Репрессивные законы, принимаемые Госдумой, не только похожи на горячечный бред, но и являются им. Но кризис предвещает выздоровление: Россия, выдавливая из себя остатки демократии, либерализма и верховенства права, восстает со смертного одра ободренной и возрожденной.
Впрочем, узреть ее новый блеск смогут только те, в ком московская пропаганда развила глубинное зрение. Всем остальным Россия демонстрирует обаяние разложившегося трупа, гуманность зомби и прагматичность падальщика. Но разве в этом наборе есть что-то плохое?
Неприязнь к России свойственна Западу, в то время как в Китае, Иране, КНДР, Индии и множестве других стран, где проживает большая часть населения Земли, к ней относятся с симпатией и пониманием. Тем большими, чем успешнее эти страны оградили себя от западного влияния с его культом либеральных ценностей.
На пути к величию
Госдума РФ приняла в окончательном чтении закон, карающий, вплоть до пожизненного лишения свободы, за “содействие диверсионной деятельности”. Закон стал ответом на “череду техногенных катастроф, случившихся в России после начала вторжения в Украину”, на фоне “приёма беженцев и открытых границ для иностранцев”, и у него много соавторов: более 380(!) депутатов из 450. За день до его принятия СВР рассекретила документы, согласно которым, Гитлер, уже в 1933 году(!), едва придя к власти, планировал переворот в СССР. В Кремле он хотел посадить марионеточное правительство, немцев из Поволжья переселить в Белоруссию, индустриализовать ее и присоединить к Рейху. И это не рукопись альтернативно-исторического романа, а подлинный, якобы, документ ИнО ОГПУ СССР от 19.09.1933. Словом, враг не дремал, не дремлет сейчас. Нужны новые ежовые рукавицы взамен полысевших старых.
Впрочем, закон суров, но по-русски добр, ибо “лишение свободы” не может быть наказанием для русского человека. Жизнь в России не предполагает “свобод”, способных сбить с правильного пути, ввергнув в смертный грех, включая грех украинства. Соблазн последнего так силен, что, по словам одного из участников шоу Соловьева, “как только мы человека разумного хоть немного отпускаем, как только хоть немного слабеет воздействие на него нашей пропаганды и нашего карательного аппарата — этот человек превращается в украинца”.
Нерусские люди могут видеть в “свободе” благо, но нерусским в России не место. Русских же людей новый закон не карает, а лишь наставляет заблудших, перемещая их в пространство строгой соборности, противоположной по смыслу всяким “свободам”. Оттуда уже только шаг до вступления в ЧВК “Вагнер” и борьбы с украинством в СВО, а этот социальный лифт быстро доставляет русских в подходящий для них вариант Рая.
Смерть во славу России в русской культуре – всегда лучший вариант будущего. И русофобы, скорбя о больных детях, усыновленных иностранцами, но оставленных в России по “закону Димы Яковлева”, и умерших без адекватной медицины, не понимают, что такая смерть — лучшая судьба для русского, вне зависимости от возраста и пола.
Нерусский читатель может принять эти рассуждения за издевательский стеб. Но они – лишь точный пересказ выступлений русских пропагандистов. Остатки сомнений развеет цитирование Александра Дугина, популярного в России философа-нациста, влияющего и на Путина. Конечно, наравне с несколькими двойниками, бункерами, дворцами, женами, чемоданами для важных надобностей и группировками, борющимися за места в его ближайшем окружении, у Путина есть и несколько таких идеологов. Но Дугин – один из них, и, вот, рассуждая о падении рождаемости в России, он написал следующее:
Чтобы решить демографическую проблему России одним ударом, надо просто разом перейти от Модерна к Традиции. И всё.
Города будут немедленно расселены, на земле сложатся крепкие православные семьи со множеством ребетят.
Разводы — не то что аборты! — будут запрещены. Их не будет. Нельзя и всё. Женился — будь добр так и живи до смерти. Раньше надо было думать.
За блуд — костер. За кражу — повешенье. За хулу на Царя — вечная каторга. И только тонкий гул знаменных распевов над Святой Русью. Без конца и края. “Всемирную Славу…”
Черные стрелы монашеских шествий. Тихое напряженное сопение пахаря и храп статного сытого коня. Пронзительный запах парного молока в тумане. Вода и хлеб. Осел и бык. И хороводные фигуры русского солнца. Дружины и семьи, полки и веси. И Царь! Чтобы всем было радостно и покойно. Смело и весело. Для этого Царь.
Это всё всерьез, совсем не шутя, если кто не понял. Впрочем, в дугинских нацистско-философских трудах встречаются куски и позабористей.
