За Украину сегодня воюют как минимум пять чеченских подразделений. Их общая численность превышает тысячу человек, и она растет. В основном это чеченцы, которые участвовали в первой и второй чеченских войнах с Россией и после поражения вынуждены были бежать в Европу, в том числе в Украину. Подразделения создали и возглавляют известные чеченские командиры. Командиров и бойцов объединил с украинцами общий враг — Россия. А также надежда, что после победы Украина поможет отвоевать независимость Чечни (эта надежда поддержана постановлением Верховной рады Украины о признании Ичкерии временно оккупированной территорией).
Какие чеченские подразделения воюют за Украину
Батальон имени Джохара Дудаева
Первый чеченский батальон в Украине. Создан в марте 2014 года. Возглавил добровольцев известный бригадный генерал, участник обеих чеченских войн Иса Мунаев. После гибели Мунаева в 2015 году его сменил Адам Осмаев.
В 2022 году батальон участвовал в обороне Киева, Изюма, Харькова, Бахмута.
Батальон имени шейха Мансура
Создан в октябре 2014 года. С 2015 года вошел в состав Украинской добровольческой армии. Как и батальон имени Джохара Дудаева, состоит преимущественно из европейских чеченцев. Командир — Умхан Автаев, известный как Муслим Чеберлоевский.
В 2022 году батальон участвовал в обороне Киева, сейчас обороняет Бахмут.
Батальон «Бешеная стая» («Шалена зграя»)
Создан в 2014 году. Входит в состав 57-й отдельной мотопехотной бригады Сухопутных войск Вооружённых сил Украины. Командир — Казбек Абдурзаков (позывной — Дзурдзук).
Участвовал в боях за Донбасс.
Отдельный батальон особого назначения
Создан в июле 2022 года, входит в состав Иностранного легиона территориальной обороны Украины. В батальон вошла часть бойцов из батальона имени шейха Мансура, пожелавших подписать официальный контракт с Вооруженными силами Украины.
Командир — Хаджи-Мурад Зумсо.
Батальон участвовал в освобождении Херсонской области, в боях за Донбасс.
Батальон имени Хамзата Гелаева
Создан в 2022 году, входит в состав Иностранного легиона территориальной обороны Украины.
Четыре чеченских батальона из пяти входят в состав Вооруженных сил Украины и получают от них обычное вознаграждение (на передовой — порядка четырех тысяч евро в месяц), снаряжение и снабжение. Чеченцы отдают должное украинскому командованию за то, что оно бережет людей и «не берёт города к памятным датам». Поскольку чеченцы давно умеют воевать, потери у них минимальные. Чеченцы не любят сидеть в окопах и в основном занимаются разведкой и диверсиями, перемещаясь по линии фронта. Как говорит один из них: «Русские просыпаются, а командира уже нет. Или он мертв».
Про украинскую войну чеченцы говорят, что она легче, чем чеченские. Там им приходилось неделями сидеть без снабжения в горах, обходиться малыми запасами оружия и боеприпасов. Украинскую войну некоторые из них называют пятизвездочной.
Единственный батальон, который не входит в состав Вооруженных сил и живет на всем своем — что обеспечивают пожертвования, волонтеры и трофеи — это батальон имени шейха Мансура. Он «согласовывает» свои действия с украинскими подразделениями.
Корреспондент «Важных историй» Лидия Михальченко встретилась с бойцами этого батальона.
Арби: «В Бахмуте нет возможности брать пленных»
С Арби мы беседуем в Запорожье под звуки воздушной сирены. Город, хоть и далекий от передовой, то и дело подвергается обстрелу российскими ракетами.
Арби с 2019 года живет в Украине. Переехал, скрываясь от кадыровцев. Один его брат погиб на первой чеченской, другой — на второй. Он не говорит семье, что воюет в батальоне имени шейха Мансура. Для матери он в Киеве.
Батальон в основном воюет под Бахмутом, в самой горячей точке нынешней войны.
«Круглосуточные обстрелы. Мы воюем по воле Всевышнего. Идут контактные городские бои. В одном здании наши, в другом, метров через сто, русские. Там нет возможности брать пленных. Русские туда зеков понатащили и волнами их на нас напускают. Зеков кидают именно для того, чтобы их поубивали. Не знаю, как это еще по-другому назвать, если они по открытой местности идут на позиции, где у нас пулеметы. Группа выдвигается — кто не погиб, получив отпор, возвращаются обратно. Потом снова идут, артиллерия и все, что у них есть, по позициям работает. Еще группа. Идут орки на штурм здания — мы отстреливаемся. Они отходят, потом артиллерия их накрывает, потом опять попытка — снова идут, мы их снова накрываем. Не так, как было под Киевом, там заходили и со всех сторон».
Арби уже воевал против России во вторую чеченскую войну. Он отмечает разницу между чеченской и украинской войной. В Чечне территория меньше, концентрация противника была выше. Тактика россиян при этом схожая. Они работают по площадям, как во Вторую мировую войну. Только теперь у них есть еще и дроны. Прилетает дрон, а потом украинские позиции накрывает артиллерия.
