«Газпром» потерял свой лучший рынок, но остается на плаву. Фантастическая неэффективность и катастрофические ошибки, которые для другой корпорации стали бы фатальными, компенсируются колоссальными ресурсами.
«Газпром» в прошлом году потерял 20% добычи и почти половину экспорта. Это результат очередной чудовищной ошибки компании: она фактически добровольно отказалась от своего лучшего рынка, в разы сократив поставки в Европу (потом это было «официально оформлено» взрывом «Северного потока»). И все же в год катастрофического спада «Газпром» остался прибыльным и заплатил рекордные пять триллионов рублей налогов. Как это возможно и что ждет компанию?
Не просто компания
«Газпром» в феврале отметил 30-летие, хотя компания старше, чем сама Россия. Ее в 1989 году придумали министр газовой промышленности СССР Виктор Черномырдин и его заместитель Рем Вяхирев. Концерн выделили из Мингазпрома, передав ему полсотни предприятий и 16% мировых запасов газа. А 30 лет назад его просто преобразовали в акционерное общество.
«Второй бюджет», «кошелек правительства» — как только его не называли! — «Газпром» всегда обладал суперсилой, к которой власти часто обращались. В 90-е компания выплачивала пенсии, поддерживала курс рубля. Обладать суперсилой хотели многие. В 90-е «Газпром» едва не перешел под контроль Вяхирева.
САМ СЕБЕ ВЛАДЕЛЕЦ
Тогда некоторые крупные компании организовывали структуру собственности так, чтобы крупным пакетом акций тем или иным образом могла распоряжаться сама компания. Фактически это передавало ее под контроль менеджмента. Так было устроено владение «Автовазом», «Сургутнефтегазом». Подобную схему попытались провернуть и с «Газпромом».
В 1994 году премьер Черномырдин поручил государству заключить с «Газпромом» трастовый договор, по которому госпакетом акций управлял бы Вяхирев. Договор позволял концерну через два года выкупить у государства 30% своих акций по номинальной цене (15 миллионов долларов по курсу 1996 года).
Но воспользоваться им не успели. В 1995 году договор поправили: реализовывать опцион «Газпрому» предлагалось уже «по согласованной с правительством цене». А в 1997 году усилиями вице-премьера Бориса Немцова пункт про опцион из договора убрали.
«Дайте мне „Газпром“», — просил Владимир Путин еще в 1999 году. Придя к власти, он сразу занялся этим вопросом. На первом же собрании акционеров «Газпрома» при Путине-президенте, в 2000 году, председателем совета директоров стал Дмитрий Медведев. «Обложили меня, как медведя в берлоге, всякими дуростями, невозможно было работать», — вспоминал Вяхирев. Через год он ушел в отставку, с тех пор «Газпром» возглавляет Алексей Миллер, знакомый Путина еще по работе в мэрии Санкт-Петербурга.
Мечты не сбылись
«Газпром» — главный личный проект Путина, писали Борис Немцов и Владимир Милов в докладе «Путин и Газпром». Он — «энергетическая сердцевина российской экономики; от того, насколько эффективно и надежно работает эта компания, во многом зависят устойчивость и перспективы нашей экономики».
Перспективы тогда поражали воображение. Россия поставила себе цель стать «энергетической сверхдержавой», и «Газпрому» в этом отводилась ключевая роль. Цены на газ росли, в 2006 году «Газпром» получил монополию на экспорт по трубопроводам. Он собирался стать самой дорогой компанией мира. В 2008 году он был третьим в мире по стоимости после ExxonMobil и Apple — 360 миллиардов долларов. Миллер тогда пообещал, что биржевая капитализация достигнет 1 триллиона долларов через 7–8 лет. Меньше чем через год госкорпорация подешевела до 100 миллиардов долларов, а теперь стоит еще вдвое меньше.
Но в нулевые дела шли настолько хорошо, что первая ошибка прошла практически незамеченной.
Ничего не сжижили
«Газпром» проспал, а скорее проигнорировал СПГ-революцию (сжиженный природный газ). Сжижать газ, чтобы поставлять его не по трубе, а по морю, начали давно (первый завод построили в США в 40-е, в СССР — в 50-е), но бум случился в нулевые.
У «Газпрома» были все шансы стать пионером. В 2004 году у него был проект строительства завода СПГ на Балтике (Baltic LNG) на пять миллионов тонн, под него был куплен участок, имелся покупатель (Канада). Но строить не стали — решили, что СПГ не нужен, раз строится «Северный поток»: труба надежнее. Завод все-таки построили, но с опозданием больше чем в 10 лет: «Портовая» на Балтике заработал в 2022 году.
