Что известно о преступлениях российских военных и как помогают выжившим
С самого начала полномасштабного вторжения России в Украину стали появляться сообщения о сексуализированном насилии со стороны российских военных. Спустя год активных боевых действий власти Украины зафиксировали сотни случаев насилия, совершенного в отношении женщин, мужчин, детей и ЛГБТ-персон. По мере деоккупации территорий становится известно о большем числе подобных случаев.
Настоящее Время рассказывает, с чем сталкиваются украинки и украинцы, пережившие сексуализированное насилие, кто им помогает и как власти расследуют подобные случаи.
Предупреждение: в материале есть описания сцен насилия и психологических травм
Насилие как пытка и форма геноцида
Сексуализированное насилие – одно из самых тяжких преступлений, совершаемых во время российско-украинской войны. С самого начала полномасштабного вторжения люди начали рассказывать о насилии со стороны российских военных и обращаться за помощью. Из-за масштабов происходящего в сентябре 2022 года по инициативе генпрокурора Украины Андрея Костина было создано специальное Управление для расследования военных преступлений, связанных с сексуализированным насилием. Это подразделение офиса генпрокурора возглавила прокурорка Ирина Диденко. Она рассказывает о случаях, когда насилие переживали и несколько человек в одной семье:
“Очень тяжело, когда в семье изнасиловали маму и ребенка, так как это уже становится семейной трагедией. С ними по отдельности работают взрослый и детский психологи, – говорит Диденко. – Одну из пострадавших впятером, вшестером русские насиловали на протяжении тридцати дней. Групповое изнасилование 83-летней женщины, изнасилование 4-летнего ребенка, изнасилование 12-летней с последующей беременностью. Этих фактов достаточно, чтобы прийти в шок”.
Сексуализированное насилие, которое люди пережили во время боевых действий, очень часто принимало форму пыток, а также становилось инструментом проявления ненависти, рассказывает Диденко.
“Среди пострадавших есть открытый гей. Когда русские узнали о его ориентации, то насиловали его восемь часов. Сейчас его состояние удалось стабилизировать, – рассказывает Диденко. – В отношении украинцев и украинок применялись и другие виды сексуализированного насилия, в том числе разнообразные пытки гениталий”.
Действия российской армии также имеют признаки геноцида, говорит глава Ассоциации женщин-юристок Украины “Юрфем” Кристина Кит. По ее словам, военнослужащие РФ при помощи сексуализированного насилия делают так, чтобы у пострадавших никогда больше не было детей, “а украинцы перестали существовать как нация”. Правозащитница считает, что “нужно проследить цепочку мотивов и действий со стороны российских военнослужащих и постоянно акцентировать, что это не просто единичный факт изнасилования или принудительного обнажения”.
С ней согласна и вице-президентка общественной организации “Ла Страда – Украина” Екатерина Бороздина. Если женщина или мужчина согласились на половой акт или даже раздеться в присутствии солдат, то эти действия все равно относятся к сексуализированному насилию, говорит Бороздина. Молчаливое согласие не считается добровольным, если оно дано под давлением, посредством угроз и физического насилия, дополняет она.
По данным офиса генпрокурора Украины, сотни людей пережили сексуализированное насилие и обратились в правоохранительные органы, но лишь 155 из них согласились передать дела в суд и свидетельствовать о произошедшем. Подавляющее большинство дел, переданных в суд, – о насилии в отношении женщин. Также на рассмотрение направили не менее 11 дел о насилии над несовершеннолетними.
“Даже в мирное время людям сложно сообщать об изнасиловании, что говорить, если преступления совершает враг во время войны. 155 человек согласились выходить в уголовный процесс, но пострадавших в разы больше, – говорит Диденко. – Сейчас с ними работают психологи и врачи, чтобы помочь рассказать о ситуации, которая с ними произошла. Их истории – наше оружие. Уверена, рано или поздно они отважатся свидетельствовать”.
