Вика и Володя Шишкины могли бы быть молодыми родителями маленького мальчика, которому сейчас было бы уже месяцев девять. Жили бы в Мариуполе, гуляли бы с коляской. Но 24 февраля этого года Россия вторглась в Украину. А 9 марта Вика получила ранение в живот в мариупольском роддоме №3, куда был нанесен авиаудар. Ребенок погиб, Вику едва спасли. Володя бежал к Вике в роддом, когда начался обстрел. Володю ранило, в результате он лишился левой ноги, у него максимально высокая ампутация. А родной город Вики и Володи был разрушен почти полностью.
До войны Вика была рентгенлаборанткой на заводе Ильича, Володя делал ремонты по заказам, увлекался спортом. Обычная любящая семья, молодые, полные надежд люди. Супруги очень хотели детей, но в 2019 году потеряли ребенка на 21-й неделе беременности. Вторую беременность Вика доносила до 37-й недели и вот-вот должна была рожать…
Когда началось вторжение, Вика была в роддоме №1 мариупольского перинатального центра, 25 февраля, после того как весь район был обесточен, всех женщин эвакуировали в роддом №3. День накануне удара – 8 марта – прошел относительно тихо, хотя был слышен гул самолетов. Но никто не мог предположить ужаса, который случился 9 марта. Викина палата оказалась в самом эпицентре удара.
– Все случилось внезапно, – воспоминания Вике даются до сих пор тяжело. – “Бом” – и все сложилось, как карточный домик. Я была в сознании, отключилась лишь тогда, когда меня выгребли из-под завалов.
Вику повезли в другой роддом, в подвале которого принимали роды. Она была ранена в ногу, осколки попали в руку. Но главное – прямое попадание в живот, будто бы готовившийся вот-вот появиться на свет ребенок был целью врага. В подвале Вике сделали кесарево, мальчик был мертв, убит.
Мертвый сын
– Мне уже потом сказали, что рост его был 55 см и вес 3 кг 700 граммов, – вспоминает Вика. – Обычно маме после родов говорят о ребенке – рост и вес, и мне сказали…
Акушерка Татьяна Соколова, которая вместе с врачами-хирургами оперировала Вику, уже во Львове вспоминала в интервью украинским СМИ, что именно она сказала Вике рост и вес убитого младенца и осторожно спросила – хочет ли Вика увидеть погибшего малыша? И Вика решилась, подержала на руках мертвого сына и сказала, что он очень похож на мужа Володю.
В октябре Татьяне Соколовой присудили премию Reach All Women in War имени Анны Политковской, которая вручается женщинам – защитницам прав человека в войнах и конфликтах. Татьяна помогла появиться на свет 27 малышам в подвале мариупольского роддома в страшные дни обстрелов и бомбежек.
После операции Вика и еще одна женщина мерзли в подвале рядом, было очень холодно, ветер свистел, кругом грохотало. Генератор, чтоб зарядить фонарики и телефоны, включали трижды в день – пока в сам генератор не прилетел осколок. Воды не было, влажные салфетки были роскошью.
О судьбе мужа Вика ничего не знала.
А Володя бежал к ней в это время в роддом, и попал под обстрел: ему всю ногу вывернуло наизнанку. Люди, обычные прохожие, которые тоже бежали от взрывов, нашли машину, которая довезла его в областную больницу, где он был до 26 марта. Потом его переправили в поселок Мангуш, где врачи сказали, что время упущено, нога в гангрене и спасет лишь ампутация. Затем его отправили в Донецк, где ампутировали ногу еще выше.
Эвакуация из Мариуполя
Родная сестра Вики Наташа смогла эвакуироваться из Мариуполя в сторону России. 10 апреля она оказалась с семьей уже в пункте временного размещения (ПВР) в Ленинградской области, в 14 километрах от Тихвина. О том, что Вика жива, узнала по дороге в ПВР – из российского телевизора. В роддом пришли пропагандистские СМИ, задавали женщинам вопросы: “как вы себя чувствуете, как настроение?” и “не держали ли вас в заложниках ВСУ?” Вика сказала на камеру, что ищет сестру, никакой другой связи в роддоме тогда не было.
1 апреля в роддом пришли ДНРовцы и сказали, чтобы все женщины уходили. Рядом была “Азовсталь” – цель, по которой беспрерывно стреляли.