Шанс на другом краю России «Газпром» использовал лучше. В 2006 году, когда «Новатэк» только начинал строить свой «Ямал СПГ», «Газпром» выкупил контрольный пакет проекта «Сахалин-2», у которого уже были контракты с Японией. Там в 2009 году заработал первый завод по производству СПГ в России, но наверстать упущенное не получилось: сейчас «Газпром» производит в два раза меньше СПГ, чем «Новатэк».
«Газпром» и Путин до последнего считали трубопроводы лучше СПГ. Поставляемый по ним газ всегда на несколько порядков более конкурентоспособен, чем СПГ из-за океана, говорил Путин в 2018 году руководителю французской Total и в сентябре прошлого года на форуме во Владивостоке, незадолго до взрыва «Северного потока». «Газпром» в 2019 году возражал против создания «Новатэком» СПГ-кластера на Ямале, видя в этом «угрозу для бюджета», а его департамент перспективного развития продолжал разоблачать «заблуждения» об СПГ.
Государство как могло прикрывало свой «Газпром». Открывая «Ямал СПГ» в 2017 году, Путин фактически запретил «Новатэку» конкурировать с «Газпромом»: «Работа должна быть выстроена так, чтобы проекты СПГ не конкурировали с нашим же трубопроводным газом». Через год «Новатэк» занял 2,5% мирового рынка СПГ. В Европу, несмотря на слова Путина, его газ тоже дошел. «Газпрому» это не нравится, разговоры о неконкуренции сжиженного и трубопроводного газа не прекращаются.
Но отношение властей начинает меняться. Вице-премьер Александр Новак на прошлой неделе на коллегии Минэнерго назвал расширение производства и экспорта СПГ «ключевой задачей в нынешних условиях». В прошлом году СПГ стал единственным видом российского топлива, поставки которого в ЕС выросли. «Новатэк» увеличил их на 13,5%, до 14 миллионов тонн. «Газпром» поставил в 40 раз меньше.
Сланец-голодранец
«Сланцевую революцию» в США начала 2010-х «Газпром» тоже отрицал. Массовое внедрение этих технологий добычи облегчили доступ к нефти и газу. Запасы сланцевого газа обнаружились во многих странах, в том числе у традиционных клиентов «Газпрома» (Германии, Украине, Австрии и др.). А крупнейшие в Европе запасы оказались у Польши, которая имеет на их счет серьезные планы (до их реализации дело пока не дошло).
Миллер же называл добычу сланцевого газа в США «мыльным пузырем», который скоро лопнет. Финансовые проблемы были, но сланцевый газ с рынка никуда не делся.
У России тоже огромные запасы сланцевого газа, правда, в наших условиях добывать его непросто. Но не стоило отмахиваться от изменений, которые принес сланцевый газ. Вместе с СПГ он сделал рынок более гибким: оперативная добыча плюс доставка в любое место мира. Но «Газпром» продолжал настаивать: ничего лучше трубы от крупного месторождения нет и не будет.
Газ идет на войну
Может, для соседей России так и было бы, если бы Путин и «Газпром» мыслили больше экономическими категориями, чем геополитическими.
Для каждой страны газ имел свою цену в зависимости от платежеспособности и договоренностей по другим вопросам. Беларуси он всегда обходился дешевле (это часто было предметом переговоров Путина и Лукашенко), Европе — дороже.
С приходом Миллера начались мегастройки, эффективность которых была сомнительна, зато геополитические соображения очевидны. К гиганту присосались друзья Путина, писали в 2008 году Немцов и Милов, миноритарий Алексей Навальный обращался по этому поводу в суд. Ничего не менялось. Вместо того чтобы договориться с Украиной, строились новые и новые трубы в обход нее. За «Северным потоком» последовали «Северный поток – 2», «Турецкий поток» и «Сила Сибири» в Китай. Главные бенефициары этих крупных проектов «Газпрома» — компании, связанные с Аркадием Ротенбергом и Геннадием Тимченко, написали в аналитике Сбербанка 2018 году, после чего автор отчета и его руководитель были уволены (в том отчете, впрочем, было много яркого не только про «Газпром», но и про «Роснефть»).
