Россияне, вместе с большим количеством мобилизованных, стягивают в Украину старые танки Т-62, снятые с консервации. Зачем противнику такое большое количество старых машин “Апострофу” рассказал эксперт по вооружениям, главный редактор издания Defence Express Олег Катков.
– В чем главное отличие танка Т-62 от условно современного Т-72, например?
– Танки Т-62, которые россияне массово свозят на фронт, отличаются тем, что у них нет автоматической системы подачи снарядов и заряжания пушки. Поэтому для старых танков нужен такой член экипажа, как “заряжающий”. Условно говоря, нужен маленький, но сильный бурят, который засовывает снаряды в казенник пушки.
– Эта “должность” нуждается в дополнительном обучении, которое должны проходить “новобранцы”? Где их набрать?
– Собственно, это не такая и сильная военная наука. Нет сложности в том, чтобы подготовить заряжающего. То есть требования к заряжающему всего два: он должен быть маленьким и сильным. Такой боевой гном, таскающий 30-килограммовые снаряды.
– Но ведь эти танки стояли годами на консервации… Кстати, сколько их хоть примерно у россиян?
– У них большие запасы Т-62. Их невозможно реально сосчитать. Но из тех танковых запасов, что у россиян есть “на бумаге”, максимум 30% можно в принципе “поднять” и поставить в строй. Это по данным нашей разведки. Технически у россиян кроме Т-62 есть еще и Т-55 в достаточном количестве. Но сколько из них можно хотя бы поднять из консервации? Украина проходила этап поднятия танков из консервации. Есть только один действенный способ сделать это. Берут корпус танка и ставят на него то, что забрали у других танков. Этакая каннибализация, когда разбирают 3-4 машины, чтобы укомплектовать одну. Танк разбирается до винтика, затем собирается заново из нескольких танков. И это именно то, что сейчас делают россияне.
– Есть информация, что эти старые танки используют не по назначению. Например, как артиллерию для обстрела позиций ВСУ.
– Да. Они именно это и делают большей частью. Но надо понимать, что перевод танка в разряд заменителя самоходной артиллерийской установки – это уничтожение танка как самостоятельной боевой единицы. Ресурс гладкоствольной танковой 125-мм пушки, если она используется для стрельбы с закрытых позиций, “улетает в ноль” очень быстро. Если сравнивать с артиллерийскими системами, стволы которых могут выдержать более 4 тысяч выстрелов, танковые стволы рассчитаны максимум до 2 тысяч выстрелов. И то, если эти стволы новые. А мы же понимаем, что у тех танков, которые стоят на консервации, стволы далеко не новые. И как только заканчивается ресурс танкового ствола, то это приводит к тому, что из него нельзя вести прицельный огонь или же вообще стрелять, потому что это становится опасным.
– То есть, когда стволы становятся непригодными для стрельбы, танк превращается в гору металла с мотором?
– Ну, фактически да. Ведь применять танк с израсходованным ресурсом пушки в танковом бою нельзя. Потому что попасть куда-нибудь из такой пушки совершенно невозможно. Условное танковое сражение со стрельбой прямой наводкой – это уже не для такого танка.
– И все же эти старые танки, которые россияне завозят на фронт, они могут быть опасны, как “заменители” САУ?
– Танк не является заменителем САУ в принципе. Главным образом потому, что у него очень малый угол вертикальной наводки. Второй аспект – осколочно-фугасное действие снаряда 125-мм танковой пушки, а тем более 115-мм меньше, чем у осколочно-фугасного 152-мм артиллерийского снаряда. Третий – максимальная дальность стрельбы танковой пушки – до 10 км. Значит применять танк в качестве полноценного заменителя САУ невозможно.
– Если не полноценный “заменитель САУ”, и не танковый бой, тогда что?
– Россияне используют эти танки в качестве заменителя БМП-3. Такая пехотная пушка, которая должна выехать, “отработать” прямой наводкой и вернуться. Фактически как штурмовая бронетехника. Особенно для уличных боев в городах, чтобы “разобрать” какой-нибудь дом снаряд за снарядом. Так они поступают в Бахмуте, в Опытном. Некий заменитель мобильной полевой артиллерии – “штурмовой танк”.
– Учитывая это, можно считать, что россияне готовятся к наступлению, если они массово завозят старые танки, чтобы использовать их как штурмовую полевую артиллерию?
– Вряд ли. Нужно учесть то, что оккупанты каждый день теряют огромное количество танков. И не только потому, что ВСУ уничтожают их. Многие танки уходят на ремонт. У них очень малый запас прочности ходовой части. Танки постоянно требуют ремонта, особенно после того, как были в боях. Даже повреждение прибора прицеливания и наведения, который посекло осколками – уже делает танк небоевой единицей. Потому что его нужно ремонтировать. Поэтому мы и наблюдаем постоянный процесс переброски техники оккупантов. Надо пополнять запасы. А с другой стороны – нужно укомплектовывать подразделения “мобиков”, которых нагнали на фронт россияне. Ведь они заявили о создании дополнительных мотострелковых дивизий. А их нужно вооружать бронетехникой. Речь идет о сотнях единиц. И если даже речь идет о 200-тысячном резерве мобилизованных россиян, из которого хотят сформировать по крайней мере “бюджетные” мотострелковые полки, то самих танков нужно около 3 тысяч единиц. А где их взять? Вот они, очевидно, и пытаются поднять из консервации то, что есть.
– Им это удастся?
– Вряд ли. Для того чтобы поставить ту технику, которая нужна по штату, даже учитывая “ускорение”, понадобятся даже не месяцы, а годы. А вообще главная техника, которая есть в подразделениях – это не танк, БТР или БМП. Это грузовики. И на один мотострелковый полк из России, а это 2100 человек, нужно 733 единицы автотранспорта. И потому большой вопрос даже не в количестве танков, а где россияне наберут для 200 тысяч “мобиков” 70 тысяч автомобилей, чтобы возить личный состав.
Источник: Юрий Божко, «Апостроф»
