Годовщина «трехдневной войны», продолжающейся девять лет, вызвала к жизни огромное число публикаций с попытками анализа происходящего. Увы, значительное число из них содержат поверхностные, а то и вовсе неверные оценки. Многие используют российские нарративы и предложения об установлении «мира», которые попросту создают иллюзию о возможности умиротворения агрессора на основе принятия Украиной некой «реальности».
Ухудшение качества политической аналитики происходило на протяжении последних десяти (если не более) лет по обе стороны рухнувшего в 1991 году «железного занавеса». Особенно ярко этот процесс проявился во время войны. Довольно странным образом оказалось, что позволить себе роскошь говорить вещи, прямо противоречащие реальности, и при этом оставаться в числе интеллектуальной «элиты» можно с одинаковым успехом как в странах развитой демократии, где свобода слова относится к числу базовых ценностей, так и там, где за одиночный протест с чистым листом в руках можно получить десять лет тюрьмы. Ноам Чомски, Миршаймер, Шарап, Сакс — вот только несколько примеров очевидного интеллектуального упадка со стороны «Запада». Караганов, Сурков, Лукьянов, Бородачев, Тренин — яркие представители когорты мифотворцев со стороны «Востока». Дугин — очевидный классик этого жанра, ну а для оценки вклада Путина категорию должен определить международный трибунал.
Ошибочная оценка итогов холодной войны и неспособность внятно объяснить сущность процессов, происходящих на постсоветском пространстве в начале 90-х, привели к череде неверных политических решений со стороны «Запада». Это в наши дни даже там стала вполне очевидна гнилая сердцевина российского менталитета, как и недооценка национально-освободительных движений в республиках бывшего СССР. А тогда значительный ядерный потенциал, доставшийся в наследство сразу трем получившим независимость республикам, затмевал чистоту сознания. Вместо того чтобы создать сбалансированное пространство безопасности, исключающее новое ядерное противостояние с иным монстром, было принято решение о «перезагрузке» отношений с Россией, ее интеграции в международные структуры и поддержке Путина в момент смены власти в 1999 году.
Когда ошибки анализа и политических решений стали очевидны, появились попытки объяснить происходящее путем построения новых теорий, к созданию которых подключились и «восточные» аналитики типа полковника военной разведки России Дмитрия Тренина, по неизвестной причине возглавлявшего Московский центр Карнеги до 2022 года, когда он был распущен. Мало кто из московских экспертов по внешней политике и обороне имел более серьезные связи, чем этот персонаж, ныне исключенный из Шведской королевской академии военных наук «за его активную поддержку необоснованного и незаконного российского вторжения в Украину как в устной, так и в письменной форме».
Среди прочих (и с его подачи тоже) в лексиконе политического анализа тогда же появились и закрепились такие термины, как «коллективный Запад», «глобальный Юг», и вот совсем недавнее изобретение Лукьянова—Караганова под шифром «мировое большинство». Однако и новые теории, если убрать словоблудие и докопаться до их сути, не смогли объяснить ни причин, ни последствий разрушения устоявшегося мирового порядка, хотя и звучали убедительно. Как говорил Альберт Эйнштейн, «теория — это когда все известно, но ничего не работает…». Это определение вполне может считаться лозунгом текущего исторического момента.
Следует признать, что «восточная» труппа политических клоунов была более последовательной в своих заблуждениях о мире, чем «западная». «Коллективный Путин», как удачно назвал их Джеймс Шерр в одной из своих статей, ни во время, ни после холодной войны не признавал реальностей, продолжая воевать с внешними врагами, чтобы держать под контролем внутренних. Верные ленинцы, они отлично усвоили учение вождя мирового пролетариата, который говорил, что «нет более ошибочной и более вредной идеи, чем отрывание внешней от внутренней политики. Как раз во время войны, — писал Ленин в своем неподражаемом косноязычном стиле, — чудовищная неправда такого отрывания становится еще чудовищнее». Режим, построенный ими, держится на мифе о внешней угрозе и жесточайшем контроле над любыми потоками альтернативной информации. Много раз кукловоды современной России пытались сформулировать некую национальную идею в конце концов названную Сурковым «русский мир».
Вот как в сентябре 2022 года, в разгар войны, об этом рассуждал один из отпетых идеологов рашизма Караганов: «много раз писал о необходимости выдвижения новой «русской идеи», общенародной государственной идеологии. Сейчас она нужна особенно остро — не только для мобилизации духовных сил общества, но и как практический инструмент внутренней и внешней политики». «Русская идея для мира еще более очевидна. Мы — цивилизация цивилизаций, оплот противостояния неоколониализму, свободного развития цивилизаций, культур. … Наша нынешняя борьба против экспансии Запада, против худшего в нем, сконцентрировавшегося на Украине — борьба за новый справедливый миропорядок. Почти все эти идеи уже тем или иным образом упоминались президентом Владимиром Путиным. Осталось их выстроить в единую линию и целенаправленно продвигать».