Первый тревожный звонок прозвенел в новогоднюю ночь с 2008 на 2009 год, когда разразилась «газовая война» между Россией и Украиной. Они не договорились об условиях поставок, и Россия остановила прокачку газа. Замерзли Болгария, Молдова и Словакия. Это стало дополнительным аргументом, чтобы ЕС поддержал строительство Северных и Южного потоков (от него потом отказались в пользу «Турецкого»).
«Кремль решил, что „Газпром“ является частью национальной безопасности и геополитики России, а не коммерческой компанией, — говорил в 2013 году основатель Macro Advisory Крис Уифер. — Мы возвращаемся в советские времена, когда „Газпром“ был государственным министерством». Вот только теперь «Газпром» стал выполнять еще и функции МИДа.
Главная потеря
Когда война затянулась, задачей российских властей стало убедить Европу отказаться от поддержки Украины. Был открыт второй фронт — энергетический. ЕС стремился ограничить доходы России от продаж нефти и газа, а Россия грозила сократить поставки газа, намекая на неизбежную катастрофу зимой.
Летом поставки стали сокращаться, а цены на газ в Европе — расти. В августе, когда они достигли 3500 евро за 1000 кубометров, Медведев с теплыми пожеланиями руководителям европейских стран повысил свой прогноз до 5000 евро на конец года. Прогноз «Газпрома» был чуть скромнее — 4000 долларов.
Через месяц оба «Северных потока» были взорваны, и вопрос отпал сам собой. Неповрежденной осталась одна нитка (из двух) так и не сертифицированного «Северного потока – 2», Россия предложила организовать поставки по ней, но получила отказ. Сейчас газ из России в ЕС идет только по «Турецкому потоку» (в Венгрию), одной нитке трубопровода через Украину и в виде СПГ.
СЧЕТ НА ТРИЛЛИОН
Общий счет за импортированный газ составил около 400 миллиардов евро, втрое больше, чем в 2021 году. При этом потребление газа в Европе уменьшилось на 13% благодаря теплой зиме, плану экономии и сокращению энергоемких производств (удобрения, металлургия) на 8%. В среднем по всей промышленности потребление газа сократилось на 25%. Экономика балансирует на грани рецессии.
Подорожавший газ и инфляция потребовали помощи от властей. На субсидии предприятиям и населению было выделено 668 миллиардов евро.
ЕС пытается еще сильнее сократить потребление и ограничил закупочные цены до 2000 долларов, сохраняя субсидии. Эти меры противоречат друг другу и могут иметь плохие последствия, указывали эксперты МВФ.
Европа дорого заплатила и продолжит платить за газовую войну (в этом году ей может не хватить 57 миллиардов кубометров), но ее потери временные. А «Газпром» лишился львиной доли экспортных доходов и потерял свой лучший рынок надолго, если не навсегда. Доля российского газа в общем потреблении ЕС упала с 40 до 10%. До войны это казалось невероятным, но ЕС стал закупать больше СПГ в США, чем получать от «Газпрома».
Зима оказалась теплой, Европа не замерзла, а цены на газ снизились. Сейчас они ниже, чем до войны.
Итоги года для «Газпрома»: добыча снизилась до 412,6 миллиарда кубометров с 514,8 миллиарда в 2021 году, план на этот год был 494,4 миллиарда. Спад превысил 100 миллиардов кубометров, или почти 20%, а в целом по стране — 12%, худший результат с 1990 года, обращает внимание старший научный сотрудник Оксфордского института энергетических исследований (OIEI) Виталий Ермаков. Это результат «газовой войны»: поставки «Газпрома» на внутренний рынок сократились всего на 5,7% (243 миллиарда кубометров), а вот экспорт в дальнее зарубежье — на 84,2 миллиарда кубометров, до 100,9 миллиарда. Это с учетом начала года, когда поставки шли в обычном режиме. Другим («Новатэку», «Роснефти») война пока не принесла таких потерь, отмечает Ермаков: некоторые смогли даже нарастить добычу газа и отыграть у «Газпрома» часть внутреннего рынка. В этом году «Газпром» перестал публиковать данные о добыче и экспорте.
«Газпрому» теперь много лет придется работать с недозагрузкой мощностей.