Русским, не испорченным влиянием Запада, юмор, в целом, вообще не свойствен, отчего нерусские часто принимают за шутку их вполне серьезные рассуждения. Так, Путин не шутил, угрожая напасть на Украину, и не шутит, грозя миру ядерным ударом. Дугин не шутит, излагая свой проект евразийской сверхдержавы. И русские пропагандисты тоже не шутят, когда говорят о поголовном уничтожении всех украинцев, а следом, и других народов, не желающих признать над собой власть русских: всех, которые Россия окажется в силах уничтожить. Но русские потребители контента все это понимают правильно, и принимают всерьез, с полным одобрением.
Культ страдания и смерти, лежащий в основе русской культуры, органично дополняет концепция перманентной войны: горячей, холодной, экономической, идеологической, и какой угодно ещё, но вечной, и против всего мира. Вот снова цитата Дугина:
“Смерть каждого русского героя превращается в воду жизни для наших сердец и в воду смерти для наших врагов — внешних и внутренних. Сдается, что мы проламываем нашими мертвыми какую-то непробиваемую стену — и снова вовне и внутри. Когда закончим, из пролома польется такой сладкий, такой чистый свет, что… все воскреснут.”
Он же: “Умереть ради живых, жить ради мертвых”.
Неудивительного, что русское общество, выстроенное вокруг смерти и войны, легко восприняло перспективу вечной войны с Украиной. Нынешнее выздоровление России от отравления демократией и либерализмом, ведет, среди прочего, к росту ее агрессивности, в связи с уже полной утратой способности к мирному существованию. Ни русская чернь, ни русская власть не мыслят себя без войны, поскольку в мирной жизни они провальны и беспомощны. Война же позволяет им не только списать свою бездарность на “сильного и коварного врага”, но и придать ей геройский ореол.
Конечно, планируя операцию 24.02 (война идет с 2014 года!) Кремль рассчитывал на легкую победу и на доходы от грабежа побежденных. Но и частичный успех его, в целом, устраивает: Кремль, несмотря на провал блицкрига, стабилизировал обстановку в стране, выдавив недовольных и сплотив вокруг себя покорных. Попытки нерусских комментаторов строить прогнозы по аналогии с крахом 1917 года или с распадом СССР основаны на непонимании русской психологии и общественного устройства, и их изменений за последний век/ полвека. Все обстоит ровно наоборот: резкое окончание войны могло бы дестабилизировать Россию. И в Кремле, говоря о мире, хотят лишь перемирия для реорганизации и пополнения войск перед новой попыткой наступления.
Кто такие русские
Культ войны и смерти, в сочетании с отрицанием личных свобод, ведут к размыванию личности русских, а в идеале – к полному ее исчезновению. Это порождает социальную атомизацию, когда миллионы деталей машино-России ведут чисто механическое существование, приходя в движение под воздействием соседних деталей этого устройства. Их безличность порождает безотвественность, что особенно заметно при каждом выборе люфтов российского механизма – при усилении администативной составляющей. Как раз по этой причине в России, с началом интенсивного вторжения в Украину, выросло и будет расти число техногенных катастроф.
Стороннему наблюдателю такая система кажется балансирующей на грани краха, но это не так. Не опасаясь протестов, поскольку шестеренки и винтики не могут взбунтоваться, и торгуя ресурсами, которых под российским контролем, в силу исторических причин собрано слишком много, чтобы торговлю можно было перекрыть любыми санкциями, механическая Россия может существовать неограниченно долго. Настоящих опасностей для нее есть всего две: количество и качество человеческого материала.
Кремлю нужно тщательно контролировать расход юнитов, в соотвествии с возможностями их восполнения, неважно, за счет чего: внутренней ли рождаемости или импорта. Миграция и прямой захват рабов даже предпочтительнее, поскольку минимизируют социальные затраты. Так, в Украине Россия использовала в качестве пушечного мяса практически все мужское население оккупированных территорий, не успевшее уехать оттуда. Она вывезла из Украины не менее 50 тысяч детей, которым оформляют новые документы на другие имена, чтобы их невозможно было найти. Захват человеческого ресурса Москва осуществляет наравне с захватом зерна, стали, заводского оборудования. При этом в самой России годовая рождаемость достигла исторически низшей отметки в 9 детей на 100 тысяч населения, а детская смертность настолько превысила среднеафриканский уровень, что ее цифры исчезли из открытого доступа. В 30% случаев детей просто убивают асоциальные родители.
