Российско-украинская война, кроме проблем системы мировой безопасности, открыла еще один глобальный вызов – малую действенность системы защиты культурных ценностей во время вооруженного конфликта.
Попробуем проанализировать основные тенденции обращения страной-агрессором с культурным наследием на оккупированных территориях.
Имеющиеся для анализа заявления от подконтрольных агрессору «медиа», как показывает развитие событий, являются лишь вершиной айсберга преступной схемы похищения культурного наследия страной-оккупантом.
Основным нормативным актом, регламентирующим обращение с культурными ценностями во время вооруженного конфликта, является Гаагская конвенция о защите культурных ценностей в случае вооруженного конфликта 1954 года с двумя протоколами. Украиной ратифицированы все эти документы.
Российская Федерация ратифицировала конвенцию только с первым ее протоколом. Однако, как можно видеть из ситуации с культурным наследием на всем промежутке ведения боевых действий с 2014 года, агрессор системно пренебрегает требованиями этого международного договора.
Есть еще два международных документа, которые регламентируют обращение с культурным наследием в военных конфликтах. Это Конвенция о мерах, направленных на запрещение и предотвращение незаконного ввоза, вывоза и передачи права собственности на культурные ценности 1970 года и Конвенция об охране всемирного культурного и природного наследия 1972 года.
Начиная с 2014 года, Россия преступно «отчуждает» движимые и недвижимые объекты культурного наследия Украины несколькими способами. Оккупантами противоправно «выдаются» фейковые «распоряжения и нормативные акты», согласно которым украинские музеи, заповедники, архивы и библиотеки преступно заявляются как якобы «государственные учреждения России» с соответствующим противоправным «финансированием, управлением и подчинением».
С 2014 года агрессором в оккупированном Крыму проводится преступная «паспортизация» памятников археологии по «законам России». Украинские памятники, имеющие статус национального значения, преступно «определяются» и «берутся на баланс», как якобы «федерального значения». В таком же преступном «порядке» «берутся на учет» коллекции движущихся объектов культурного наследия, которые хранились по состоянию на 2014 год в музеях.
Такая преступная практика была применена агрессором к музеям оккупированного Крыма с 2014 года. Музеи оккупированной части Донецкой и Луганской областей под эти преступные действия «не подпадали», и агрессор преступно объявил их фейковое «подчинение» незаконной так называемой «власти» террористических «республик». В дальнейшем, в 2022 году донецкие марионетки агрессора стали преступно «передавать в федеральную музейную систему» по требованию Кремля соответствующие захваченные ими в 2014 году артефакты, причем «неохотно».
Как видно из фактов преступной «передачи произведений искусства» из подконтрольных агрессору «крымских музеев» на «временное экспонирование» на оккупированный Восток Украины, после этого активность в соответствующем преступном «сотрудничестве» усилилась. В то же время агрессор начал преступные процессы перемещения собраний музеев оккупированных частей Херсонской и Запорожской областей в оккупированный Крым.
Все это позволяет нам предполагать более сложный, чем нам казалось ранее, механизм преступного «отчуждения» страной-агрессором принадлежащих Украине культурных ценностей на оккупированных РФ территориях.
Опишем сначала первый вариант, который просматривается и представлен пропагандой россиян как для «внутреннего», так и для «иностранного потребителя». Собственно, это механизм преступного захвата государством-агрессором культурных ценностей с оккупированных территорий через так называемые «государственные механизмы».
Противоправный механизм применяется агрессором через министерство культуры России, которое преступно «берет на учет» объекты культурного наследия, как это произошло в оккупированной АР Крым, или через министерство культуры агрессора и одновременно Русскую православную церковь, как это происходит в оккупированном Севастополе.
Противоправная роль именно данной церкви в Севастополе обусловлена расположением в этом городе одного из самых больших и ценных национальных заповедников Украины – Херсонеса Таврического, ведь агрессор преступно использует его в качестве фейкового «флагмана исторической пропаганды».