Число переданных в суд дел о сексуализированном насилии
Сколько людей, переживших сексуализированное насилие со стороны российских военных, согласились передать свои дела в суд
По данным офиса генпрокурора, наибольшее число случаев насилия произошло в Киевской и Херсонской областях. Примечательно, что в Херсонской области больше всего дел о сексуализированном насилии в отношении мужчин – со всей Украины в суд прокуроры передали 38 дел о насилии в отношении мужчин, 37 из которых из Херсонской области.
В этой области местные жители продолжают сопротивляться российской оккупации, а в ходе деоккупации территорий украинские военные и правоохранительные органы обнаруживают пыточные. Подобные пыточные создавались и в других оккупированных областях, но дел о сексуализированном насилии в суд там пока передали гораздо меньше. Прокурорка Ирина Диденко связывает часть случаев насилия с попыткой надавить на близких украинских военных и активных участников сопротивления.
“Фээсбэшники проводят различные пытки над большим количеством людей, в том числе с элементами сексуализированного насилия, – заявляет Диденко. – Если мужчина служит в ВСУ или работал в правоохранительных органах, то к его родственникам приходят в первую очередь. Маму, жену или дочь пытают, а потом отпускают и просят “передать привет” сыну, мужу или отцу соответственно”.
Точное количество случаев сексуализированного насилия, совершенного российскими военными, сложно подсчитать из-за нескольких факторов: оно продолжает происходить на оккупированных территориях Украины, некоторые люди могли погибнуть, и так как сексуализированное насилие даже в мирное время связано с общественной стигмой, далеко не все решаются на то, чтобы рассказать о пережитом. Более полные данные о случаях сексуализированного насилия будут известны только после деоккупации всей территории Украины. Глава Управления для расследования дел сексуализированного насилия Ирина Диденко уверена, что сексуализированное насилие носит настолько массовый характер, потому что оно происходит с разрешения военного руководства.
Стыд, боязнь огласки, страх осуждения. Жизнь после насилия
После освобождения населенных пунктов на местах начинают работать сотрудники Генпрокуратуры Украины вместе с психологами и следователями. Они общаются с пострадавшими, помогают им получить помощь, собирают улики и показания. После расследования прокуроры подают обращение в суд, если пострадавшие этого захотят. Далее им предлагают эвакуироваться в шелтеры на запад Украины или за рубеж, чтобы они оперативно смогли получить психологическую и медицинскую помощь, а также почувствовать себя в безопасности.
“На освобожденную территорию приезжает специально оборудованный автомобиль, водитель которого зависит от пола пострадавшего лица. В этой же машине находится и психолог, – рассказывает Диденко. – После осмотра и сбора улик люди могут эвакуироваться. С собой можно забрать даже домашних любимцев”.
Помощь психологов и психиатров в случаях сексуализированного насилия критична. По словам Ирины Диденко, состояние пострадавших отличается – от близкого к суициду до стабильного. Психологи и психиатры совместно его оценивают и назначают конкретные курсы терапии и при необходимости приема препаратов.
Клининческая психотерапевтка из Венгрии Марианн Зисс занимается вопросами травмы и так называемой травмы ожидания. Она рассказывает, что сексуализированное насилие производит не только травму для конкретного человека, но и поколенческую травму, которая, с одной стороны, может приблизить помощь, с другой – обесценить боль каждого отдельного человека.
“То, что отличает насилие [во время войны], – коллективная природа происходящего. Отчасти это и хорошо, и плохо. Потому что это не только травма одного человека. Что мы слышим из показаний агрессоров, что они не просто насилуют конкретную женщину, что они насилуют женщину другого мужчины, другой нации. Они пытаются унизить другую нацию через тело женщины. И те, кто прошли через эти ужасающие события, страдают от этого больше всего. Но [сексуализированное насилие] – послание всем женщинам и мужчинам [страны], – говорит Зисс. – С другой стороны, из-за того, что это произошло с таким огромным количеством людей, женщины могут думать: ну, я еще одна такая, как я могу чувствовать себя ужасно и опустошенно, когда ровно то же самое произошло с сотнями или тысячами других женщин”.
