1 декабря Министерство культуры РФ опубликовало на своем сайте новость о том, что в ведомстве определились с «приоритетами государственной финансовой поддержки кинопроизводства на 2023 год». Согласно решению Минкульта, на господдержку могут рассчитывать фильмы, затрагивающие одну или несколько из 17 «приоритетных тем». Среди них — «героизм и самоотверженность российских воинов в ходе специальной военной операции» и «деградация Европы». Кинокритик «Медузы» Антон Долин отвечает на вопросы, которые могут возникнуть в связи с этими рекомендациями властей (хотя скорее правилами), и объясняет, как все это может изменить и без того пострадавшую из-за войны российскую киноиндустрию.
Можно ли сказать, что объявление этих «приоритетных тем» — это символический конец предыдущей эпохи кинопроизводства и начало новой? Теперь кино в России будет другим?
В этом есть сомнения. Кино снимается долго. Как много режиссеров и продюсеров с серьезной репутацией рискнет вписаться в откровенно пропагандистскую игру, сейчас предсказать сложно. Пройдет время и до проведения питчингов, и до выделения денег, а потом предстоит снять и смонтировать сами фильмы. Все это может занять от полугода до нескольких лет. За этот срок ситуация на фронте (в том числе идеологическом) может принципиально поменяться.
А символический конец предыдущей эпохи — и не только кинопроизводства — наступил 24 февраля 2022 года, хотя кто-то до сих пор пытается этого не замечать. Голливуд покинул российский рынок уже через неделю после начала военного вторжения в Украину, что принципиально изменило правила игры. Прокат и производство, мейнстрим и авторское кино, американские и отечественные фильмы — все это тесно связано. Во всяком случае, пока киноиндустрия остается рыночной.
Изменились и настроения публики. После почти двухлетнего ковидного «безрыбья» она была готова наполнять кинотеатры. Вспомните противостояние в прокате пропагандистского «Чемпиона мира» и третьей части «Человека-паука», одержавшей убедительную победу; оно случилось на новогодних каникулах 2022 года. Но после начала войны зрители стали ходить в кино заметно реже. Сказались изменение репертуара и возникшая у многих потребность экономить.
В России возникнет система государственной поддержки кино, в точности копирующая советскую?
Это вряд ли возможно. Советская система была уникальной. В ее основе был гибрид самоцензуры («все всё понимали», «непроходные» темы не формулировались официально), государственной редактуры, слитой с цензурой, критики и управляемой системы проката по всей стране. При этом иностранное кино на экраны просачивалось довольно редко, и этот процесс тоже был управляемым сверху.
С другой стороны, денег не считали — или считали совсем иначе, чем сейчас. Легендой стала история о том, как Тарковский — далеко не самый любимый властями режиссер — почти полностью переснимал «Сталкера», когда погиб отснятый материал. Сейчас такое трудно представить. Так что, какой бы ни оказалась нынешняя система кинопроизводства в России, она не будет аналогична советской.
Это точно решение Минкульта? Министр культуры Ольга Любимова казалась современным человеком, не поддерживающим идею государственной цензуры
Невозможно поверить, что в нынешней ситуации идеологический фронт — а культура со всей очевидностью относится к нему, тому подтверждением и новейший список приоритетных тем — отдан на откуп чиновникам далеко не самого богатого и влиятельного, хоть и профильного министерства. Почти нет сомнений в том, что прямые соавторы или вдохновители списка заседают где-нибудь на Лубянке или в Кремле, хотя это недоказуемо.
Впрочем, возможен и другой вариант: Минкульт выполняет некий социальный заказ, который был сформулирован более-менее размыто (например, «нам нужен другой, более патриотический кинематограф»). От личной воли министра Любимовой этот процесс вряд ли зависит. Вместе с тем никаких следов недовольства или несогласия с нынешней идеологической политикой государства со стороны чиновников министерства замечено тоже не было.
Правда, что до 2022 года сама политика кинопроизводства в России была вполне прогрессивной? Неужели так было даже при Мединском?
«Все сложно». Государство уже давно — с того момента, как Владимир Мединский возглавил Минкульт в 2012 году, — изо всех сил указывает кинематографистам, какие фильмы снимать, а какие не стоит. Ничего прогрессивного в этой практике нет.
Однако применялась она неравномерно. Да, часто при поддержке государства снималось очевидно пропагандистское кино, вроде «Крыма» Алексея Пиманова или «Крымского моста» Тиграна Кеосаяна. Но «Левиафан» Андрея Звягинцева тоже был снят при финансовой поддержке государства (правда, деньги он получил еще до прихода Мединского в Минкульт), как и «Милый Ханс, дорогой Петр» Александра Миндадзе (раскритикованный Мединским и не прошедший «экспертизу» Военно-исторического общества) и даже «крамольный», не выпущенный в прокат весной 2022 года «Капитан Волконогов бежал» Наташи Меркуловой и Алексея Чупова.