«Потеря 84 миллиардов кубометров экспорта в ЕС (а потенциально — больше 100 миллиардов в год) — это катастрофа. Вернуться на этот рынок уже не получится», — отмечали аналитики MMI. Европа теперь еще долго не захочет вновь наращивать зависимость от российского газа, а со временем это может стать для нее просто невыгодно, писал нефтегазовый эксперт Сергей Вакуленко. Она может найти новых поставщиков, профинансировать проекты в новых газодобывающих провинциях, например Восточном Средиземноморье, заключить долгосрочные контракты на поставку СПГ из Катара «с обязательствами выбирать определенные объемы» и развить возобновляемую энергетику «с высокими капитальными затратами и низкими операционными». Так что возвращаться будет просто некуда.
Кстати, энергопереход — замена ископаемых источников энергии на возобновляемые — еще одна революция, которую напрасно отрицают Путин с «Газпромом».
ПЕЩЕРНЫЙ ЧЕЛОВЕК
Экологические проблемы и ограниченность ресурсов заставили энергокомпании развивать возобновляемую энергетику. «Газпром», в отличие от западных компаний, этим не занимается. «Мы считаем, что стабильные инвестиции в газовую отрасль позволят избежать повторения кризиса 2021 года и не допустить, чтобы „энергопереход“ превратился в „энергоколлапс“», — объявил глава управления долгосрочных программ развития Кирилл Полоус.
Путин же не понимает, почему главный вид топлива — уголь, а не гораздо более «чистый» газ. А разговоры об энергопереходе связывает с происками конкурентов: «Когда продвигают идеи подобного рода, мне кажется, что человечество может опять оказаться в пещерах, но только по причине того, что не будет ничего потреблять, если… только полагаться на энергию солнца или ветра, или приливов».
Пока большая часть энергии действительно производится из ископаемого топлива: 36,5% — из угля, 22,2% — из газа. Но баланс быстро меняется. В 2021 году солнце и ветер впервые дали миру более 10% электроэнергии.
Прошлогодний шок заставил Европу искать энергию любой ценой, были даже расконсервированы угольные станции. В то же время выросли вложения в альтернативную энергетику. Развязав войну в Украине, Россия ускорила энергопереход. По прогнозу BP, сильнее всего будет падать спрос на газ.
Потеря лишнего веса
Для другой компании такие ошибки могли бы стать роковыми (как, например, для Kodak, игнорировавшей «цифру»). Но не для «Газпрома».
Он накопил изрядный «жирок»: в конце 2021 года цены на газ в Европе были высокими, а с началом войны взлетели. В итоге «Газпром» в первом полугодии 2022 года получил рекордную чистую прибыль — 2,5 триллиона рублей, в 2,6 раза выше, чем годом ранее.
Во втором полугодии федеральный бюджет стал сводиться с дефицитом, и вспомнили про «второй бюджет». Дополнительный взнос «Газпрома» составил 1,8 триллиона рублей: 1,248 триллиона — разовый НДПИ и более 600 миллиардов — дивиденды на госпакет акций (всего они превысили 1,2 триллиона). Миллеру оставалось гордиться рекордом: «В 2022 году группа „Газпром“ выплатила в бюджеты всех уровней более 5 триллионов рублей». Это почти 10% консолидированного бюджета (53,5 триллиона рублей в 2022 году).
Дополнительный налог, упавшая добыча и рухнувший экспорт не вогнали «Газпром» в убытки. Его чистая прибыль сократилась втрое по сравнению с 2021 годом, но все равно внушительна — 747 миллиардов рублей. В этом году он продолжит платить повышенный НДПИ — 600 миллиардов рублей.
Кроме того, у «Газпрома» запланирована рекордная инвестпрограмма на 2,3 триллиона рублей. Финансировать ее компания намерена из собственных средств, не прибегая к заимствованиям. «„Газпром“ — просто очень богатая организация», — прокомментировал профессор НИУ ВШЭ, бывший первый замминистра финансов и зампред ЦБ Олег Вьюгин. Несмотря на все потрясения, компанию, по его словам, поддержит внутренний рынок: он гораздо больше, чем экспорт, а потребители — в первую очередь промышленные предприятия и энергетические компании.
О сверхприбылях придется забыть, но запас прочности у «Газпрома» все равно большой.
Крах «Газпрому» пока не грозит, заверила «Важные истории» научный сотрудник Центра глобальной энергетической политики Татьяна Митрова: «Национальное достояние в 2022 году сделало огромную выручку за счет исключительно высоких цен (даже на фоне сокращения экспорта на 80% к концу года), и в 2023–2025 годах, вероятно, будет по той же причине иметь более высокую выручку, чем в 2019–2020 годах».