Сексуализированное насилие, случившееся в условиях вооруженного конфликта, очень часто становится одним из наиболее травматичных опытов, рассказывает профессорка Лилла Харди, психиатрка и глава венгерского фонда помощи пережившим насилие во время войн Cordelia.
“Когда это происходит во время военных действий, травматический опыт сопряжен не только с унижением личности и преследованием, но и с пониманием, что так называемые сети семейной и социальной поддержки также находятся в опасности, – говорит Харди. – Это [сокращает] надежды на возвращение к нормальной жизни, даже если они выберутся из ситуации [насилия]”.
Президент Украины Владимир Зеленский в мае 2022 года внес изменения в Закон о бесплатной правовой помощи. Теперь он распространяется на людей, у которых нет подтверждающих гражданство и личность документов, а также пострадавших от уголовных правонарушений против половой свободы и неприкосновенности, пыток или жестокого поведения во время войны или вооруженного конфликта.
“Те, кто пережили сексуализированное насилие, имеют право на консультацию в рамках бесплатной первичной помощи и адвоката в качестве вторичной, – рассказывает глава Ассоциации женщин-юристок Украины “Юрфем” Кристина Кит. – У нас уже работает несколько Центров помощи спасенным. На уровне государства обсуждают необходимость и важность выплатить промежуточные “репарации”, компенсации пострадавшим от сексуализированного насилия, связанного с конфликтом”.
Из-за чувств страха и стыда, боязни огласки и осуждения, пребывания на временно оккупированных территориях большое количество пострадавших не обращаются за юридической помощью, рассказывает Екатерина Бороздина, вице-президентка общественной организации “Ла Страда – Украина”.
Для таких случаев “Ла Страда” с офисом генпрокурора запустили в Telegram анонимный чат-бот для пострадавших от сексуализированного насилия, связанного с войной. При его помощи пострадавшие могут рассказать о пережитом анонимно и конфиденциально.
В то же время на горячей линии любой желающий может получить психологическую помощь, юридическую и информационную консультации бесплатно. Даже за звонок не взымается оплата. Запустили линию поддержки пострадавших от сексуализированного насилия и сотрудницы Ассоциации женщин-юристок Украины “Юрфем” вместе с народными депутатами из разных регионов Украины.
“Если человек не получает психологическую помощь, не работает с психотерапевтами, то он не способен обратиться в правоохранительные органы и вступать в уголовный процесс, – говорит правозащитница Кристина Кит. – Нам очень важно, чтобы пострадавшие давали показания. Судебно-медицинская экспертиза и улики имеют решающее значение”.
Кто помогает пережившим насилие в Украине и за ее пределами
С началом полномасштабного вторжения России в Украину из страны бежали более восьми миллионов человек, более двух миллионов из них пересекли границу с Венгрией. К февралю 2023 года около 35 тысяч украинских беженцев остаются зарегистрированными в Венгрии, но, по данным ООН, около 250 тысяч беженцев все еще могут находиться внутри страны. В первые дни вторжения на границе с Украиной развернули пункты приема беженцев, в них работали полиция, медики, волонтеры и психологи. Правозащитники тогда тоже говорили о повышенном риске торговли людьми и насилии в отношении бежавших.
Правозащитная НКО Cordelia Foundation почти 30 лет помогает беженцам, пережившим пытки и насилие во время конфликтов. За психологической помощью с февраля 2022 года в организацию обратились 737 граждан Украины, часть из которых пережили сексуализированное насилие, рассказала Настоящему Времени основательница Cordelia профессорка Лилла Харди.
“Они часто испытывают тревожность, депрессивные состояния, упадок сил и мотивации, различные расстройства сна с кошмарами, повышенную раздраженность, избегание и разные другие проявления злости и отстраненности. Многие пытаются [справиться с произошедшим], работая больше, чтобы “не думать о прошлом”, другие фокусируются на детях, другие хотят уехать домой и строят планы на лучшее будущее и мир”, – говорит она.
