Как жительница Орска ищет мужа-заключённого, отправленного на войну в составе ЧВК Вагнера
В начале января житель Орска Алексей Головнин отправился на войну из оренбургской колонии в составе ЧВК Вагнера. Через две недели его жена Ольга нашла похожего мужчину на снимках с якобы погибшими украинскими военными в одном из телеграм-каналов. Подтвердить или опровергнуть его смерть никто не может — заключённые из ЧВК на фронте находятся в «серой зоне», и никакой информации об их судьбе родным не предоставляют. «Вёрстка» рассказывает, как Ольга пытается найти мужа и что она узнала от его сослуживца о порядках и службе в ЧВК Вагнера.
«Пока не ищи, вдруг хуже сделаешь»
Ольга живет в Орске Оренбургской области. Около года назад её мужа Алексея Головнина приговорили к 10 годам заключения за производство и сбыт наркотиков. Он отбывал наказание в оренбургской ИК–4.
В январе, по словам Ольги, муж позвонил ей и сказал, что собирается пойти воевать в составе ЧВК Вагнера. «Последний звонок его был 6 января, он сказал, что скоро за ними приедут, — вспоминает Ольга. — После я ничего о нём не знала. Я пыталась искать его сама, но меня родственники останавливали [со словами]: „Пока не ищи, вдруг хуже сделаешь“».
Через три недели — в конце января — Ольга просматривала один из телеграм-каналов, посвящённых деятельности ЧВК Вагнера. Там она увидела фотографии погибших людей — подпись гласила, что это убитые украинские военные в Соледаре. Но женщина утверждает: на одном из снимков мужчина, похожий на Алексея.
«На фотографии якобы погибших украинских солдат я увидела своего мужа, — говорит она. — Волосы, уши, лицо — всё его».
Тогда Ольга стала искать любую информацию о своём супруге. Она говорит, что сначала обратилась к руководству колонии. Но там сказали, что ничего не знают о судьбе Алексея. Тогда она связалась непосредственно с ЧВК Вагнера — через телеграм-бот «Спроси Вагнера». «Там ответили: если нет никаких известий, это хорошо», — пересказывает Ольга.
В конце января она опубликовала пост о поиске Алексея в телеграм-канале «Не жди меня из Украины». Она указала полное имя мужа и год рождения, рассказала, что он ушёл воевать из колонии в составе ЧВК, и оставила свой номер телефона.
7 февраля ей в WhatsApp написал незнакомый мужчина. Он рассказал, что супруг Ольги якобы погиб в районе села Первомайское Донецкой области — как минимум в двух часах езды от Соледара.
«Этот мужчина представился сослуживцем моего мужа, — говорит Ольга. — Он сказал, что 12 января под Первомайским был обстрел и Алексей погиб. Сам этот парень сказал, что сейчас находится в госпитале. Он сам — такой же осуждённый, тоже отбывал наказание неподалёку. Я сначала подумала, может быть, это кто-то прикалывается. Но он даже прислал свои фото. Правда, сразу удалил — я не успела их сохранить. Но некоторые голосовые сообщения от него у меня остались».
«Вали своего же, не сделаешь — признают дезертиром»
Номер, с которого писали Ольге, зарегистрирован в Нижегородской области. Для звонков контакт недоступен, но при этом он активен в WhatsApp и Viber. Редакция попыталась связаться с обладателем номера телефона, но не получила ответа.
По просьбе «Вёрстки» Ольга предоставила полную переписку с мужчиной, который представился сослуживцем её мужа. Практически все сообщения он отправлял в аудио формате. Писавший не представился. Он сообщил, что встретился с Алексеем под Первомайским.
«Я его увидел только тогда, когда командованием ставилась задача с Первомайского выдавливать хохлов, было сказано работать на поражение, по возможности захватить кого-то из противника, — рассказал он в голосовых сообщениях. — До этого, я тебе говорю, я его видел и ошибки быть не может по той причине, что у меня на лица очень хорошая память. Я просто увидел, мы еще стояли, покурили, я помню. Потом давали указания, мы стояли прямо рядом с ним»i.
После этого, как рассказал собеседник Ольги, бойцы ЧВК оказались под обстрелом: «Укрывались в разных зданиях, короче. Там дома трёхэтажные, двухэтажные, частные дома, сектора, короче. Укрывались, кто где мог от них. Потом пошёл обстрел, как бы начали отходить оттуда, и результат получился такой, что мне прострелили колено, считай, короче. Вот. И меня начали оттаскивать уже наши. Поверь, если он выжил и где-то в другом госпитале, он в любом случае с тобой на связь выйдет. Потому что ребята на связи там и всё нормально. Дай бог, конечно, так, если выбрался, но просто после Первомайского я его правда больше не видел. Извини, конечно, за такие новости, но как есть сказал».