Если оставить в стороне неподражаемое лицемерие подобных словесных конструкций, крайне любопытно посмотреть, что же теперь продвигает «коллективный Путин». Это, преимущественно не новые по сути, но несколько измененные в терминологии идеи противостояния «коллективного Запада» и «мирового большинства», в центре которого находится «крепость Россия». На Западе же вместо «большинства» более популярным является «глобальный Юг». Проблема в том, что каждый вносит в эти определения свое личное видение, которое только запутывает ситуацию. Попробуем разобраться в терминологии, это важно.
«Мировое большинство» — это все, что не-Запад. Или то же, что «Большая Евразия». Короче говоря, по подсчетам Федора Лукьянова, 85% населения планеты. Само собой, что к ним относятся Индия, Китай, Индонезия, Малайзия и другие плотно населенные страны. Крайне любопытно по этому поводу высказался экс-посол РФ в США, а ныне помощник Путина Юрий Ушаков: «Уже можно говорить о том, что на евразийском пространстве формируется новая мощная, конструктивная сила — так называемое мировое большинство, которое отстаивает справедливые и универсальные принципы и подходы. Причем эти подходы и принципы вполне стыкуются с интересами таких огромных регионов, как Африка и Латинская Америка, которые также не приемлют современные формы неоколониализма или миропорядок, основанный на «правилах, определяемых известно кем» (речь идет о западной концепции rules-based order). Вот он, критерий принадлежности к «мировому большинству», — неприятие порядка, основанного на правилах.
Своеобразным синонимом «мирового большинства» является «глобальный Юг». Есть много попыток придать этой концепции некую легитимность, рисуя карты, разделительные линии на глобусе и составляя списки стран развитого промышленного «Севера» и отсталого, претерпевающего бедствие «Юга». Но вот беда. Из стран «двадцатки», где ныне председательствует член «глобального Юга» Индия, девять относится к этой политико-географической категории. Из нее исключают Японию и Южную Корею, но почему-то не процветающий Сингапур, исключают Израиль, но не монархии Персидского залива. Биржевая стоимость только «Сауди Арамко» превышает 2 трлн долл., что больше суммарного ВВП России и ее нынешних сателлитов. И, разумеется, фактический приговор обеим концепциям — голосование за резолюции ГА ООН, где две трети членов ООН регулярно поддерживают мир, основанный на правилах, а две трети из них — это голоса «глобального Юга». Мировым большинством является не «не-Запад», а «не-Россия», поэтому идеологам рашизма стоит быть осторожнее с теориями — в их интерпретации они не работают.
Впрочем, концепция «мирового большинства», которое как бы поддерживает позицию Москвы, рассчитана, очевидно, на внутреннее потребление. Как и теория Путина о том, что Запад мечтает расчленить Россию. Он говорил об этом и в 1999 году во время Балканского кризиса, и в 2004 во время Бесланской трагедии, а теперь уж и подавно не останавливается. На самом деле это полная чушь. Китаю, Индии и другим странам, которые в РФ приписывают к «большинству», порядок очень нужен, и они участвуют в его создании. Невозможно оспаривать тот факт, что глобализация открыла государствам Восточной и Юго-Восточной Азии беспрецедентные возможности для роста. По темпам роста ВВП даже в ковидном 2022 году первые девять мест в мире занимают государства «глобального Юга». Лучшие темпы роста из государств «Севера» — в Нидерландах — в два раза меньше, чем в «южной» Аргентине. О США и говорить нечего. Даже мировое распределение богатств, как и количество миллиардеров и мультимиллионеров, с огромной скоростью сдвигается в сторону Китая и Индии. Эти две страны вместе с Россией и Бразилией входят в топ-10 государств по количеству богатых людей.
С осторожностью следует подходить и к «коллективному Западу». Особенно с учетом того, что в него входят и Япония с Южной Кореей, и Австралия с Новой Зеландией. От европейских экспертов неоднократно приходилось слышать, что фривольное использование этого термина контрпродуктивно. Оно создает иллюзию, что отдельные страны демократического лагеря не имеют собственной точки зрения и разногласий, которые следует учитывать для достижения реального единства.
Как гласит один из законов Мерфи, сложные проблемы часто имеют простые, ясные для понимания неправильные решения. Противостояние «коллективный Запад» — «мировое большинство» или «глобальный Юг» как одно из объяснений причин войны в качестве инструмента смены мирового порядка — слишком простая и при том неправильная формула. По-японски слово «кризис» пишется двумя канджи 危機. Один означает «опасность» или «угроза», а другой — «возможность» или «шанс». Очень важно правильно комбинировать понятия. Только так можно проникнуть в суть.
Источник: Сергей Корсунский, «Зеркало недели»