В своей работе Cordelia в обязательном порядке прибегает к услугам интеркультурных переводчиков, которые говорят на украинском яыке, чтобы помощь пострадавшим была наиболее эффективна. Перед началом работы работы с пациентами переводчики должны пройти специальные тренинги.
“Мы проводим базовое психологическое обучение для наших переводчиков, прежде чем они смогут присоединиться к Cordelia. После каждого приема мы анализируем ситуацию каждого пациента и какие техники переводчики используют во время терапии. Мы обсуждаем и исправляем ошибки и возникающие проблемы. Переводчики, как и психотерапевты, также участвуюют в групповой супервизии”, – рассказывает Харди.
Еще одна организация, помогающая пережившим насилие и в целом беженцам из Украины, – Ассоциация гипнотерапевтов Венгрии. В ней работает клиническая психотерапевтка Марианн Зисс. Вместе с коллегами они пытаются помочь не только взрослым, но и детям. Она говорит, что очень важно для людей, переживших опыт сексуализированного насилия, вернуть контроль над собой и своими мыслями.
“Чувство контроля очень важно. В любой ситуации мы можем найти что-то, над чем человек будет иметь контроль. И оттуда уже выстраивать коммуникацию. Очень часто в период ожидания, проживания и после травмы психологические интервенции необходимы, даже если они могут вселять ужас. Например, [из-за травматичного опыта] при виде пистолета человек может испытывать страх, даже если этот пистолет существует в целях защиты. Очень важно реформировать подход к вещам [которые служили источником травмы], менять о них представление. Еще один способ вернуть человеку контроль – регулярная коммуникация и предоставление информации. Эти люди находятся в постоянном ожидании, этот процесс может быть ужасно травмирующим, потому что он как раз лишает человека ощущения контроля. Важно проговаривать даже самые очевидные вещи, например, если вы опаздываете и надо подождать еще какое-то время. Такие маленькие вещи говорят о заботе”, – говорит Зисс.
Небольшая феминистская организация Lygiai из Литвы помогает женщинам, в том числе пострадавшим от сексуализированного насилия, с самого начала военного вторжения России в Украину. Основательница и директорка Lygiai Реда Юрелявичюте рассказала Настоящему Времени, что с единомышленницами они организовались в первые недели полномасштабного вторжения. Сейчас они регулярно отправляют в Украину гуманитарную помощь с антибиотиками, средствами от половых инфекций, седативными препаратами, таблетками для прерывания беременности на ранних стадиях, а также тесты на беременность.
“Уже на вторую неделю войны нас попросили прислать тесты на беременность. Мы тогда очень сильно удивились, что сексуализированное насилие уже началось – это произошло настолько быстро. Большие гуманитарные организации вроде Красного Креста тогда прислали очень мало тестов на беременность. Когда мы собирали нашу первую посылку, оказалось, что мы скупили почти все таблетки для прерывания беременности в стране. Раньше в Литве просто не было такого запроса на эти препараты”, – рассказывает Юрелявичюте.
Свои посылки Lygiai формируют, исходя из запросов партнерских организаций в Украине или людей, которые обращаются к ним за помощью напрямую. Но большую часть этих посылок составляют средства личной гигиены: прокладки, салфетки для интимной гигиены и менструальные чаши.
“Проблемы женщин начали задвигаться сильнее, мало кто задумывается об этих вопросах во время войны. Да и пожертвовать прокладки не настолько круто, как пожертвовать, например, шлем армии. Во время войны женщины продолжают менструировать. Очень важно иметь доступ к средствам личной гигиены, именно так можно предотвратить множество инфекций и сохранить здоровье в обществе”, – говорит Юрелявичюте.
Lygiai существует на частные пожертвования. Юрелявичюте говорит, что поначалу было тяжело собирать деньги, но благодаря поддержке местных художников их работу начали замечать и перечислять больше пожертвований. Тогда волонтерам пришла идея собрать деньги на мобильную гинекологическую станцию.
