Во время последнего визита Владимира Путина в Минск фактический президент Беларуси Александр Лукашенко заявил, что во всем “безоговорочно поддерживает Россию”. Что в ближайшее время может предпринять Лукашенко, вступит ли он все-таки в войну с Украиной на стороне Кремля и остались ли у него хоть какие-то козыри для торга с Путиным? С чем вообще Беларусь подходит к концу 2022 года?
Активное освещение в российских и белорусских СМИ постоянных военных учений в Беларуси с переброской туда новой российской техники следует рассматривать как элемент информационно-психологической операции, однако в перспективе угроза применения военной группировки РФ с белорусской территории все же сохраняется, сообщил 23 декабря Центр противодействия дезинформации при СНБО Украины.
Когда Александр Лукашенко и Владимир Путин 19 декабря встретились в Минске для переговоров, они дали совместную пресс-конференцию, на которой большое внимание уделили теме “всесторонней поддержки России Беларусью”, особенно на фоне западных санкций, вызванных российской агрессией в Украине. Александр Лукашенко, в частности, заявил: “Вы же знаете: мы вдвоём соагрессоры, самые вредные и токсичные люди на этой планете!”
Вопросы военной политики, в частности тема вторжения России в Украину и перспективы возможного присоединения к нему Беларуси, на пресс-конференции ими почти не затрагивались. Однако Владимир Путин сказал, что две страны договорились продолжать практику совместных военных учений. Александр Лукашенко добавил, что армия Беларуси проводит подготовку самолётов и экипажей для запуска “специфических боеприпасов” и что Россия передала Беларуси ракетные комплексы “С-400” и “Искандер”, которые уже поставлены на боевое дежурство.
За несколько дней до этого Лукашенко в очередной раз обвинил Украину в подготовке нападения на Беларусь (Украина эти дикие обвинения, конечно, отвергла) и обосновал необходимость увеличения группировки российских войск в своей стране “обострением на западных границах Союзного государства”.
В начале декабря Лукашенко на встрече с министром обороны России Сергеем Шойгу сказал, что российские и белорусские военные проходят подготовку “как единая группировка, единая армия”. 13 декабря в Беларуси по приказу Лукашенко началась очередная “внезапная” проверка боеготовности вооружённых сил страны.
В целом украинская разведка отмечает постоянную переброску в Беларусь российских солдат и военной техники, но заявляет, что в данный момент не видит прямой угрозы наступления со стороны Беларуси. 19 декабря стало известно, что ВСУ укрепляют границу с Беларусью на фоне возможного наступления российских войск с территории этой страны.
О том, что в ближайшее время может предпринять Александр Лукашенко, и о настроениях в белорусском обществе в интервью Радио Свобода рассуждает политолог, обозреватель Белорусской службы РС Юрий Дракахруст:
– Есть ли в белорусском обществе сегодня ощущение, что страна и люди оказались в крайне паршивом положении, накануне очень грозных для себя событий? И я спрашиваю сейчас лишь в контексте войны в Украине.
– Безусловно, да. Потому что возникла новая реальность – создание постоянной региональной группировки войск Беларуси и России. В феврале-марте в Беларуси базировалось примерно 30 тысяч российских военнослужащих, которые оттуда начали наступление на Киев, но потом большая часть их с белорусской территории ушла, осталась буквально тысяча человек, по сведениям украинской разведки в том числе. Но в октябре, когда Лукашенко объявил о том, что эта постоянная группировка создается, прибыло еще тысяч 9–10. Они, судя по всему, сидят на белорусских полигонах, их обучают, это российские мобилизованные в основном. Летом была одна тысяча, а стало десять – и это ощущение уже, что называется, вызывает “холодок по спине”.
Теперь в Беларуси идут постоянные военные учения, каскадом, они фактически не прекращаются. Кроме того, по всей стране провели так называемую сверку военных документов, то есть всех мужчин вызывают в военкоматы и заставляют подписывать какие-то бумаги. Это еще не мобилизация – но это подготовка к мобилизации. Возможно, не к неизбежной, возможно, белорусские власти рассудили так: “вот в России с этим бардак, и мобилизация там прошла соответственно, а мы все сделаем профессионально, если надо будет”. Это на людей все действует. И кроме всего прочего, действует тот фактор, о котором мы много раз говорили, – не хотят, в общем, белорусы воевать. Кто-то из них даже может поддерживать позицию России в войне, но “сами мы – не-не”.