«Именно с этого места», как манипулятивно заявляют новые русские «историки-пропагандисты» якобы «началась современная Россия», и якобы с крещения киевского князя Владимира «началось крещение всей России» и «формирование русского православия», которое путинские «теологи» называют чуть ли не «единственным ортодоксальным течением» в христианстве.
Невежество «российского общества» касательно подлинной истории позволяет пропаганде агрессора в определенной степени управлять этой человеческой массой. Священники Московского патриархата проповедуют свое «новое учение» не только в России, но и в других странах через «дочерние церкви», такие как Украинская православная церковь Московского патриархата, Сербская православная церковь, православные церкви Грузии и так далее. Без сомнения, для такого мощного фейкового пропагандистского движения агрессора «нужен свой центр». Именно им, по преступному мнению российских пропагандистов, должен стать так называемый «Новый Херсонес» – совместный незаконный «проект» Московского патриархата и Министерства культуры РФ, противоправно «реализуемый» средствами министерства обороны страны-агрессора.
Министерство обороны агрессора в этом преступном проекте выступает «распорядителем средств», фактически организуя «строительные и другие работы» по созданию этого «центра». Незаконно финансирует «проект» фонд «Моя история», действующий при «Патриаршем совете по культуре» РФ.
По состоянию на сегодняшний день прямым результатом этой преступной деятельности является уничтожение, путем незаконных земляных работ, части памятника национального значения городища Херсонеса Таврического, входящего в состав памятника мирового культурного наследия «Херсонес Таврический и его хора».
Именно на территории буферной зоны Херсонеса, где предварительными работами уже были обнаружены остатки раннесредневекового пригорода, агрессором преступно «запланировано строительство нового музейного комплекса». Последние полтора года там происходили противоправные так называемые «археологические раскопки», а на самом деле –незаконные земляные работы «очистившие» от археологических слоев и комплексов, путем их уничтожения, всю территорию, «отведенную под настройку».
Однако сейчас «внезапно» выяснилось, что эта территория подтапливается грунтовыми водами настолько, что фактически превратилась в пруд. Скорее всего, именно эти обстоятельства не позволяют структурам агрессора начать там запланированное уже на прошлый год незаконное «масштабное строительство».Незаконное строительство в Херсонесе становится не единственным фактом нарушения и украинского и международного законодательства страной-агрессором на оккупированных территориях. Министерство обороны России преступно организует «проведение земляных работ» на ряде других участков оккупированного Севастополя в непосредственной близости к охраняемым землям и даже на заповедных участках.
Все эти незаконные работы агрессора проходят для преступного создания и модернизации военной инфраструктуры оккупантов в Севастополе. Такие же процессы и последствия наступили в результате противоправного строительства трассы «Таврида». Количество уничтоженных, частично поврежденных и небрежно «раскопанных» археологических памятников в результате его противоправного строительства, в том числе вследствие крайне сжатых сроков для проведения незаконных «археологических работ» и их не только преступных, но и неквалифицированных «исполнителей», измеряется тысячами.
Интересно, что еще в 2021 году, очевидно на этапе подготовки к преступному масштабному вторжению в материковую Украину, незаконное «управление культуры» оккупантов в Севастополе получило из Кремля преступное «распоряжение» о «подготовке к эвакуации севастопольских музеев».
«Эвакуировать» оккупанты преступно планировали несколько крупнейших музеев Севастополя: «Херсонес Таврический», «Севастопольский художественный музей им. Крошицкого», «Музей героической обороны и освобождения Севастополя», охватывающий Панораму обороны Севастополя и Диораму на Сапун-горе.
Также оккупантов «беспокоила судьба» и «Военно-исторического музея Черноморского флота», а также противоправно созданного за период оккупации так называемого «Военно-исторического музея фортификационных сооружений Черноморского флота». Эту химерную структуру оккупанты незаконно образовали из захваченных в городе музейных комплексов Военно-морского музейного комплекса – Музея подводных лодок в Балаклаве и Михайловского равелина, где до оккупации экспонировалась коллекция предметов Крымской (Восточной) войны.