“Мы поняли, что у нас оказалось гораздо больше средств. Мы захотели сделать нечто большее. Сначала мы хотели закупить оборудование для одной из больниц, но больницы же тоже бомбят. Тогда мы подумали, что нужно что-то мобильное – мобильные гинекологические больницы, которые могут переезжать с места на место. Тогда мы инициировали кампанию по сбору денег”, – говорит она.
С начала вторжения организации пожертвовали более 300 тысяч евро, их также хватило на три такие станции. Машины с необходимым оборудованием закупили в Испании. Две из них передали Украине еще летом Львовской и Волынской администрациям, третью вскоре должны отправить в Херсон. Теперь на этих станциях работают украинские врачи и водители.
В самой Литве организация помогает бежавшим от войны женщинам, включая тех, кто пережил сексуализированное насилие. Lygiai организовывает психологическую поддержку для женщин у психотерапевтов, которые говорят на украинском языке.
“Мы не спрашиваем женщин, пережили ли они насилие. Для этого человек должен тебе доверять. Наша основная идея – приблизить эти услуги, будь то психологическая или медицинская помощь. Стигма вокруг сексуализированного насилия до сих пор очень сильна, особенно в Украине”, – рассказывает Юрелявичюте.
“Даже врачи не всегда союзники”. Беременность и половые инфекции после сексуализированного насилия
В первые дни после произошедшего критически важно иметь возможность получить доступ к медикаментам, которые помогают предотвратить беременность или передачу половых инфекций, рассказывают люди, работающие с пережившими сексуализированное насилие. Поэтому множество фондов разной величины как внутри Украины, так и за ее пределами регулярно отправляют в страну специальные наборы.
Например, международная НКО Women Help Women принимала участие в сборе средств на специальные наборы первой помощи после пережитого сексуализированного насилия в кооперации с украино-израильской НКО Palyanytsya и берлинской благотворительной организацией Ukrainian Solidarity Bus. Только в первой половине 2022 года на эти наборы собрали около $25 тысяч. В один такой комплект входят медикаменты против заболеваний, передающихся половым путем, тест на беременность, таблетка экстренной контрацепции и антибиотики. Они передали в Украину свыше 10 тысяч таких наборов.
Как рассказала Настоящему Времени глава Women Help Women Кинга Елинска, важную часть таких наборов составляют таблетки для постконтактной профилактики ВИЧ. “В зависимости от производителя набора иногда в них также есть специальный набор для судмедэкспертизы, чтобы у женщин также была возможность правильно задокументировать сексуализированное насилие”, – говорит Елинска.
Подобную инициативу также организовали белорусские фемактивистки GIRLS POWER BELARUS совместно с фондом медицинской солидарности #BMSF, отдельными активистками и белорусским оппозиционным фондом солидарности BYSOL. Они собрали свыше 60 тысяч евро. Как рассказали Настоящему Времени в BYSOL, на собранную сумму они закупили нужные медикаменты и отправили их профильным организациям в Украине. Также благодаря партнерам фонда и крупному пожертвованию им удалось закупить 500 дополнительных наборов помощи после пережитого сексуализированного насилия. Их направили партнерской организации в Украине “Марш жiнок”.
Основная проблема для бежавших в Польшу, где находится до 1,5 миллиона беженцев из Украины, – почти полный запрет на проведение абортов. Поэтому большая часть людей опирается на помощь волонтерских организаций, которые иногда из-за преследования властей вынуждены работать анонимно. Одна из них – феминистская сеть Abortion without Borders (“Аборт без границ”). В нее входят несколько групп, разбросанных по миру. Как рассказали Настоящему Времени в партнерских организациях Women on Web и Women Help Women, всего за помощью в прерывании беременности к ним обратились более 2 700 бежавших от войны в Украине, однако не все они пережили сексуализированное насилие.
Число женщин, обратившихся за помощью в прерывании беременности
Не все обратившиеся пережили сексуализированное насилие. Правозащитники также говорят, что реальное число может быть больше, потому что не все обратившиеся за помощью хотели идентифицировать свое гражданство.
