Виталий Вотановский, автор телеграм-канала, на котором публиковались фото могил бойцов ЧВК “Вагнер”, уехал из РФ. Он рассказал DW о причинах своего отъезда и о том, как искал погибших в Украине россиян.
Виталий Вотановский, гражданский активист, военный пенсионер, автор Telegram-канала “Титушки в Краснодаре” (в нем Вотановский публиковал фото и личные данные силовиков, участвовавших в провокациях и преследованиях в отношении политических активистов. – Ред.) в декабре прошлого года обнаружил под Краснодаром еще одно кладбище бойцов ЧВК “Вагнер” и опубликовал на своем канале фото могил. С начала войны России против Украины блогер помогал родным погибших на фронте россиян искать места их захоронений. После того, как Вотановскому начали поступать телефонные звонки с угрозами и он узнал о готовящемся против него уголовном деле, активист решил эмигрировать из России. В интервью DW он рассказал о причинах отъезда и реакции родственников погибших на войне на его работу.
DW: Виталий, вы уехали из России, почему вы приняли такое решение?
Виталий Вотановский: Потому что так продолжаться долго не могло, рано или поздно меня бы задержали, арестовали. Плюс у меня появился загранпаспорт, до этого у меня его не было. Загранпаспорт я получил 29-го числа, а уехал вчера (интервью записывалось 5 апреля. – Ред.). И последним толчком послужило, то, что я шел к своему ребенку отдавать алименты за текущий месяц, и проходил мимо отдела полиции. Ну, и там один гражданин задал вопрос: “Вы комментарий по видео давали по поводу войны?”. Я говорю: “Да”. А он в ответ: “Ну, ждите, прилетит”. Тут я, скажем так, понял, что надо сваливать.
– Он не уточнил, о каком комментарии и о ком шла речь?
– Нет, не уточнил, просто спросил, “по видео комментарий давали”? Дело в том, что я давал комментарии различным СМИ. В основном, устно. Когда даешь устно, получается, что журналисты от себя, от своего имени пишут о моем отношении к войне. А когда даешь видеоинтервью, получается, что я лично свою позицию транслирую, и за эту позицию могут возбудить дело. Здесь есть конкретное вещественное доказательство – улика.
– Вы в своем Telegram-канале написали, что в отношении вас либо собираются, либо уже возбудили уголовные дела. Что вам об этом известно?
– У меня уже есть административные дела – о дискредитации армии за надпись “Нет войне”. У меня есть административное дело за “сотрудничество с нежелательной организацией” – за репосты Bellingcat. А 15 февраля я принял решение сделать загранпаспорт. 14 февраля мне позвонил оперативный сотрудник Виктор Голубев и позвал меня на допрос. Я утром 15-го пошел в МФЦ и подал заявление на получение загранпаспорта. 15 февраля вечером меня опросили в рамках будущего уголовного дела о сотрудничестве с нежелательными организациями. Меня спрашивали, давал я видеокомментарий или не давал, то есть это шаг ко второму уголовному делу уже по следующей статье – за дискредитацию армии.
– Вы ведь нашли и обнаружили кладбище бойцов ЧВК “Вагнер” и, в принципе, документировали захоронения тех, кто погиб на войне в Украине. Почему вы этим занимались?
– Когда началась война, то наши юридические ограничения в Российской Федерации не позволяли давать полные комментарии, давать собственные оценки, суждения и так далее. Можно было работать только зеркалом. Как людям донести и показать, что происходит? Просто молча, без комментариев. Вот простая фотография могилы, и где это географически находится. А людей надо просто подтолкнуть, чтобы они сделали самостоятельные выводы. Подвести эту корову к сену, а сено она должна сама сжевать.
– К моменту вашего отъезда сколько было фамилий в том списке погибших, что вы составили?
– На момент отъезда было 1401. Сейчас уже больше, потому что опубликованы фото могил в станице Старокорсунская, я их еще в базу не внес. Но уже больше 1400 фамилий есть. Это только Краснодарский край. И только то, что обнаружено, о ком стало известно.
– После того, как вы начали ездить, фотографировать и составлять эти списки, получали ли вы какие-то угрозы?
– Угрозы писали мне регулярно. В комментариях в моем Telegram-канале. Даже сегодня под моей новостью о том, что я уехал, вы можете найти очень интересные и живописные комментарии с угрозами.
– Вы, в том числе публиковали фотографии и с кладбища, где хоронят бойцов “Вагнера”, бывших заключенных. Вы за себя не опасались при этом?
– Нет, как-то не сильно опасался. Мне один очень гневный звонок был из колонии Амурской области. Этот звонок был в начале очень агрессивный, а в конце разговора был вполне нормальный.
– А что это был за звонок?
– Заключенный из колонии, он представился, телефон свой не скрывал, назвал свое фамилию-отчество, сказал, что он недоволен мной, и спрашивал, почему я публикую эти фотографии. И в итоге мы сошлись на том, что родственникам нужны эти публикации, по моим публикациям находят своих родственников.
– Когда вы ездили по разным станицам, вы общались с местными жителями? Что они думают обо всех этих новых захоронениях?
– На начальном этапе, когда мы искали захоронения погибших, мы встречали местных жителей и спрашивали, есть ли у них погибшие, знают ли они, кто воевал? Люди обычно не знали. До определенного момента люди не говорили и не знали о том, что есть погибшие в их населенных пунктах. Вот последняя поездка – я ездил с журналистами по северу Краснодарского края, так вот, с этого момента я уже сделал вывод, что практически каждый, кого мы опрашивали в станицах, знал: у них либо есть родственники или знакомые, кого мобилизовали, или они знают о погибших.
Сейчас по моим личным опросам, ситуация с Украиной докатилась до всех жителей, по крайней мере, сельских жителей Краснодарского края. Опять же, у людей нет стройной причинно-следственной связи. Они обвиняют меня, хотя я не виноват в том, что их родственник погиб. То есть, не мои действия привели их родственника в могилу. И опять же, если бы они были более политически активны или хотя бы были подписаны на мой канал, то знали бы о происходящем до этого. По телевизору же у нас не говорят об этих потерях, поэтому люди немножко оторваны, они думают, что война где-то там, далеко. Изначально я и хотел донести до людей, что война не где-то там, далеко, она вот здесь, рядышком, погибший вот здесь, рядышком. Но когда их касается, они почему-то обижаются, что опубликовали фотографию могилы. И почему-то не задаются вопросом, где причина, а где следствие, почему их родственник попал туда, в эту могилу.
– В каком-то обозримом будущем вы планируете или хотели бы вернуться в Россию?
– Да, планирую, и хотел бы вернуться в Россию после изменения политической ситуации в стране. То, что она изменится, у меня нет сомнений. И то, что это произойдет в течение ближайших двух лет, для мня тоже очевидно.
Источник: Сергей Дик, Deutsche Welle.