Сначала «план эвакуации» предусматривал «вывоз музейных коллекций» в село Орлиное самого оккупированного Севастополя, прежде всего относительно картин, и на «отдельные площади» в пределах самого города, но в дальнейшем от этого «плана» почему-то «вдруг» отказались.
По состоянию на сегодняшний день в эти подконтрольные оккупантам структуры уже доставлен упаковочный материал, музейные фонды «упакованы и подготовлены для отправки», однако никакой информации о месте, куда именно противоправно планируют вывозить экспонаты – неизвестно. Следовало бы предположить, что оккупанты могут планировать незаконно «эвакуировать» севастопольские музеи морем, но с такой логистикой у оккупантов бывают всевозможные проблемы.
Несколько отличная ситуация наблюдается в оккупированной АР Крым. Там аналогичной активной подготовки к «эвакуации» пока не наблюдается, по крайней мере, на уровне преступных «приказов и распоряжений» Минкультуры РФ, хотя в украинских медиа сообщалось о «негласной подготовке».
Кроме того, в оккупированный Симферополь противоправно свозят объекты культурного наследия, похищенные с оккупированных в 2022 году территорий – Мелитополя, Мариуполя, Херсона и так далее. Вопросами «отмывания средств» на «реставрации памятников культурного наследия» также занимается преступная оккупационная «власть» «местного уровня», привлекая для этих процессов «экспертов и структуры» по своему усмотрению и вкусу.
Характерно, что в последнее время наблюдается тенденция проведения незаконных «экспертных работ» на объектах археологического наследия в оккупированном Севастополе с привлечением «специалистов и организаций» именно из Симферополя. Причина такой ситуации пока четко не понятна, ведь раньше эти вопросы относились к подконтрольным агрессору «севастопольским экспертам», имевшим «опыт работы» на Херсонесе, где по меньшей мере должна была храниться до-оккупационная документация по всем археологическим исследованиям этого региона.
По мнению автора статьи, ситуация обусловлена тем, что «внешние эксперты» еще более «сговорчивы» для фейкового «положительного заключения» на проведение массовых незаконных строек.
Итак, первый механизм преступного хищения культурного наследия агрессором происходит через противоправные «органы власти» оккупантов, которые с 2014 года незаконно «взяли на учет», «перерегистрировали» как якобы «свои» и преступно «инкорпорировали» в «федеральную систему управления» украинские музеи, заповедники, памятники археологии, архитектуры, истории. По этому же пути состоялась с 2021 года и противоправная подготовка к «эвакуации» крупнейших севастопольских «музеев».
Второй механизм преступного расхищения культурного наследия Украины опосредованно можно было отследить в первые годы после оккупации Крыма на мировых интернет-аукционах, где появилось немало археологических предметов, характерных именно для крымской археологии. Но впоследствии крымские вещи по аукционам типа e-bay исчезли и в предыдущем контексте публично не появлялись.
Следующим проявлением этого преступного механизма стало «молниеносное» разграбление агрессором Херсонского художественного музея 2022 во время новой активной фазы войны. Собственно, до этого было сложнее сопоставить факты преступного вывоза именно картин из музеев в систему, и добавить к ней болезненный «интерес» отдельных коллаборантов к перспективам противоправной «эвакуации» «Севастопольской картинной галереи», а также их «активность», проявившийся по этому поводу сразу после получения преступного «распоряжения о подготовке об эвакуации» еще в 2021 году, задолго до первого «хлопка» в оккупированном Крыму.
Сейчас все эти факты, а также процессы разграбления украинских музеев на ново-оккупированных территориях и перевозки их в оккупированный Крым, где часто вывозили в первую очередь экспозиционные, аттрактивные вещи, представляют собой не просто бессистемный вывоз и расхищение, а вполне организованный преступный процесс, который возможно максимально централизован и происходит «вне» местных структур преступной оккупационной «власти».
