причинно-следственных связей перестало быть запрошенным, а богатейшая мистерия уникальной человеческой судьбы обернулась массовыми клипами в социальной сети. Чтобы стать героем уже не нужно совершить подвиг, стоит только удивить. То есть новому «герою» нужно только из пространства общественных стереотипов перейти в пространство физиологических рефлексий. А в этом пространстве отсутствует понятие ответственности, потому что оно формируется на общественных стереотипах, нивелированных нарративами карнавала.
Поэтому меня не удивляют детали об источнике утечки секретной информации, которая сейчас живо обсуждается в мире.
Удивительно, что это не произошло раньше.
Аналогии с известными шпионскими скандалами в информационном пространстве в данном случае некорректны. Потому что предыдущие исполнители, и Сноуден, и Ассандж хорошо понимали то, что делают, и то, которую несут ответственность. Как известно, история повторяется дважды: впервые – в виде трагедии, а во второй – в виде фарса.
Сейчас мы имеем дело с более угрожающим явлением. Это не «казус исполнителя», это новая этика новой социализации через Сеть. По сути, социализации в классическом виде уже нет. Вместо этого приходит инстаграммизация, тиктокизация и т.д., которые генерируют совершенно иную, а не новую, этику, в которой сформировано еще непостижимое дегенеративное чувство ответственности и других моральных добродетелей, определить и назвать какие еще придется, ибо существующий глоссарий еще не содержит таких понятий.
Я не хочу быть «Кассандрой», но не удивлюсь, если мы со временем увидим целый парад новых «ливней информации». При этом информация, которая попадет в Сеть, может быть самой разной.
Единственное, что может радовать, это то, что очень скоро сама Сеть лишит нас всех конфиденциальности и тайны. Как и в случае с Римской империей, исчезнет сам предмет «геройства».
Вот здесь и возникает экзистенциальный вопрос: «А существует ли карнавал без героев?» Очевидно, что нет. Он превращается в кордебалет, а впоследствии – в балаган, в котором игнорируются и авторы, и сюжет, и актеры, и зрители. Действие становится пустым.
Следовательно, появляется осторожный оптимизм по поводу вынужденного, индуцированного Ноосферой нового рождения правдивой этики реальности. Собственно, нечто подобное произошло в сопровождении распада Римской империи.
«Выход всегда там, где был Вход», – так говорил дядя Дезьо.
Источник: Валентин Ткач, Newssky
