Заявление президента РФ Владимира Путина 25 марта о грядущем размещении российского тактического ядерного оружия в Беларуси не стало сенсацией. Оно, скорее, подтвердило и без того распространенный в США и Европе взгляд на Путина, взявшего на вооружение агрессивную тактику Никиты Хрущева. По указанию советского лидера ядерное оружие было размещено за пределами СССР – еще в конце 1950-х годов в ГДР, а в 1962 году и на Кубе.
Сравнения с Хрущевым раздражают Кремль
Президент Путин не скрывает свою любовь к истории и регулярно дает оценки фигурам прошлого. Особенно достается при этом Владимиру Ленину (как создателю “искусственной Украины”), Никите Хрущеву (за волюнтаристское решение о передаче Крыма УССР), а также Михаилу Горбачеву (за сдачу международных позиций, потерю зон влияния за пределами страны и за распад СССР, повлекший за собой отделение Украины от России). Своей исторической миссией нынешний российский президент видит исправление досадных “ошибок” своих советских предшественников, а изначально гибридная, а теперь и полномасштабная война против Украины являются этапами на этом пути.
На популярные на Западе с 2022 года сравнения с Хрущевым в Кремле реагируют подчеркнуто болезненно и даже агрессивно. Это не мешает, однако, нынешнему руководству России следовать курсом Никиты Хрущева и активно жонглировать “ядерной дубинкой”.
Причины подобных сомнительных манипуляций за прошедшие десятилетия принципиальным образом не изменились: это политическая, экономическая и военная слабость Москвы, по-прежнему уступающей своему ключевому противнику США и стремящейся компенсировать собственные недостатки и просчеты с помощью неожиданных, вызывающих и рискованных ходов.
Ситуация Путина намного сложнее ситуации Хрущева
Во времена Никиты Хрущева СССР был признанной супердержавой, контролировал часть Европы, проводил глобальную политику и обладал значительным полем для маневра. Сам советский лидер хотя и балансировал на грани фола и славился непредсказуемостью, но в итоге демонстрировал здравый смысл и готовность к компромиссам. Памятуя об ужасах Второй мировой войны, Кремль в хрущевские времена по возможности воздерживался от непродуманных пустых угроз. Сам Хрущев стремился избежать войны в Европе, а размещение советского ядерного оружия в ГДР в контексте берлинского кризиса во многом стало реакцией СССР на аналогичный шаг США в ФРГ. В случае Кубы Москва пыталась нанести чувствительный удар по престижу Вашингтона.
По сравнению с Хрущевым Путин находится в куда более сложной ситуации. Развязав войну в Европе и став на путь военных преступлений, он в значительной степени изолировал Россию, обладает весьма ограниченными политическими и экономическими возможностями и не может похвастаться значительным числом сателлитов и союзников. Поэтому он вынужден делать ставку на “братский диктаторский режим” амбициозного и своенравного Александра Лукашенко, которому отведена особая роль в сегодняшнем “ядерном проекте” Кремля.
Кремль будет ориентироваться на опыт СССР
В своем заявлении о размещении ядерного оружия в Беларуси Путин намеренно подчеркнул, что инициатива исходила от Лукашенко, а сам арсенал хотя и будет находиться под контролем Российской Федерации, но белорусские специалисты все-таки будут привлечены к его обслуживанию. В качестве примера российский лидер привел американскую практику совместных ядерных миссий (Nuclear sharing), в рамках которых ядерное оружие Вашингтона находится на территории ряда стран НАТО, обслуживается партнерами и может быть передано им в случае военной необходимости.
Такой сценарий предусматривает открытость, тесное сотрудничество, а главное – доверие между партнерами и является своего рода словесным реверансом в адрес Лукашенко. Но вот реализация этого сценария представляется маловероятной. В силу своей советской социализации и характерного для диктаторских режимов климата предубеждений и подозрительности российское руководство, скорее, будет ориентироваться все-таки на опыт СССР: размещая ядерное оружие на территории стран-союзников, Москва либо воздерживалась от привлечения местного персонала, либо намеренно сводила его к минимуму. Политическому руководству вовлеченных стран отводилась, как правило, роль статистов, а Кремль как в эпоху Хрущева, так и после него не думал выпускать из рук “ядерную дубинку”.