– Я после подвала осталась в восточном районе Мариуполя, меня приютили люди из роддома. Связи не было, я не знала, кто из родных жив. В руинах роддома, где был авиаудар, нашли мой паспорт. Я вспомнила телефон подруги. Мы в соцсетях списались, когда появилась связь. Она написала, что муж мой жив и он в Донецке. Я с эвакуируемыми выехала в Донецк и 29 апреля была у Володи в больнице, – вспоминает Вика.
Потом была больница. Вика жила в палате у мужа. Затем тяжелая дорога до Петербурга, поближе к сестре. Володе было плохо, в Петербурге его госпитализировали в больницу Святого Георгия, снова оперировали. Вика жила в хостеле, организованном волонтерами, в частности, командой епископа Апостольской православной церкви Григория Михнова-Вайтенко, принимавшего самое горячее участие в судьбе этой семьи.
Пока Володя лечился в больнице, а Вика амбулаторно – нога и живот заживали медленно, волонтеры искали клинику в Германии, чтобы переправить семью туда. Володе нужно было протезирование, а Вике дальнейшее лечение, чтобы в будущем она все же снова могла забеременеть и родить.
18 июня семья с помощью волонтеров покинула Петербург. Через погранпереход Ивангород-Нарва приехали в Таллинн, оттуда самолетом в Берлин и поездом в старинный немецкий город Ульм. Волонтеры все это время передавали супругов с рук на руки.
Жизнь в Ульме
В Ульме их тоже встретил волонтер и повез в клинику бундесвера Кранкенхаус, где Вика и Володя лечились еще месяц.
Володе сделали операцию – у него было воспаление в кости ампутированной ноги, а от этого постоянная высокая температура.
За этот месяц волонтеры нашли семье квартиру, хотя из-за наплыва беженцев с ними было непросто.
– Мебель и посуду собрали волонтеры, уют навели – все так красиво и хорошо, – говорит Володя. Квартира небольшая – 60 кв. м, оплачивает им жилье Центр занятости Ульма.
У Вики и Володи уже оформлен вид на жительство в Германии. Они продолжают лечение, но сами ездят к врачу, причем на транспорт надо ежемесячно 35 евро – эти деньги ребята тратят с пособия, которое составляет 404 евро в месяц, его тоже платит Центр занятости Ульма земли Баден-Вюртемберг.
– Мы ездим к семейному врачу раз в две недели, он осматривает рану, которая полностью пока так и не закрылась: что-то мешает, какая-то бактерия, еще будут оперировать, поэтому до протезирования пока путь неблизкий, – рассказывает о состоянии культи Володя. Чтобы сделать протез, нужна правильная форма культи, чтобы не было опасности тромбоза. Впереди еще одна операция. А пока Володе делают массаж, он занимается лечебной физкультурой и старается больше двигаться.
Вика и Володя учат немецкий – ходят на ежедневные интенсивные курсы – по четыре часа за партой в учебном центре в классе, где еще 18 человек, а вечерами, уже дома, – готовят уроки. Всего у них будет шесть учебных модулей.
– Моя рана на ноге зажила, я чувствую себя хорошо, – рассказывает Вика, – раны на руке и животе затянулись. Наблюдаюсь у гинеколога, нужно будет специальное лечение, мы же хотим стать родителями.
Свою жизнь в Ульме они называют спокойной и размеренной – “по сравнению с тем, откуда мы приехали”. Но каждый день тоскуют по родной Украине, по Мариуполю, по близким и друзьям, по любимой работе – здесь же всего этого нет. Сестра с семьей уехала в Финляндию, Вика теперь с ней переписывается.
– В Мариуполе остались наши кумовья, мы с ними связываемся периодически, они говорят, что город потихоньку приходит в себя. Доктора в роддоме работают, тяжело им. Мы стараемся держаться и не унывать, направить все силы на выздоровление, реабилитацию – мы же с этой целью и приехали, – Вика полна оптимизма. Они надеются многое увидеть в Германии, им нравятся приветливые и общительные немцы. Но Вика и Володя пока надолго не загадывают и живут сегодняшним днем. – Есть пища, жилье, близкий родной человек – это большой плюс, мы бы не хотели загадывать и думать о будущем, мы живем настоящим. И мечтаем о мире.
Источник: Анна Иванова, «Сибирь.Реалии»
