В условиях очевидного кризиса российского политического режима и возможного военного поражения Кремля власть остро чувствует необходимость собственной версии патриотизма. Главное в ней – простые ответы: врагов надо уничтожать, вождя чтить, заговоры разоблачать, народ держать в послушании. А вот вопросы, за что идти умирать на фронте и терпеть лишения, да и вообще, в чём цель бессмысленной войны, задавать нельзя. Это антипатриотично. Как и любые простые решения, это пока ещё нравится миллионам россиян.
Горячее одобрение всего, что исходит от режима, прививается в качестве важнейшей скрепы массового сознания. В этом нет ничего нового. Российская и советская власть всегда прибегала к рецепту “квасного патриотизма” в трудную минуту. Вот и сегодня эта идеология удачно пришлась к месту и ко времени. Так же, как в XIX и в начале XX века, она даёт ясный рецепт в свете обострившегося поиска врагов отечества, “иностранных агентов” и подрывных элементов. Ведь не власть же виновата в поражениях и безумии войны? Не менее необходим власти и тезис о непримиримом противостоянии России и Запада. Любопытно, что и сейчас, и полтора века назад главными раздражающими российских “патриотов” на Западе факторами являлись парламентаризм, свобода печати и вообще гражданские свободы. Лозунги российского черносотенного патриотизма возникли далеко не вчера и даже не в начале XX века. Помните, термин “квасной патриотизм”?
Невежественный и показной “патриотизм” давно получил характеристику “квасной”. Впрочем, что значит “давно”? Это выражение появилось в начале ХIX века, оно означает патриотизм показной, театральный. О нём с иронией писал Александр Пушкин в неоконченном романе “Рославлев”: “Гостиные наполнились патриотами: кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошюрок, кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все закаялись говорить по-французски”. Академик Виктор Виноградов в книге “История слов” отмечал, что меткое выражение появилось в период войны с Наполеоном, когда необходимо было противопоставить показной патриотизм истинному, но само выражение “квасной патриотизм” зафиксировано в литературных источниках позже. Автор его до сих пор точно не установлен, но вероятнее всего, это был поэт Петр Вяземский. В 1827 году в “Письмах из Парижа” он писал:
“Многие признают за патриотизм безусловную похвалу всему, что свое. Тюрго называл это лакейским патриотизмом, du patriotisme d’antichambre. У нас можно бы его назвать квасным патриотизмом. Я полагаю, что любовь к отечеству должна быть слепа в пожертвованиях ему, но не в тщеславном самодовольстве”.
Иногда этот фразеологизм приписывался Николаю Полевому, русскому писателю, драматургу, издателю “Русского телеграфа”. К тому же он был братом Екатерины Авдеевой, первой русской женщины – автора кулинарной книги. “Квасной патриотизм” упоминался и в его произведениях. Однако Виссарион Белинский все же неоднократно указывал на авторство именно князя Вяземского: “Остроумное название это, которого многие боятся пуще чумы, придумано не г. Полевым, а князем Вяземским, – и, по нашему мнению, изобрести название квасного патриотизма есть большая заслуга, нежели написать нелепую, хотя бы и ученую книгу в 700 страниц”.
И тогда разумные люди понимали, что патриотизм может стать инструментом манипуляции. Да и сам Вяземский, человек весьма язвительный, выделил помимо квасного и другие виды русского патриотизма, тоже основанные на национальных пристрастиях: “Выражение квасной патриотизм, шутя, пущено было в ход и удержалось. В этом патриотизме нет большой беды. Но есть и сивушный патриотизм; этот пагубен: упаси, Боже, от него! Он помрачает рассудок, ожесточает сердце, ведет к запою, а запой ведет к белой горячке”. Показной, самодовольный патриотизм высмеивал не только Вяземский. Пушкин отмечал:
“Некоторые люди… почитают себя патриотами, потому что любят ботвинью и что дети их бегают в красной рубашке”.
Во второй половине XIX века выражение стало очень популярным. Получившая к тому времени общественный резонанс борьба западников и славянофилов обострила внимание к нему. Причём эту фразу использовали представители обеих враждующих сторон. “Так называемый квасной патриотизм известен у нас с давних пор, – писал придерживавшийся либеральных идей выдающийся русский правовед Борис Чичерин. – Люди, искренне любящие свое отечество и желающие видеть его на высоте общечеловеческого просвещения, не могли не возмущаться этим безнравственным загрязнением самых лучших человеческих чувств”. “Народность развивается, только реализуясь в общих процессах человечества”, – отмечал он.
Его идеологический противник, сторонник славянофильских убеждений Степан Шевырев отстаивал именно подобный патриотизм. Ему принадлежит косвенное авторство еще одного фразеологизма — “загнивающий Запад”. “Косвенное” потому, что это выражение вышло из-под пера Белинского, имевшего в виду именно высказывания Шевырева. Дело в том, что сам он неустанно обличал пороки Европы. “В наших искренних дружеских тесных отношениях с Западом, – писал Шевырев, – мы не примечаем… скрытого яда в беспечном общении нашем, не чуем в потехе пира будущего трупа, которым он уже пахнет”. Ироническое клише о “гнилом Западе” быстро стало общим местом в полемике западников со славянофилами. При этом Шевырев был европейски образованным человеком и вслед за Николаем Карамзиным выступал “против крайностей и русофильства”:
“Любовь к отечеству, не озаренная светом любви к человечеству, переходит в узкий или квасной патриотизм”.
В который раз приходится обращать внимание на грустное обстоятельство. Насколько же богаче интеллектуально были русские патриоты (пусть и “квасные”) в прошлом по сравнению с убогостью нынешнего путинского “казённого патриотизма”. С другой стороны, всё объяснимо. Там были живая мысль, позиция и идеология. А какая идеология у путинского режима, кроме врожденного воровства и казнокрадства? Нет, на этой основе патриотизм не построить.
Источник: Павел Сюткин, «Радио Свобода»