Бахмут превратился в поле боя, улицы усыпаны обломками и осколками. Солдаты спят в подвалах. Света и воды нет. Электричество от генератора. Если прилетит что-нибудь побольше, например С-300, то может и засыпать во время ночлега. Невзирая на все это, в городе остаются люди. Им привозят гуманитарную помощь волонтеры. Арби говорит, что Бахмут похож на чеченские города во время войны.
Почти все чеченские бойцы надеются, что после победы Украины пойдут освобождать родину. Арби тоже: «Мы надеемся, что Украина нам поможет. Я хочу жить на своей земле так, как хочу, а не так, как кто-то диктует». Он убежден, что, как и принято было встарь в чеченском обществе, лидера нужно выбирать, а не назначать: «Главное, чтобы за ним не стояло никакой внешней силы. У себя мы любого можем поставить на место. Это должен быть выбранный человек. Но президент или глава у нас исторически особо ничего не решает. У нас есть девять тукхумов. У каждого тукхума есть представитель в совете. Через этот совет у чеченцев по традиции регулируются все вопросы: политические, социальные, экономические».
К нам подходит другой боец батальона имени шейха Мансура, Сабах. Это не имя, а позывной. Арби рассказывает, что Сабаху повезло. На днях он, Идрис и Ислам на передовой разговаривали, и танковый снаряд упал в пяти метрах от них. К счастью, никого не ранило. Хорошо, что в том снаряде нет таких осколков, как в мине. Сабах хлопает по плечу Арби: «Это мой старый боевой товарищ, он скромничает. А я знаю его прошлое: не раз он русскую мать заставил слезу пролить».
Сабах: «Я всю жизнь буду воевать против России»
Под Бахмут русские свезли лучших военных специалистов, рассказывает Сабах.
«В другом районе мы приезжали на позицию, ставили минометы и накрывали их. Лишь после этого нас обнаруживали — и тогда доставала артиллерия противника. В Бахмуте, как только мы появляемся, российский коптер сразу нас обнаруживает».
Сабаху — 36 лет, он приехал в Украину из Европы. Он помнит еще первую чеченскую войну. Когда она началась, ему было восемь лет.
Родное село Сабаха, Самашки, стало символом бессмысленной резни, которую устроили силовики. «Русские военные сказали, что если жители выведут из села тех, кто может сопротивляться, то они дают слово, что проведут проверку паспортов и уедут, никого не тронув, — вспоминает Сабах. — Им поверили. А русские зашли и устроили зверства. Наша семья выжила лишь потому, что сидела в погребе под развалинами дома. Я помню, как русские солдаты ходили прямо над нашими головами и искали людей. Перекрикивались: „Саня! Ваня!“ Мародерили так же, как и сейчас в Украине».
В Бамуте, расположенном неподалеку от Самашек, тоже тогда шли бои. «Я про себя называю Бахмут Бамутом из-за постоянных бомбежек», — говорит Сабах.
На второй чеченской он стал разведчиком. С 14 лет на школьных каникулах уходил в лес, помогал партизанам. Мальчик, не вызывая подозрений, ездил в соседние города и республики, где базировались военные, собирал сведения о расположении и количестве российских сил.
Вторую войну Чечня проиграла. В 2005 году Сабах на поезде поехал в Украину. Пограничники не пустили, поставили в паспорт печать «Заборонено» и отправили в Россию. На обратном пути он выскочил из поезда на нейтральной территории и пешком перешел границу, в то время она не контролировалась. Из Украины Сабах перешел в Словакию, а оттуда — в Австрию. «Я думал, что в Австралию — перепутал», — вспоминает он. Там чеченец сдался полиции, получил статус беженца и остался в Европе. «Мне было безразлично, где жить. После многих лет партизанской жизни я просто мечтал снять одежду и лечь спать. Это долгое время было моей единственной мечтой».
После отъезда Сабаха кадыровцы неоднократно приходили к нему домой, угрожали родственникам, похищали его маму и брата. Маму перестали трогать, лишь когда она совсем слегла. А брата и сейчас периодически забирают и пытают.
В Украину Сабаха позвал его двоюродный брат, заместитель командира батальона имени шейха Мансура. «Я несколько лет не решался. Как можно оставить шикарную жизнь, когда ты можешь приехать домой, поесть и поспать, а самая большая забота — это встать и пойти на работу? Мне было сложно вернуться к войне, к смертям, слезам женщин и детей. Я хорошо знал, что это, и не хотел, оттягивал момент. Я понимал, что потом долго отсюда не уеду. Но в 2019 году приехал в Мариуполь, на базу батальона. И первые дни полномасштабной войны тоже встретил там».
Сабах не собирается назад: «Я житель чеченской республики Ичкерия и таким всегда себя ощущал. Стрелять нас учили наши отцы в детстве из охотничьих ружей. Я всю жизнь буду воевать против России. Буду мстить за убитых чеченцев. Никогда не прощу, и если у меня будут сыновья, они продолжат это делать».
Наиб: «Не на войне я фактически спать не могу»
Наиб (имя изменено) вспоминает, как он оказался на войне.