Лукашенко – Кастро сегодня, Хонеккер в будущем?
Еще во второй половине 1990-х годов критики Лукашенко отмечали, что белорусский правитель грезит надеждами сменить Бориса Ельцина в Кремле и тем самым получить в свое распоряжение российское ядерное оружие. Если такие надежды у Лукашенко действительно и были, то он в определенной степени приближается к их достижению, но использовать “дубинку” в угоду своим собственным интересам ему вряд ли удастся.
Не удалось это и Фиделю Кастро, у которого были серьезные виды на советское ядерное оружие. Именно кубинский лидер настаивал в 1962 году на его размещении на “острове Свободы”, а заявления Кастро о готовности кубинцев умереть за “дело социализма” шокировали не только американских врагов, но и советских друзей. Карибский кризис, при котором мир оказался на пороге Третьей мировой войны, завершился в итоге компромиссом между Вашингтоном и Москвой, и советское ядерное оружие было возвращено на родину. Для Никиты Хрущева он имел, однако, фатальные последствия: в 1964 году он был смещен со своего поста, а его преемник Леонид Брежнев хотя и действовал более осторожно, но продолжил размещать ядерное оружие в ГДР и в других странах Варшавского договора.
Как и Кастро в 1962 году, Лукашенко видит в ядерном оружии дополнительную гарантию стабильности и безопасности своего режима. Бравурная риторика не может, однако, скрыть того факта, что российское ядерное оружие на территории Беларуси делает эту страну пешкой в чужой и весьма опасной игре. Беларусь фактически оказывается в роли ГДР, руководство которой не испытывало особого энтузиазма по поводу действий “советских друзей”. После того как СССР разместил в ГДР во второй половине 1970-х ракетные комплексы средней дальности SS-20, НАТО развернуло в первой половине 1980-х годов американские ядерные ракеты в ФРГ и других европейских странах. И ФРГ, и ГДР стали таким образом основной ареной потенциального ядерного противостояния сверхдержав, а генеральный секретарь ЦК СЕПГ Эрих Хонеккер в 1986 году и вовсе назвал советские ракеты “адскими штуками” и выказал робкую надежду на то, что вывод американских ракет из ФРГ позволит СССР вывести их из ГДР.
Вскоре “адские штуки” действительно покинули Германию: крушение коммунизма в Европе и конец ГДР вынудили Москву отправить ядерное оружие обратно в СССР.
“Великая страна” возвращается?
Размещение ядерного оружия в ГДР и других странах Варшавского договора имело для СССР не только военное, но и политическое значение. Оно еще раз подчеркивало зависимость этих стран от Москвы, которая в конечном счете и принимала судьбоносные “ядерные” решения. Возвращение ядерного оружия, как, впрочем, и вывод советских войск из Восточной Европы стало для тогда молодых советских чекистов, а ныне пожилых российских руководителей Владимира Путина, Николая Патрушева и иже с ними горьким символом гибели “красной империи”. И это травма, которую они, по всей видимости, не смогли преодолеть до сих пор. Отправляя российское ядерное оружие в западном направлении, они стремятся напугать страны НАТО, заставить их отказаться от поддержки Украины и еще больше подчинить Беларусь России. Этот шаг символизирует для них возвращение “великой страны”, которая пытается взять своеобразный реванш за 1991 год и другие унижения прошлого.
С военно-стратегической точки зрения, размещение российского ядерного оружия в Беларуси, скорее всего, не повлияет на архитектуру безопасности в Европе и не заставит НАТО отказаться от поддержки Украины. Зато оно укрепляет позиции Лукашенко, еще больше втягивает Беларусь в орбиту России и имеет большое символическое значение для реваншистов из Кремля, окончательно вставших на путь столь нелюбимого ими Никиты Хрущева.
Источник: Александр Фридман, Deutsche Welle
