“Хоть мне и не хочется это говорить, но мне не нравится украинская еда, – рассказывает 58-летний израильский доброволец Ария Бен-Иегуда. – За год в Украине я потерял несколько килограммов. Люди здесь – они просто замечательные. Тут нет никакого антисемитизма. Невероятная страна, в которой я обрёл много новых друзей. Я бы не сказал, что культурные отличия от мест, где я рос, настолько велики. Только вот еда. Ну и язык, конечно”.
Ария родился в Лондоне, окончил технологический колледж в одном из местных боро, а в 27 лет переехал в Израиль. Там он пошёл в армию и за время сверхсрочной службы успел поучаствовать в боевых действиях. “Операция “Защитная стена”, сражался против террористов в Секторе Газа, Шхеме, Дженине, Тулькарме и Вифлееме”, – говорит он.
В 2005 году устроился в полицию, где дошёл до звания рав-самаль миткадем (примерно как старшина или прапорщик в России). Служба, говорит Ария, ему безумно нравилась. До начала полномасштабного российского вторжения в Украину он не слышал ни о Майдане, ни о войне в Донбассе. 24 февраля мужчина вернулся с работы и включил новости. По его словам, он не смог смотреть на то, как российская армия уничтожает украинские города и убивает мирных жителей. В начале марта Бен-Иегуда уже был в Киеве, а ещё спустя неделю сражался под Ирпенем и Бучей. Радио Свобода рассказывает его историю.
“В Израиле у меня никого нет, в Британии – два брата и сестра. Они, конечно, совсем не рады, что я здесь, – рассказывает мужчина. – Но когда война началась, я ни на секунду не задумался. Я встретился с главой службы безопасности украинского представительства в Тель-Авиве, рассказал ему, где и кем служил, где воевал. Он дал мне контакты определённых людей, которые встретили меня во Львове. По приезде я вступил в Иностранный легион. Подготовки у нас как таковой не было. Наоборот, мы с ребятами, которые приехали со мной, обучали украинских бойцов. Сам я пехотинец. Когда россияне пришли в Бучу и Ирпень, мы начали работать на этом направлении.
Было очень холодно. В Англии я видел снег всего два-три раза, а в Украине он шёл постоянно. Вот почему я так люблю Израиль: из-за погоды. Сейчас в Украине снега ещё больше, но холод уже не так ощущается”.
Спустя три месяца Ария ушёл из Иностранного легиона и вступил в регулярную украинскую армию. Он участвовал в операции по освобождению Херсона, а сейчас сражается на востоке Украины.
– Как вы общаетесь с сослуживцами? Большинство cолдат, полагаю, украинцы.
– Bad English (смеётся). Есть ребята, которые немного говорят по-английски. Остальные – совсем нет. Это единственная проблема в подразделении, но мы справляемся: нам доносят все боевые задачи на английском.
– Удивил ли вас уровень подготовки украинских солдат?
– Я был приятно удивлён: они очень хороши. Я думал, что их навыки будут примерно на одном уровне с навыками россиян. Главное их отличие в том, что они сражаются за свою родину, поэтому они действуют самоотверженнее и хитрее. ВСУ применяют разные тактики, в отличие от российской армии. Единственное российское подразделение, которое умеет воевать, – “ЧВК Вагнера”. Если обычные российские солдаты просто сбегают или сдаются, то “вагнеровцы” стоят до последнего. В английском языке есть такое понятие – MacGyver – это человек, который обладает очень высоким интеллектом, может взяться за любую задачу и выполнить её на “отлично”. Украинский солдат как Иисус: может превратить воду в вино. Если дать им любое оружие, они найдут, как его применить. Они умны, упорны и не пьют, как русские. У них есть только одна работа: выгнать российскую армию со своей земли, и они с ней отлично справляются.
Дорога в Херсон:
По словам добровольца, война в Украине сильно отличается от того, что он видел во время службы в израильской армии:
“Поначалу мне казалось, что это война в том же понимании, что и в Израиле. Но когда я оказался здесь, я понял, что ошибался. Интенсивность работы артиллерии раз в пять больше, чем в Газе. К таким обстрелам психологически очень тяжело привыкнуть, но мне удалось. После Бучи и Ирпеня у меня был выбор: уйти или продолжить воевать. Я решил остаться.