– А кто-то сегодня может с той или иной точностью определить, каковы настроения в вооруженных силах Беларуси? Если будет отдан приказ, понятно какой, он будет выполнен всеми командирами, всеми офицерами, генералами беспрекословно?
– Всеми – нет. Однако недавно я читал интервью с одним из лидеров нашей оппозиции, бывшим военным, подполковником-десантником Валерием Сахащиком, и его спросили: “Если будет дан приказ, армия станет выполнять?” Он ответил: “Очень многие станут, так как это армия, потому что это дисциплина”. Он сказал: “Не рассчитывайте, что армия разбежится. Этого не будет”. С другой стороны, хотя это все очень условно, но я сошлюсь на данные опросов – так вот, я уже сказал, что фактически больше 80 процентов белорусов твердо выступают против того, чтобы Беларусь участвовала в этой войне, независимо от того, нравится им позиция России или не нравится. А армия – это все-таки часть общества, и если общество настроено так, то не будет у армии большого энтузиазма.
Вы понимаете, что опрашивать военных людей в такой стране, как Беларусь, – это “себе дороже и им дороже”. Но был и другой опрос, и людей просто спросили: “Если пошлют нашу белорусскую армию воевать, сколько пойдет?” 25 процентов ответили “да”, что будут воевать. Все остальное было – отказ от ответа или сказали, что дезертируют, что будут прятаться по кустам и даже повернут оружие против Лукашенко. Но 25 процентов сказали, что пойдут на фронт. Вывод сделать можно один: кто-то будет воевать. Сказать, что разбегутся все, – нет. Но настрой будет очень кислый.
– Если обсуждать встречу Путина и Лукашенко 19 декабря, как часто бывает, важно, наверное, не то, о чем говорилось, а то, о чем нет, по крайней мере официально и для публики. Ведь о войне не было сказано почти ни слова. Как вы думаете, за кулисами какой был торг? Или, может быть, не торг, а уже поставленный ультиматум?
– Столько было ожиданий и опасений, связанных с этой встречей, а она оказалась буквально демонстративно вегетарианской. Что касается войны, то только, по-моему, один раз Лукашенко как-то так вскользь сказал: “прокси-война Запада руками Украины”. И все, как будто войны нет и никто ни с кем не воюет. Что это означает – трудно сказать. Наихудший вариант – это, конечно, что Путин приехал для того, чтобы поставить Лукашенко в известность, что российские войска скоро вновь пойдут через белорусскую границу в Украину, и возможно, добавил, что, “пора, Саша, и тебе, надо и вашим идти”. Понятно, что это не проговаривалось публично, но не исключено. Потому что Путин приехал в Минск впервые за три года. Все предыдущие разы к нему приезжал Лукашенко. И перед 24 февраля Путин не приезжал к Лукашенко. И, кстати, сначала прилетал Шойгу в Минск, потом Лукашенко поехал в Москву.
Но, как мы все помним, тогда очень многие, и кстати, и на Западе тоже, считали, что Украина быстро потерпит поражение, за три дня, что для армии РФ это, так сказать, “прогулочка”. Но чего эта “прогулочка” стоила, сейчас уже всем ясно. И когда и если сейчас Лукашенко ставят в известность, что нападение с его территории вновь осуществит даже лишь только российская армия, он представляет, что это будет значить – для него лично в том числе. И поэтому, может быть, Путин так подсластил горькую пилюлю – “ну, вот я сам к тебе приехал”. Это возможный вариант. Но не исключено и другое – ведь это не последняя их встреча, и завтра Лукашенко вдруг вновь приедет в Москву, и они, возможно, там что-то новое обсудят.
– А вообще у Александра Лукашенко осталось еще хоть какое-то поле для маневра и для торга с Кремлем, хоть какие-то собственные козыри в рукаве?