Но пока в мире достаточно стран, откуда Россия может черпать людские ресурсы, восполняя потери, ей не грозит вымирание. С русификацией новоприбывших нет проблем, поскольку русский язык, усеченный до набора команд, способен выучить даже самый тупой “новоросс”, а “быть русским” всегда означало только одно: давать согласие на роль бесправной и безропотной детали механизма “Россия”. Правда, здесь встает проблема качества: русские винтики и шестеренки должны быть достаточно стандартизованы, то есть лишены собственной субъектности. Но и “полурусским”: винтикам с плохо нарезанной резьбой и квадратным шестеренкам, тоже находится применение, уже вне России. Наглухо закрывать границы границы Кремль не станет, помня, как невозможность уехать в сочетании с информационной разгерметизацией, поставившей производство дефектных “полурусских” на поток ускорила когда-то крах СССР.
“Русские” не являются этнической группой, но в то же время составляют единую общность, уникальную в человеческой истории. Конечно, подданные, чья преданность диктатору и его режиму стоит выше любых родственных, гражданских и этнических связей – мечта любого тирана. Но московские успехи в выведении “русской породы” людей не имеют аналогов. Даже КНДР – только бледная копия сталинского СССР, да и существует она сравнительно недолго. А русская асоциальная централизация сложилась, в основных чертах, уже в конце XV века, при Иване III. Она уже тогда породила специфический тип “русской” личности, который не раз, поражаясь и ужасаясь, описывали иностранцы.
Но готовность принести в жертву вождю любые социальные связи и есть нацизм/ фашизм/ большевизм/ рашизм. Здесь разные названия — лишь обертки, в которые завернуто одно и то же явление: неофеодализм.
Всякий неофеодализм — и, нацизм, в частности, априори антиэтничен и антилиберален. Как следствие, нацистское сообщество не может быть “народом”, ни в этническом, ни в гражданском смысле. И, “русские”, которые по социальному статусу неотличимы от нацистов, но никак не соотносятся ни с этносом, ни с гражданским сообществом, народом не являются. Русские и есть нацисты, именно в той мере, в какой они считают себя русскими.
Иными словами, традиционная аналогия с немцами: вот великий народ, один из главных камней в фундаменте европейской цивилизации, он повелся на нацизм, но выздоровел, а, значит, смогут выздороветь и русские, — абсолютно ложная. Немцы попали под власть нацизма всего на 12 лет, и уже были народом с богатой демократической традицией. А русские никогда народом не были. Они изначало сформировались как нацистский антинарод.
Традиционное описание нацизма в привязке к европейским реалиям XX века сложилось из-за отсутствия адекватного анализа этого явления в тех местах, где оно существовало веками. Но Россия Николая I, описанная де Кюстином, имеет все признаки нацистского государства, с поправкой на детали, ускользнувшие от внимания француза, или не понятые им.
“Наши за границей”
Стать на 100% русским человеком в наше время сможет не каждый. Негерметичность информационных барьеров размывала монолитность русского нацизма еще в СССР, а в современной России эти процессы заметно усилились. “Полурусские”, упомянутые выше, могли бы стать уязвимыми точками режима, оставаясь в России – что, собственно, и произошло в СССР. Но советский опыт был Кремлем понят и усвоен. И сегодня полурусских, часть которых объявляет себя противниками режима, а часть просто не хочет жить в вечной убогости и ожидании повестки от военкомата, сознательно выдавливают из России.
А поскольку полурусские, в абсолютном большинстве, ощущают “культурное родство” с Россией, они, рано или поздно, начинают выступать в роли ее адвокатов. Критикуя конкретные персоналии во власти, говорят, что бороться с диктатурой, находясь внутри России невозможно, и что “русский народ” неоднороден, а значит, и невиновен в преступлениях Кремля.
Версию о якобы существующем “русском народе” охотно использует и официальная московская пропаганда. Попытки выдать Россию за обычное государство, с повышенным градусом “духовности”, предпринимались, в разных вариантах, со времен того же Ивана III. Они меняются, но видна их преемственность. Русские предстают то “единым православным народом”, то “новой исторической общностью – советским народом”, то странным ублюдком первого и второго – “полиэтничным русским народом”. Настоящая, а не бутафорская этничность в России всегда подавлялась, а “развитие национальных культур” в СССР имело все признаки мягкой формы “человеческого зоопарка”. О гражданской нации речь вообще не шла: ее зародыши были уничтожены большевиками и уже не возобновлялись. Зато агрессивная ксенофобия в отношении всех наций, прикрываемая “защитой русского языка”, “русской культуры” и “нашей общей героической истории”, была и остается визитной карточкой “Русского мира” — политкорректного синонима русского нацизма.
Нацизм пропитал всю русскую культуру и самосознание, и это не болезнь, поразившая “русский народ” (который не народ вовсе), а клей, объединяющий разнородную массу населения России. Ничего, кроме нацизма, “русских” вместе не удерживает, а искоренить нацизм в России можно только заменив русскую идентификацию на что-то иное. Вот только едва ли это “что-то” сможет быть универсальным, охватив всю территорию РФ.
Источник: Сергей Ильченко, «Деловая столица»