«Я был в 1994 году студентом. Шёл по Грозному после занятий в училище и увидел, как российские самолеты бомбят город. На моих глазах погибли мирные люди. Я собирал трупы, и в тот день я полностью изменился, я как бы потерял душу. Ничего на этой планете меня не радует и не интересует, я стал какой-то пустой».
Наиб один из тех чеченцев, кто в 2014 году оставил европейскую жизнь и включился в войну в Украине.
«В батальон шейха Мансура вступают только те, кого не интересует зарплата, у кого лишь одна цель: вернуться домой, освободить свою родину. Мы принимаем разных людей. Нас не интересует, какая военная профессия есть у добровольца. Главное, чтобы он был патриотически настроенный и мотивированный человек».
В коротких поездках по делам в Европу он не чувствует себя в своей тарелке. Привык жить на войне: «Я скучаю по экстриму, привык к адреналину. Я хорошо сплю на передовой под шум взрывов, так было в горах Чечни. Не на войне я фактически спать не могу. У меня бывают кошмары, что меня в плен берут живым. Я хочу взорваться и не взрываюсь, пытаюсь застрелиться, и пуля меня не задевает, я живым попадаю в плен во сне».
Аслан: «Он сказал, что едет на эту новую войну против России»
Аслан Мальсагов родом из чеченского села Ведено. В юности он успел послужить в советской армии в Украине. Говорит, что если бы не война, остался бы служить там. Но в 1994 году поехал защищать родину.
«У меня погибла вся семья. Родители и сестра — у себя дома, в Ведено, в 2000 году. Снаряд попал прямо в дом. Братья воевали вместе со мной. Оба погибли в разные годы, защищая Грозный».
В 2001 году, после ранения, жена помогла Мальсагову выехать в Азербайджан со справкой, что он мирный житель, раненный осколком. Спустя год он переехал в Украину и остался там жить.
В 2014 году к нему приехал давний боевой товарищ Иса Мунаев (бывший комендант Грозного). «До Украины я видел его последний раз в Грозном, когда наш отряд выходил из города, а он нас вернул, потому что было опасно. Сказал: „Не уходите, вечером выйдете“. Русские обстреливали нас со всех сторон, было много раненых. Я думал, что больше с ним не увидимся. Его приезд был неожиданным. Выхожу, смотрю: он стоит, плачет — столько лет не виделись, столько вместе прошли… Он сказал, что едет на эту новую войну против России. Я захотел с ним, мы поехали на базу под Днепром. Там был Муслим Чеберлоевский, нынешний командир батальона имени шейха Мансура. Я при всех порвал и выкинул свой российский паспорт, чтобы товарищи знали: я не уеду, я с ними до конца».
Богдан: «Начнутся кухонные разговоры, что идет батальон шейха Мансура»
Богдану за 60. Бойцы батальона выказывают ему, как старшему, почтение. Представляют как «нашего аксакала». Богдан — начальник информационной службы в батальоне.
Родился в Грозном, куда вернулись его родители из ссылки в Казахстан (в 1944 году Сталин депортировал туда чеченцев). Говорит, что сам не брал в руки оружия, его профессия — инженер-строитель. Он не был в лесах, но с начала первой чеченской помогал чеченской армии. «Грозный превратили в руины. Слышим, что где-то дом горит, и бежим туда. Где-то убитые, надо их забирать».
После начала второй войны, в 2000 году, Богдан вывез семью из Чечни, а сам остался помогать ополчению. Когда война была проиграна, «решил, что лучше переехать в Европу и из-за границы говорить правду»: «Я занялся бизнесом и помогал чеченскому сопротивлению деньгами. Помогали землякам, попавшим в российскую тюрьму на пожизненное».
В Украину Богдан приехал в конце 2013 года, когда начался Майдан. На одном из митингов сжег свой российский паспорт.
«Основная часть батальона находится в Бахмуте, — рассказывает Богдан. — Кто-то в Херсоне, часть в Гуляй-поле. Мы стараемся не скапливать силы. Два раза ракета попадала в нашу базу. За нами охотятся кадыровцы, а наши локации не так трудно узнать. Поэтому мы разбросаны и мобильны. Для диверсионно-разведывательной деятельности и вовсе хватает групп по два-три человека».
Богдан надеется, что после поражения в Украине Россия начнет распадаться. План освобождения Чечни у него готов: «В России ситуация изменится, и мы двинемся через Грузию с оружием в горные районы Чечни, освобождая их. И так постепенно освободим город за городом. Если мы заведем туда тысячное войско, то за неделю оно станет 60-тысячным. Молодежь горными тропами будет стремиться к нам. Собственными силами мы начнем освобождать свою республику. Начнутся кухонные разговоры, что идет батальон шейха Мансура. Это будет национальное освободительное движение. Чем больше мы будем двигаться вперед, тем больше будет нарастать народная волна. И, дойдя до середины, мы наберем такую массу сторонников, что остатки кадыровцев уберем голыми руками».
Источник: Лидия Михальченко, «Важные истории»
