До президентских выборов в Турции осталось полтора месяца. Они будут проходить в крайне неблагоприятных условиях для действующего президента Реджепа Тайипа Эрдогана из-за катастрофических проблем в экономике, но прежде всего из-за трагических последствий ужасного землетрясения, унесшего жизни десятков тысяч человек.
Эти вызовы, очевидно, побуждают Эрдогана найти мотиваторы для избирателей по другим политическим направлениям, которые можно было бы трансформировать в электоральные успехи. И, собственно, некоторые из них он уже очертил в большом интервью ряду турецких медиа.
Помимо перекладывания ответственности за последствия землетрясения (большие разрушения многие в Турции объясняют несоблюдением норм строительства и коррупцией) на оппозицию, которую Эрдоган обвинил в бездействии в регионах, где она имеет власть; и, по сути, на фатум, турецкий президент также внезапно заявил о вероятном визите в Турцию для открытия первой турецкой АЭС — “Аккую”, построенной “Росатомом”, — российского диктатора Владимира Путина.
Как известно, МУС выдал ордер на его арест, однако Анкара Римский статут не ратифицировала, так что не обязана задерживать Путина. Однако ордер – это также репутационные потери и для Путина, и для тех, кто готов принимать его на своей земле.
Зачем Эрдогану так, казалось бы, подставляться перед выборами прежде всего в глазах электората (ведь отношение Эрдогана к реакции партнеров на его заявления и действия – секрет Полишинеля)?
Ответ опять-таки в выборах и стремлении Эрдогана усилить свои позиции, ведь его конкурент – кандидат от альянса из шести оппозиционных партий Кемаль Киличдароглу – опережает действующего президента по всем опросам, даже самым комплиментарным. Так, согласно последним девяти социологическим исследованиям, Киличдароглу имеет от 45,5% до 57,1%, Эрдоган – от 39,7% до 45,5%.
Риск потерять власть для Эрдогана действительно высок.
Чтобы этого избежать, он пытается перебить дискуссию о ситуации в экономике. Напомним, что только по официальным данным, инфляция в Турции в прошлом году достигла почти 58%. Это во-первых.
Во-вторых, президент Турции стремится нивелировать критику в свой адрес со стороны оппозиции ответными атаками.
Речь идет о вышеупомянутых обвинениях оппозиционеров у власти в пострадавших от землетрясения регионах в том, что они лишь постоянно критикуют, но ничего не делают и ждут, пока “придет” центральная власть и все сделает. Эрдоган обвиняет их в попытках спровоцировать народ, “подавленный этой катастрофой”.
А еще косвенно обвиняет оппонентов, в том числе и Запад (т.е. риторически объединяя оппозицию с партнерами по НАТО) в стремлении втянуть Турцию в войну России против Украины. Косвенно – потому что он защищает свой курс невмешательства и посредничества в интересах страны, чтобы “война не пришла на наши земли”.
То есть Эрдоган действует сейчас, как действовал когда-то самопровозглашенный президент Беларуси Александр Лукашенко, де-факто запугивавший белорусов революционными и кризисными призраками, демонизировав Украину.
В отличие от белорусского подельника Путина Эрдоган не изолирован — он самодостаточен, возглавляет мощное и независимое государство с огромным военным потенциалом.
Путь к сохранению этого достояния он видит в продолжении курса “и вашим, и нашим”, поэтому постоянно подчеркивает, что именно его политика сделала Турцию сильной и позволяет снимать сливки с кризисных ситуаций в других странах.
Война между Россией и Украиной – это возможность для Анкары зацементировать свои позиции как безальтернативного игрока в Черноморском регионе, с которым все должны договариваться. И который может одновременно способствовать экспорту зерна из Украины и предоставлять нам оружие, и зарабатывать на контрабанде зерна, украденного россиянами на оккупированных территориях; не присоединяться к международным санкциям против РФ и блокировать параллельный экспорт в РФ, а также массово отказывать россиянами в видах на постоянное жительство.
Это сделка с джокером, который, по сути, всегда ориентируется на собственные интересы и выгоды. С чем мы, Европа, НАТО в целом, а также Россия вынуждены мириться, потому что для каждого – это меньшее зло. И так будет до тех пор, пока Эрдоган у власти. Что он очень хочет закрепить на выборах, позиционируясь в качестве сильного национального лидера, который может говорить со всеми. В том числе с Путиным
Поэтому анонс Эрдоганом приезда российского диктатора 27 апреля является, прежде всего, весьма дорогостоящей услугой, поскольку позволяет Кремлю продемонстрировать внутренней аудитории, которую тоже вскоре погонят на “выборы”, что Россия не находится в тотальной изоляции, а Путин, разыскиваемый МУС, может покидать свои бункеры.
Если же Путин вдруг не приедет (а за месяц может многое еще произойти), то он не только пренебрежет этой услугой, но и сделает неудобно турецкому президенту в его намерениях получить электоральные баллы как влиятельного стронгмена в международной политике. В таком случае шансы Эрдогана сохранить президентство еще больше просядут, вплоть до поражения на выборах.
Источник: Владислав Гирман, «Деловая столица»