– Внутреннюю ситуацию он по-прежнему контролирует, в значительной степени по крайней мере. Недавно в Беларуси заморозили на все цены по его приказу и посадили в тюрьму с десяток бизнесменов, которые все-таки посмели их поднять. Народу, кстати, очень понравилось, как опросы показывают. Что, это ему из Москвы Путин приказал так сделать? Почему-то мне так не кажется. Когда он назначает какого-нибудь председателя Кричевского или Кобринского райисполкома, он что, в Кремле на сей счет советуется? Явно нет. Да, военный суверенитет он практически потерял, в том смысле, что россияне могут делать что хотят, стрелять куда хотят – а он их лечит, кормит, учит и так далее. Но, кстати, тоже важная деталь: пока нет достоверно подтвержденных случаев, чтобы российские генералы командовали белорусскими солдатами прямо, через голову Лукашенко. Да, когда Лукашенко говорят “нужно помочь”, он соглашается. В Беларуси, кстати, вообще после последнего путинского визита возник горячий спор, от Лукашенко вообще что-то еще зависит или уже нет? Мы слышим его риторику, он еще более иногда агрессивен, чем Путин, – но белорусские войска пока в войне не участвуют.
– Беларусь стараниями Лукашенко уже, наверное, совсем стала вассальным протекторатом России, хотя внешне вроде так не выглядит. Страна целиком зависит от российских поставок, от российских товаров, от денег. О ценах на газ как раз они оба сейчас очень много говорили.
– Они много говорили, но мы не знаем что. И они сами сказали об этом очень туманно, что “мы договорились”, без деталей. Я помню, что в середине уходящего года на европейском рынке тысяча кубометров газа стоила, если не ошибаюсь, 3 тысячи долларов. А для Беларуси цена была – 129 долларов, то есть более чем в 20 раз меньше. Так что когда рыночная цена газа в 20 раз больше той, по которой тебе ее продают, то пусть будет потом не 129, а 150, предположим, или даже 200 – это все равно отлично. Хотя Лукашенко давным-давно просит, и это вроде в каких-то “интеграционных картах” России и Беларуси записано, вообще дать ему российскую цену газа, цену Смоленской области. Но с этим решением, думаю, в Москве спешить не будут. Скажут: “Ты хороший, конечно, мужик, но если хочешь российские цены, так иди уже прямо в Россию, присоединяйся как субъект РФ”. Как ему это Путин в 2019 году почти прямым текстом и предлагал.
– Если перечислить все страхи Александра Лукашенко, а их явно у него немало, чего и кого он боится больше всего, а чего не так уж отчетливо, я бы сказал?
– Я думаю, что сейчас он все-таки боится, и сильно, что его заставят воевать с Украиной. Чего еще? Что денег не хватит, что народ может и взбунтоваться, ведь есть опыт 2020 года. Возможно, он боится (у него же, мягко говоря, своеобразное мышление), что Запад его попробует свергнуть. Я думаю, что он очень побаивается и своего заклятого, так сказать, друга – Владимира Путина. Якобы какие-то планы есть в Москве вообще его, так сказать, снять с поста и поставить кого-то более послушного – особенно, как только и если Беларусь будет втянута в войну. Будет во главе белорусской армии какой-нибудь “хороший генерал”, который Путину понравится, – и кому тогда нужен Лукашенко? Генерал для Кремля – гораздо лучше. Он ловит ртом воздух, так сказать, и в воздухе витают флюиды этих всяких рисков.
– Как российское вторжение в Украину подается в официальных СМИ Беларуси? Точно так же, как и российскими медиа, или есть какие-то отличия?
– Нарративы белоруской пропаганды и российской сейчас очень близки, они почти одинаковы. Но, да, есть некие особенности. Например, о ракетных ударах с территории Беларуси, о том, что летят ракеты в Украину, а они регулярно летят, – в белорусских медиа ничего. У Лукашенко было одно очень интересное выступление, когда он сказал: “Да, мы участвуем в “специальной военной операции”. И многие журналисты сразу стали обсуждать это, мол, ага, он признался! А потом Лукашенко пояснил, что имел в виду: “Мы держим границу нашего Союзного государства на Западе. Вот мы этим участвуем, мы не даем ударить в спину нашим русским братьям. Вот это наше участие”. Про российские ракеты же ни слова не сказал! Вроде бы этого нет. И это посыл пропаганды: “Мы не участвуем, мы в домике, мы тут ни при чем”. Хотя белорусские журналисты могут даже в прямом эфире сказать про российскую армию “наша армия”. В общем, в СМИ Беларуси “Россия совершенно замечательная, она ведет себя прекрасно, правильно, и так и нужно вести “специальную операцию”, но мы в этом не участвуем”.