Несмертельные потери
В рекордной инвестпрограмме «Газпрома» в том числе строительство новых трубопроводов в Китай. Это теперь главная надежда компании.
«Газпром» регулярно сообщает о новых рекордах по экспорту в Китай, но объемы там небольшие: 15,5 миллиарда кубометров в 2022 году. Поставки идут по «Силе Сибири», ее проектная мощность 38 миллиардов кубометров в год, а достичь ее планируется к 2025-му. Еще 10 миллиардов обеспечит «дальневосточный маршрут», но его придется подождать: контракт подписан в феврале 2022 года, а в августе «Газпром» начал проектирование. Кроме того, Россия хочет построить «Силу Сибири – 2», которая заменила бы потерянный «Северный поток – 1»: ее мощность — 50 миллиардов кубометров в год против 55 миллиардов у взорванного газопровода. А вот с этим главным проектом ясности пока нет.
НУЖНА ЛИ КИТАЮ ВТОРАЯ ТРУБА
Недавний визит председателя КНР Си Цзиньпина показал, что Китаю не так уж нужна эта труба. О ней говорила в основном российская сторона, но контракт на поставку газа так и не был подписан (впрочем, переговоры о «Силе Сибири» тоже шли долго). S&P Global Commodity Insights оценивает спрос КНР на газ в том году в 386 миллиардов кубометров. Больше половины страна добывает сама и наращивает добычу (цель — 230 миллиардов кубометров к 2025 году). А в импорте делает ставку на СПГ — у нее 34 контракта на 63 миллиарда кубометров в год (из них 15 с США), в планах — к 2025 году законтрактовать 276 миллиардов кубометров СПГ в год. Непонятно, есть ли здесь место для еще 50 миллиардов кубометров из России. К тому же Китай не хочет наступать на европейские грабли и ставить себя в зависимость от российской трубы: война показала цену России как надежного поставщика.
Даже если все получится и невостребованный в Европе газ удастся отправить в Китай, денег это принесет меньше. Сейчас «Газпром» качает газ в Китай примерно по 290 долларов за тысячу кубометров, а цены европейских контрактов — около 1000 долларов, оценил аналитик БКС Рональд Смит на основании данных китайской таможни. Похожий результат получил Ермаков: эффективная цена в среднем за 2022 год для Китая могла быть от 260 до 390 долларов за тысячу кубометров.
Кремль решил, что «Газпром» является частью национальной безопасности и геополитики России, а не коммерческой компанией.
Могут дать эффект другие намеченные проекты с восточными странами — создание газового хаба в Турции, расширение партнерства с Азербайджаном, рассуждает Вьюгин: «Многие эксперты говорят, что все это не реализуется. Но кто его знает?» Вероятно, будет идти расширение экспорта в ближнее зарубежье (Азербайджан, Казахстан, Узбекистан) и в Китай, говорит Митрова: «Не самые прибыльные рынки, конечно, но выручку будут генерировать. В среднесрочной перспективе о сверхприбылях придется забыть, постепенно финансовые возможности „Газпрома“, в том числе по субсидированию внутренних цен, будут сокращаться, но запас прочности все равно большой».
О каких бы восточных проектах ни договорилась Россия, их реализация займет время. «Главная проблема, конечно, в том, что „Газпрому“, скорее всего, в течение многих лет теперь придется работать с недозагрузкой мощностей», — пишет Ермаков. Он оценил уже понесенные альтернативные издержки (применяются в экономическом анализе для выбора между разными вариантами) в 24 миллиарда долларов за год — по сравнению с тем, если бы «Газпром» продолжал поставлять газ в ЕС. И эта упущенная выгода будет расти.
Сценарии развития российского экспорта газа до 2030 года Центра глобальной энергетической политики показывают, что даже в самом катастрофическом сценарии российский экспорт (трубопроводный газ и СПГ) будет не ниже 125 миллиардов кубометров в год. «Это, конечно, всего половина от уровня 2021-го, но все равно сопоставимо с экспортом Катара или США», — отмечает Митрова. У Ермакова в самом пессимистичном сценарии Россия тоже сохраняет значительный экспорт в дальнее зарубежье (за исключением Европы) по ценам, «которые, вероятно, будут в среднем значительно выше, чем в предыдущие годы».
«Это сокращение, но не смерть, — резюмировал перспективы „Газпрома“ Вьюгин. — Собственно, что и происходит со всей российской экономикой».
Источник: Екатерина Мереминская, «Важные истории».