Ольга поинтересовалась, как её собеседнику удалось выжить. Он в ответ продолжил рассказывать про условия службы.
«Оль, пойми ты, скажу как есть, до того, как я сел, я служил и понимаю, куда я пошёл. Но, придя в ряды „Вагнера“, я был в шоке от того, к чему они принуждают! Тут просто могут дать указание: вали своего же. Не сделаешь — признают дезертиром. Вы там даже представить не можете, в каких нечеловеческих условиях нам приходится жить даже в госпитале! Я видел в Артёмовске i, как наших ребят убивали хохлы, а командованием ставился приказ отходить и вся техника ехала по трупам наших и хохлов. Оль, ты пойми то, что им по хуй вообще, этим дебилам. Ты понимаешь, я служил когда, подготовку проходили достаточно так нормально. Здесь вообще прям жопа. Народу не хватает, зэков набирают по лагерям, раскидывают по разным точкам, короче, прям на линии фронта, на территории Украины, и там начинается полный пиздец. Их пускают как пушечное мясо. Те, кто попал в подразделение „Небесная тысяча“, в том числе и я, это те люди, которые проходили военную подготовку, служили в армии. Я имею должность снайпера. Ты у меня спрашиваешь, как я выжил. Ну я как бы далеко не ушёл от своей задачи, я на этом и работаю».
Кроме того, Ольга отправила собеседнику публикации, на которых, по её мнению, запечатлено тело Алексея. Мужчина подтвердил, что это может быть он — но без уверенности: «Тут он, видишь, без повязки. Возможно, он. Просто, видишь, здание, я не понимаю, то это место или нет. Не могу я понять этого».
В конце собеседник Ольги сказал ей, что собирается вернуться на войну, несмотря на тяжёлые условия. Также он пообещал сохранить её номер и связаться с ней, если появится новая информация об Алексее. «В том направлении всё равно будут пробиваться, в том числе и я. Я сейчас буду подписывать контракт дальше. Ну, мне что терять, мне нечего. Я собираюсь дальше продолжать воевать и зарабатывать, так скажем. И если мы снова зайдем туда, соответственно, буду смотреть. Если что-то где-то как-то, я сам попробую командованию поставить разговор так, чтобы ребят вывезли и дали возможность похоронить».
«Его могут объявить без вести пропавшим»
«Я не знаю, можно ли ему верить, — говорит Ольга. — Он не был похож на мошенника, потому что ничего не просил, никаких денег. Он сначала просто писал. Вечером позвонил и проговорил то же самое. Если бы он врал, он бы где-нибудь запнулся. Но он говорил прямо, чётко, и повторил всё то же самое, что отправлял голосовыми. Он упомянул, что им дали команду наступать и после этого очень много людей погибли. Те, кому удалось выбраться, находятся в госпиталях, но моего мужа он не видел. Я сказала: это ведь не значит, что Алексей мёртв. Чёткого ответа он не дал и снова начал объяснять, как там всё устроено». Этот разговор Ольга не записала.
Она намерена найти и мужа, и звонившего ей мужчину. Ольга говорит, что не теряет надежды на то, что звонивший перепутал её супруга с другим человеком по имени Алексей. «Я пока не знаю, что делать, но его [мужа] нужно искать однозначно, потому что его могут объявить без вести пропавшим, — говорит она. — Я уже наслышана о таких историях».
Она продолжает надеяться и на то, что погибший военнослужащий, которого она увидела на снимке, — не Алексей, а лишь очень похож на него.
Ольга также обратилась за помощью в движение «Идите лесом». Ей предложили психологическую помощь и огласку — но помимо этого помочь чем-то ещё на сегодняшний день вряд ли возможно.
Пресс-секретарь движения Иван Чувиляев рассказал «Вёрстке», что заключённые, отправившиеся на войну, находятся-де-факто в серой зоне. Практически невозможно помочь родственникам в подобной ситуации выяснить, жив ли их близкий.
«Нет никаких следов, — говорит Чувиляев. — Жетонов им не выдают, даже имён у них нет, просто труп в поле. Всё, что мы можем сделать для их родственников, — оказать психологическую помощь и дать максимальную огласку. Всё-таки именно огласки боятся все и на неё могут отреагировать. Добиться информации от Минобороны и без заключённых было нереально, с ними — тем более. А всерьёз ждать, что пресс-служба ЧВК Вагнера будет отвечать на чьи-либо запросы не издевательством, нельзя».
Источник: Регина Гималова, «Верстка»