За этот год я трижды попадал в ситуации, из которых, мне казалось, не выберусь.
В первый раз перед нами стояла задача – захватить позиции россиян. Мы заняли точку, но противника там не было. Мы решили подождать несколько часов. По связи нам сообщили, что нам на помощь идут ещё 30 бойцов. Они были уже близко, но на секунду пропали из вида. В этот же момент мы увидели четыре российские БТР, нас начали обстреливать из всего, что было: работала авиация, били миномёты. Мы чудом отбились и выжили.
Второй раз мы вновь штурмовали позиции противника. Мы выполнили задачу, убили несколько российских солдат, ещё 15 взяли в плен. И тут – российский танк. Я был в траншее, и снаряд угодил прямо в неё. Меня подбросило метров на десять вверх. Я потерял сознание и валялся в грязи, пыли и листьях. Моего тела не было видно – это меня, наверное, спасло. Моему командиру сказали, что я погиб. Когда я очнулся, мне казалось, что я пролежал так часов десять. Посмотрел: руки и ноги были на месте. Я отполз в окоп, где пробыл ещё полтора дня.
Был ещё один случай. Мы освобождали населённый пункт, и наш “Хамви” наехал на мину. Украинский солдат, который сидел рядом со мной, погиб на месте. Мы вступили в бой и отстреливались. Мы пытались эвакуироваться, но русские закидывали нас гранатами с дронов. Мой побратим получил ранение и чуть не потерял глаз. Мы шли пять километров до нашей базы. Дорога заняла часов шесть. Лишь бог знает, как мне удалось выжить”, – сказал мужчина.
Момент взрыва:
Вид изнутри бронеавтомобиля:
Ария возвращается из Израиля после месячного лечения:
– Тяжело ли, будучи религиозным человеком, стрелять в других людей?
– Нет. Я делаю это для защиты Украины. Я не стреляю в людей ради забавы. Если бы Россия не напала на Украину, мне бы не пришлось никого убивать. Я защищаю Украину и Европу. Насколько я понимаю, в этот конфликт втянут ещё и Иран, поэтому я также сражаюсь за Израиль.
– Как думаете, за что сражаются российские солдаты?
– “Группа Вагнера” – ради денег и за шанс выбраться из тюрьмы. За что сражаются остальные? Я не знаю. Думаю, они и сами не понимают.
– Думали ли вы о том, как война на вас повлияла?
– Я не думаю, что она изменила меня как личность, но я понял, на что я способен. Я могу сделать гораздо больше, чем мне казалось раньше.
– Боитесь ли вы смерти?
– Да. Если кто-то говорит, что не боится, то он врёт. Я понимаю, что шанс выжить в этой войне – пятьдесят на пятьдесят. Последнее время мне кажется, что шансов выбраться отсюда уже меньше. Тем не менее, я продолжу выполнять свою работу.
–Чего вы сейчас хотите больше всего?
– Хочу, чтобы война закончилась. Свободу Украине.
– Что Украине необходимо для победы?
– Боевые самолёты, больше танков и артиллерии. Финансовая поддержка после войны, потому что Украину придётся полностью восстанавливать.
– У Израиля есть давние конфликты с соседними странами. Как вы думаете, возможна ли подобная ситуация в Украине? Скажем, Украина освобождает Крым, Донецк и Луганск, но Россия же может продолжить обстреливать эти территории.
– Я думаю, после освобождения Украины она станет ближе к НАТО и Европейскому союзу. Россия уже не посмеет напасть на неё снова.
– Что вы лично планируете делать после окончания войны?
– Если честно, я не думаю об этом. Не факт, что я доживу до конца. Шансы малы. Если так случится, что я выживу, то я возьму ребят из своего подразделения, мы поедем в Киев и хорошенько отпразднуем нашу победу.
Источник: Евгений Легалов, «Радио Свобода»