“Люди из Украины приезжают в Польшу и попадают в тупик. В рамках системы здравоохранения они не могут получить помощь в репродуктивных вопросах – в отличие от Украины, где это легально. Мы пытаемся донести, что власти причиняют больше вреда, не разрешая делать аборты. К сожалению, из-за этого трое человек в прошлом году умерли в больницах, где им должны были помочь. Также был случай с женщиной из Украины: ее не проинформировали, что у плода не сформировалась голова. Извините, но невозможно сделать УЗИ и не заметить этого. Поэтому даже врачи не всегда союзники, – рассказывает глава сети Abortion without Borders и Women Help Women Кинга Елинска. – Мы находимся под постоянным давлением антиабортных групп и разных государств. Сейчас идет показательный и политический суд [над нашей коллегой Юстиной Видржинской], так власти хотят наказать всех активистов. Но мы пытаемся донести, что существуют другие стандарты медицинских услуг и у что нас есть суперпростая и очень безопасная опция – абортивные таблетки. Это нелегально только потому, что это политический вопрос контроля над телом женщин”.
Исполнительная директорка Women on Web Вонни Ала-Сиуруа рассказала Настоящему Времени, что запросы на помощь в прерывании беременности стали поступать с первой недели после полномасштабного вторжения, но пик обращений пришелся на период после деоккупации Киевской области. Тогда им поступало по пять запросов в день.
“Запросы стали приходить почти сразу. Мы поняли, что нам нужно срочно что-то с этим сделать. Мы быстро перевели все ресурсы на украинский, перевели коммуникацию по почте, до этого у нас не было опции консультаций на украинском. Но мы сразу же решили, что если люди идентифицируют себя как беженки из Украины, если они пережили насилие, то они получат помощь бесплатно. Всегда. Нам пришлось даже запускать отдельную кампанию, в которой мы четко это проговорили – из-за дезинформации и из-за активности антиабортных активистов на границах, куда приезжали беженки”, – говорит Ала-Сиуруа.
Обращения от украинок продолжают поступать и сегодня. Всего организация предоставляет помощь на 16 языках, среди них и украинский. После заполнения заявки ее рассматривает врач и проводит консультацию. Если нет противопоказаний, обратившимся отправляют таблетки из партнерских аптек.
“Очень важно, чтобы люди могли отвечать на вопросы на своем языке, потому что они касаются здоровья, – говорит Ала-Сиуруа. – После консультации рецепт отправляется в аптеку. Мы работаем с сетью международных проверенных аптек, и уже они потом отправляют таблетки на дом к тем, кто попросил о помощи”.
При необходимости обратившимся в одну из организаций могут помочь организовать визит к врачу и прерывание беременности в той стране, где это легально. Одна из таких организаций – Ciocia Basia, базирующаяся в Германии. С начала войны они помогли не мене 10 женщинам из Украины прервать беременность у врачей.
“Прежде всего мы должны понять, какой срок беременности, где человек находится, есть ли у них страховка и возможность приехать. Чаще всего находящимся в Польше мы предлагаем заказать таблетки – это самый безопасный и легкий способ совершить аборт. Если это невозможно, то мы организуем процедуру в Германии, чаще всего в Берлине: мы делимся контактами соцработников (это необходимо для обязательной консультации), клиник, организуем всю логистику (финансы, проживание, переводчика, дорогу)”, – рассказывают в группе.
Тем, кто обращается за помощью, волонтеры также предоставляют контакты психологов и терапевтов. В то же время точно не известно, сколько обратившихся в организацию женщин пережили сексуализированное насилие – волонтеры принципиально не интересуются обстоятельствами беременности и причинами аборта.
“Право на выбор также предусматривает право не говорить о том, что не важно для процедуры. Мы помогаем людям получить доступ к безопасным и легальным абортам, – говорят представители Ciocia Basia. – Его причина абсолютно неважна. Иногда люди говорят, когда считают нужным, поэтому в некоторых случаях мы знаем, что произошло, но это не должно влиять на нашу работу”.