В целом процесс государственной поддержки кинематографа всегда был связан с кулуарными договоренностями. Важное значение имели не только тема и сюжет фильма, но также имена и репутация продюсеров и/или дистрибьюторов картины. К тому же разные фильмы — и по разным принципам — поддерживали Министерство культуры и государственный Фонд кино, на различных этапах более или менее подконтрольный Минкульту. По идее, в ведении Минкульта было авторское и дебютное кино, а Фонд кино отвечал за коммерческое, но из обоих правил существовали исключения.
Список приоритетных тем, под которые Минкульт дает деньги в первую очередь, вывешивают ежегодно. Такое кино на пропагандистские темы в итоге реально массово снимают? Или это просто пожелания правительства?
Открыто пропагандистское кино снимается чаще для телевидения, а иногда для распространения в интернете, как это было с картиной о самопровозглашенной ЛНР и ЧВК Вагнера «Солнцепек». В широком кинопрокате такие фильмы нередко проваливаются, как это случилось с тем же «Крымским мостом». Однако государству удалось создать жанр «военно-патриотического блокбастера», и подобные картины регулярно выходили на экраны, а некоторые становились хитами — например, «28 панфиловцев» или «Т-34».
Если я принесу в Фонд кино фильм про то, как Россия занимается «миротворчеством» в Украине или как Европа «деградирует», мне автоматически дадут деньги? Или все-таки есть какой-то отборочный процесс?
Конечно, проводятся питчинги — обычно открытые, транслируемые онлайн (к несчастью, их мало кто смотрит, кроме профессионалов, хотя зрелище это увлекательное и часто поучительное). Однако некоторые фильмы — так было все с тем же «Крымским мостом» Кеосаяна — получают поддержку государства, минуя открытую процедуру отбора: по специальному письму, звонку или указанию. Разумеется, официально об этом нигде не сообщается. Представить себе подобное в отношении неизвестного сценариста или режиссера, впрочем, невозможно. А вот представить свой проект для участия в открытом питчинге может кто угодно.
Снять фильм в России без поддержки государства практически невозможно, так? Если проект не добьется поддержки Минкульта, его не на что будет снимать и он останется на полке?
Ничего подобного. Снять независимое кино — например, при поддержке влиятельного фонда «Кинопрайм» (он существует на деньги Романа Абрамовича) — возможно даже сейчас. Есть и другие независимые инвесторы — формально ничто не мешает им вкладываться в кинопроизводство. Тем более можно снимать малобюджетное кино при помощи краудфандинга или «на свои». А вот выпустить его на экраны без прокатного удостоверения, которое выдает Минкульт, будет нереально. Только выложить в интернете (потому что для продажи фильма или сериала стриминговому сервису также необходимо прокатное удостоверение).
Можно ли обмануть Фонд кино и искусственно подогнать синопсис своего фильма или сериала под одну из приоритетных тем, чтобы получить средства? Или взять деньги на картину про «миротворческую миссию России», а снять антивоенное высказывание?
Наверняка можно, только зачем? Все равно прокатного удостоверения вы не получите, а показ за пределами России с обязательным в случае госфинансирования логотипом Минкульта вряд ли будет простой задачей. Иранский режиссер Джафар Панахи получил право снять свой фильм «Офсайд», представив государственным чиновникам фальшивый синопсис. В итоге готовая картина не получила разрешения на прокат, несколько лет Панахи не давали зеленый свет ни на один его проект, а вскоре после этого арестовали, обвинили в антигосударственной деятельности и на 20 лет запретили снимать кино, писать сценарии, давать интервью и выезжать из страны. Правда, он продолжал делать микробюджетное кино без государственного участия. Сейчас он находится в тюрьме.
Кинотеатрам и так тяжко. Если в них будут показывать больше кино на «приоритетные темы», они не закроются?
Если они и закроются (а многие уже закрываются), то не из-за наличия плохого кино, а исключительно из-за нехватки хорошего коммерческого — прежде всего иностранного, в особенности голливудского, к которому привык массовый зритель. А пропагандистские фильмы, сколько их ни показывай, принципиально ситуацию не изменят. Только если не сделать их просмотр принудительным.
Но это же не приговор? Кино все равно может быть неплохим? Вон в Советском Союзе какие фильмы снимали! Всегда ведь есть место для жанрового кино… Правы ли российские режиссеры, которые на это надеются?
Проверить такое предположение можно только на практике: возможна ли ситуация нового «железного занавеса», когда западных картин российский зритель не будет видеть вовсе (пока не запретили интернет, в такое верится с трудом), а отечественные постепенно будут повышать качество и со временем заставят аудиторию вовсе забыть о голливудских жанровых образцах? Пока этот вопрос кажется риторическим.
А где-то в мире есть похожий порядок: государство готово поддерживать кино, но заранее устанавливает желательные темы?
Безусловно, есть — например, в Северной Корее, Иране и Китае. Во всех этих странах есть кинопроизводство, финансируемое государством, которое осуществляется под жестким идеологическим контролем. За пределами этих государств такие фильмы выходят в прокат довольно редко, хотя Китаю это несколько раз удавалось.
Источник: Антон Долин, «Медуза»