– Антизападные выпады, всякие грубости, хамоватые насмешки, шапкозакидательство, они в Беларуси такие же точно, как и в России? Или тут тоже есть какая-то специфика?
– Такие же, да. Это идет с самого верха, лично от Лукашенко, и он абсолютно вообще не стесняется, в отличие от Путина. Это мы видели и на последней пресс-конференции – когда зашла речь о футболе, Лукашенко абсолютно по-хамски высказался про президента Франции Макрона. На что Путин ответил сдержанно: “Ну, это наш партнер, мы с ним ведем переговоры”. А Лукашенко со смаком язвил, издевался, показывая свой, так сказать, мачизм.
– А в сознании граждан пытается Лукашенко выстроить такую же схему, образ страны как осажденной крепости, со всех сторон, кроме России, окруженной злобными врагами? Или в Беларуси мало кто такому поверит?
– И тут ответ – да. Причем это в Беларуси валом пошло после 2020 года, после поражения протестов. Контрреволюция, скажем так, в Беларуси наступает непрерывно. Продолжаются тотальные аресты, охват расширяется, и большая часть, кстати, арестов – именно за участие в событиях 2020 года, а не за что-то, что люди делают сейчас. Смотрят записи видеокамер, находят, вычисляют людей. А тюремные сроки в Беларуси за “антигосударственную деятельность” – до 20 лет. Не за убийство, а за то, что ты вел какой-то телеграм-канал, скажем, “шибко революционный”. И это постоянно произносится властью вслух, что вот, значит, на Западе они все равно мечтают нам нагадить, хотят на нас напасть. Особенно популярная тема – антипольская, это у Лукашенко в последнее время вообще едва ли не центральная линия. То есть он клянет весь Запад, но Польша – это такой особый враг, и ей достается от него больше всех.
– Из России весь этот год каждый месяц бежали, эмигрировали, релоцировались, я употреблю этот новомодный эвфемизм, десятки тысяч людей, особенно после объявления мобилизации в сентябре. А из Беларуси такой отток существует? Кстати, куда-то же должны были деться сотни тысяч белорусов, активно протестовавших летом 2020 года на улицах, неужели они все остались в стране и в тюрьмах?
– Вы правильно сказали, что белорусская временная рамка шире. В Беларуси, конечно, после 2020 года большой поток эмигрантов пошел. По разным оценкам, не могу точно сказать сейчас, речь идет о нескольких сотнях тысяч человек – на 10-миллионную страну. Может быть, до полумиллиона. Тут нет точной статистики, но уехало очень много людей. И я думаю, в связи с возможной мобилизацией побежит еще больше народа, с учетом их настроения. Причем, как верно предостерег наш известный политолог Артем Шрайбман, в отличие от России, когда и если в Беларуси будет объявлена мобилизация, границы будут наглухо вообще закрыты в тот же час, никого никуда выпускать не будут. Ну, может, кто-то сумеет убежать, как ни странно, через Россию – но все другие границы будут на замке.
– Хоть кто-то сейчас в Беларуси представляет, что случится со страной лет через пять или десять, какой она может быть без Александра Лукашенко? Или его фигура уже кажется всем вечной, как монументы правящей семье Кимов в Северной Корее?
– Пока да, действительно он кажется вечным, причем многим. С другой стороны, все-таки был 2020 год, который, конечно, подорвал его легитимность, хоть та революция проиграла. Но 2020 год показал, как можно выиграть. Сейчас очень трудно, понимаете, вся Беларусь живет под прессом, под страшными репрессиями. Я недавно разговаривал с двумя правозащитниками – из России и из Беларуси, так вот, в России насчитывается 500 политзаключенных, которых признает таковыми международное правозащитное сообщество, а в Беларуси их 1,5 тысячи, притом что одна страна больше другой в 14 раз. Вот, можете себе представить, какая ситуация в Беларуси. Но, тем не менее, у многих есть мысль, что это запаянный бурлящий котел, и потом что-нибудь – война, экономические какие-то неурядицы, еще что-то, не знаю, российская оккупация – и этот котел может так рвануть, что 2020 год покажется цветочками.
Источник: Александр Гостев, «Радио Свобода»