“Пытался изнасиловать несовершеннолетнюю, бил по голове оружием и душил”. Как судят российских военных
В условиях активных боевых действий очень тяжело найти конкретных виновных и привлечь их к ответственности, но это возможно. С начала полномасштабного вторжения украинские прокуроры смогли идентифицировать не менее семи российских военных, предположительно причастных к сексуализированному насилию над жителями Украины. Всем им объявлено подозрение. По данным следователей, этих военных также подозревают в убийствах, нарушении обычаев войны или совершении преступлений группой лиц по предварительному сговору.
За все время украинские прокуроры вынесли два приговора в отношении двух российских военных. В ноябре 2022 года Новозаводский районный суд Чернигова заочно приговорил Кулиева Р.Р. и Чудина А. к 12 и 10 годам лишения свободы соответственно по статье “Нарушение законов и обычаев войны” за неоднократные попытки изнасиловать несовершеннолетнюю и угрозы убийством.
“В марте 2022 года Кулиев Р. Р., пребывая в одном из сел Черниговской области, неоднократно пытался изнасиловать несовершеннолетнюю местную жительницу, бил ее по голове оружием и душил, – рассказали в офисе генпрокурора Украины. – Кроме того, он неоднократно причинял телесные повреждения ее брату и запугивал последнего выстрелами под ноги”.
Для расследования сексуализированного насилия и наиболее эффективного сбора улик украинские правозащитники встречались с коллегами из Боснии и Герцеговины в октябре прошлого года. По итогам этой встречи правозащитники центра прав человека ZMINA опубликовали рекомендации, они касаются и разговоров с пережившими насилие, и процессуальных нюансов, и обязанностей государств в подобных делах.
“Сексуализированное насилие во время войны – это нарушения прав человека, –говорит вице-президентка общественной организации “Ла Страда – Украина” Екатерина Бороздина. – Поэтому мы с уверенностью можем говорить о репарациях в будущем, так как такой вид преступлений несет колоссальный вред психологическому и физическому здоровью”.
Европейский союз, Великобритания и США также помогают Украине расследовать военные преступления, в том числе сексуализированного характера, которые военнослужащие РФ совершили во время вторжения.
Иностранные партнеры Киева в координации с Международным уголовным судом работают для создания специального трибунала по преследованию и наказанию виновных в военных преступлениях. Об этом в конце прошлого года заявил высокий представитель Евросоюза Жозеп Боррель. Об этом же рассказала генпрокурорка Украины Ирина Диденко:
“Недавно в Международном уголовном суде в Гааге я общалась с представителями правового института. Мы сторонники серьезного и сдержанного оптимизма, и мы уверены, что наказать виновных вполне реально. Наши коллеги и партнеры из “Юрфема” помогают нам писать стратегические документы, так как украинский опыт – уникальный. Мы нарабатываем собственные методики, а потом уже интегрируем и адаптируем их к международным реалиям”.
По инициативе офиса генпрокурора создали экспертную группу специалистов по вопросам сексуализированного насилия, связанного с войной. В нее входят украинские и международные эксперты. Ассоциация женщин-юристок “Юрфем” координирует работу этой группы с украинской стороны.
По словам руководительницы ассоциации Кристины Кит, война препятствует сбору улик. Однако установить командиров и конкретных военных возможно даже в таких условиях. Несмотря на то, что ни одна из сторон до сих пор не объявила войну, с точки зрения международного права в Украине это международный вооруженный конфликт. Поэтому все нормы и права международного права в этом случае применяются.
“У каждого пострадавшего – разное понимание справедливости. Одни хотят, чтобы их обидчиков и преступников арестовали и лишили свободы, – объясняет правозащитница. – Другие желают получить компенсации в виде реабилитации или медицинскую социальную помощь со стороны страны. Третьим важно гарантировать неповторение подобных преступлений. Гарантию неповторения, одну из форм репараций, мы можем обеспечить, когда привлечем к ответственности и накажем виновных”.
Источник: Катя Гаценко, Кристина Закурдаева, «Настоящее время»