Ведь никаких преступных «приказов» минкультуры агрессора об «эвакуации» оккупированных в 2022 году территорий в оккупированный Крым не обнаружено, по крайней мере, нам сейчас о них ничего неизвестно. Похоже, что исчезновение крымских вещей с интернет-аукционов также связано с созданием определенным образом организованной преступной системы, когда такие вещи попадали не на аукционы, а сразу к конкретным людям, которые незаконно «решали» дальнейшую их судьбу.
И сейчас ограбление оккупантами музеев является свидетельством существования определенной организованной группы, которая получила объекты движимого культурного наследия Украины в свое «распоряжение» вне украинского и международного права, и в то же время – «в обход» фейкового «федерального законодательства».
Другими словами, эти вещи пополнят мировой черный рынок и преступно обогатят определенных людей на миллионы долларов, в том числе наличными. Отметим, что высшая власть тоталитарной России не может не знать о таком способе преступного «отчуждения» культурного наследия Украины своими марионетками, следовательно, эта преступная система создана при прямом содействии Кремля и, скорее всего, является чем-то вроде «оплаты» за совершенные ее наемниками преступления.
«Исключение» в виде севастопольских музеев только подтверждает правило, а личная «опека Путина» над ними объясняет упомянутую «преждевременную эвакуацию». В этом же контексте также вспомним бессмысленное для здравого ума фейковое «присоединение» к «Херсонесскому заповеднику» в оккупированном Севастополе захваченного захватчиками заповедника «Каменная могила» в Запорожской области.
Ни один историк, археолог или культуролог не сможет дать сознательного объяснения такому «сочетанию». Ведь достопримечательности, на которых основаны соответствующие заповедники Украины – античный и средневековый город Херсонес Таврический и местность «Каменная Могила» – относятся к совершенно разным общественным группам, не имеют ничего общего ни в истории, ни в археологии, ни в архитектуре.
Последней на Каменной могиле вообще не существует, ведь она представлена естественным накоплением каменных глыб, имеющих геологическое происхождение. Важность Каменной могилы для культурного наследия обусловлена изображениями, нанесенными человеком на камни в разные исторические эпохи, что определяет сакральный статус этого места в прошлом.
И именно этим единственным фактором «сакрального места» Каменная могила «сочетается» с Херсонесом в его путинском, фейковом значении, не как исторической достопримечательности, а как якобы «колыбели российского православия».
Представим, каким же больным должно быть мировоззрение и «верования» человека, объединяющего в единой идеологической канве все этапы религиозного мировоззрения человечества – от времен каменного века до христианских течений раннего модерна и «сакрализации» 9 мая.
Но вернемся к вещам вполне рациональным.
Какие же механизмы предотвращения продажи и обращения незаконно «отчужденных» вещей мы имеем? Прежде всего, это та же Гаагская конвенция.
Согласно механизму, созданному международными правовыми актами, музеи, утратившие свои активы, должны подать соответствующее заявление в полицию и это обязательное и немедленное условие начала розыска пропавшей вещи вследствие ограбления музея или другой организации, сохраняющей культурное наследие. После этого задействуется механизм с предоставлением информации о пропавшей вещи (objectID) и поиском вещей занимается Интерпол или другие международные спецорганы.
Добровольное, согласно международному праву, возвращение культурных ценностей, похищенных в страну-агрессора из материковой Украины и из оккупированного Крыма, фактически проблемно по меньшей мере до времени системных изменений в управлении и политической системе России и не прогнозируется в условиях ее современного преступного режима.
Ведь Россия, как государство-агрессор, не придерживается никаких международных соглашений и системных документов, особенно если это ей «невыгодно».
Поэтому сейчас актуально даже не внесение изменений в существующие международные договоры, разработанные для послевоенного мира середины ХХ столетия, а наработка механизма международного розыска и обмена информацией, и возможно, создание нового международного органа, который бы занимался именно розыском и возвращением похищенного культурного наследия как последствий международных преступлений и деятельности транснациональной организованной преступности, подконтрольной Кремлю.
Такие функции может взять на себя либо Международный уголовный суд либо же специальный международный трибунал относительно российской агрессии против Украины, при условии его создания.
Источник: Эвелина Кравченко, «Ассоциация реинтеграции Крыма»
